Инсомния

Я усмехнулся. Так вот к чему это все гостеприимство, а то уже волноваться начал. С одной стороны, не хотелось в логово браконьеров соваться, а с другой – я не чувствовал от них опасности. Да, они готовы были меня за посох прирезать, возможно, но сейчас…
Хорошая добрая драка всегда сближает. Так и в моем мире было. Теперь и мне их убивать бы не хотелось. Только если не оставят выбора.
До деревни мы шли около трех часов. Судя по положению солнца, сутки здесь длятся примерно столько же, но могу ошибаться. А судя по погоде сейчас позднее лето.
За это время Врум растворился, но я все еще чувствовал его присутствие. Понятия не имею как, но просто знал, что он здесь. Пока шли, незаметно достал один из орехов, пара секунд – и тот сморщился.
Значит, Врум точно здесь, невидимый пожиратель припасов. Этак надо быть с ним осторожней, а то недолго и без еды остаться. Сморщенное семя Камнецвета я на вкус пробовать не решился. Но запах от него теперь шел кислый. Вывод? Эфир на вкус как манго.
Переживал я тоже зря. Деревня оказалась именно что деревней, а не каким-то бандитским логовом. А окончательно я успокоился, когда пожилая женщина принялась хлестать Одноглазого за то, что «лучше бы матери помогал, скотина неблагодарная. Отъел харю и все по лесам своим шатаешься, добрым путникам проходу не даешь. Видел бы тебя отец, со стыда бы помер».
Контраргументы вожака, что отец же его всему и научил, были парированы железобетонным доводом «отец твой тоже козел, и ты весь в него». Я почему-то умилялся, глядя, как пожилая дама разносит в пух грозного главу местной шайки.
– А это еще кто? – старушка наконец-то заметила мое присутствие. – Вас эти дуболомы тоже запугали? Вы их не бойтесь, они только языком чесать и горазды.
– Мам, – произнес главарь умоляющим голосом. – Это уважаемый господин ловец. Лаэр из Лира. И никого мы не запугивали.
– Ловец? – икнула женщина. – Что, прям настоящий? Отродясь не видывала.
Я поздоровался и продемонстрировал браслет. Странное чувство, почему-то казалось, что я обманщик и самозванец. Причем с местным ворьем оно не возникало, а вот врать милой старушке не хотелось.
Ведь по факту я никакой не ловец, а браслет на меня вообще нацепили принудительно. Да и что такое эти ловцы вообще?
– Вы на ночлег останетесь, али как? – спросила женщина. – Так-то у меня добротная медовуха имеется по такому случаю. Второй год отобрать не могут.
– Вообще мне бы в Веритас попасть побыстрее. До темноты нигде не найду места для ночлега?
– Найти-то найдете, – вздохнула женщина. – Да только не стоит вам туда идти, юноша. Тут хоть и эльфячи под боком, но всяко тише и спокойней. Не ходили бы вы.
– Боюсь, выбора у меня немного.
– Лучше все равно поутру, – произнес Одноглазый. – Отсюда и до самого Веритаса на ночлег лучше нигде не останавливаться, разве что под звездами спать. Но и костры лучше не разводить. Да и вряд ли вас кто на постой пустит.
– Так все плохо? – удивился я, а браконьеры вмиг помрачнели.
– Мы здесь живем тихо-мирно. И лишнего не говорим, господин ловец. Мир снов все слышит, уж вам ли не знать. Не надо звать беду в наш дом.
– Понял, – произнес я серьезным голосом.
Это что-то из той же оперы, что и с именами, которые не стоит произносить вслух. Почему-то сразу же вспомнилась Ева. Надеюсь, ничего страшного не случится с ней, девчонка все же хорошая.
И вообще уже год прошел, пока я слюни пускал под деревом. Если что-то и должно было произойти, то скорей всего уже произошло. И повлиять я на это никак не смогу.
Я остался переночевать в этой деревне в гостях у Одноглазого и его матери. Пока что место выглядело пустым, но как мне объяснили – все мужчины на охоте, а женщины по хозяйству. В целом домики с соломенными крышами хоть и выглядели простенько, но были вполне опрятными.
Меня накормили похлебкой, Врум отказался. Натопили баню, так что я впервые смог помыться за целый год, хоть и не замечал, что от меня воняло. С другой стороны получасовой спарринг тоже не прошел бесследно.
 
А вот отдельная благодарность Одноглазому за бритву и зеркало, которым тут служил начищенный до блеска противень.
Борода моя мне нравилась, но на молодом лице смотрелась крайне странно и неуместно. Отросшие волосы тоже обрезал как смог. Получилось немного растрепано, но хоть в глаза не лезли. Из отражения на меня теперь смотрел весьма подтянутый пацан с пацанской же кривой прической.
Непривычно. Осмотрев свое тело, понял, что никаких особых изменений не произошло. То есть я не накачался, мышцы не стали больше или крепче. Таким я и был очень давно. Но ощутимая прибавка в выносливости, тем не менее, имелась. Откуда? Тоже подарок Древа? Могу ли я стать еще сильнее?
Позже вернулся Одноглазый и принес с собой ворох одежды, вывалив ее на лавку.
– Не подумайте, что украсть или выменять хочу, но вам лучше в эльфячьих шмотках не соваться в Веритас. Вас за одни штаны только под нож пустят. И Камнецвет никому не показывайте.
– Так ведь сближение же скоро, – удивился я.
– Это здесь оно скоро. Золотой Лес дружит с миром снов, тут каждый год такие чудеса бывают, что диву даешься. Вы не поверите, но в том году даже китов в небе видели. Вот и нам никто не верит. А там мало кто уважает Гипноса и уж тем более боится его.
– А вы уважаете или боитесь?
– Мы? Мы не хотим, чтобы в очередное сближение на нас орда кошмаров вывалилась. Соседей так и похоронили, но там из-за Митяя. Не надо было ему Лес жечь. Лучше бы сам помер, а так и своих всех под нож подвел.
Вот оно как. То есть тут не только ловцы могут быть опасными, но и сам мир может сдачи дать. Или это остроухие отомстили? Блин, у них же целое дерево из-за меня высохло. Надеюсь, они не злопамятные. И вообще, я же спасибо сказал.
– Вы возьмите, что подойдет, – продолжал Одноглазый. – Хорошей обувкой не богаты, но что есть. А свои вещи спрячьте, дорогие они поди.
– Ты же браконьер? – спросил я. – Ну там, ветки, камни из Леса таскаешь. Еще чего.
– Камни не находил, – помотал головой вожак. – Глубоко они, туда только эльфячьими тропами можно. А так да, веточки там всякие, цветочки. Но я аккуратно, не рву, не ломаю. Ветку, только если сама упала. Цветы с корнем вытаскиваю.
Экак их остроухие запугали. Или там и впрямь все так плохо?
– А продаешь куда? В Веритас же небось.
– Не, мы туда не суемся. Они сами приезжают, городские. Нам туда ходу нет, убьют или того хуже, в армию завербуют.
– А дорого за одежду дадут? – спросил я, протягивая штаны и рубаху Одноглазому.
Тот бережно взял в руки, ощупал, посмотрел швы, вывернул наизнанку и даже понюхал.
– Эльфячья работа. Я думал только ткань их, а нет. Ну орлов по десять можно заработать.
– А это много?
– Ну, можно лошадь купить. Два порося. Кур десять и зерна на год. Хотя нет, но на полгода точно.
Ничего себе. Обменный курс я представил себе с трудом, но обменять штаны на лошадь – это как-то чересчур, мне кажется. А у меня ведь еще посох имеется. Который в десять раз дороже. Да я могу себе целую ферму купить. Теперь понимаю, почему меня прирезать хотели поначалу.
– А как ты понял, что мой посох из эльфийского леса? – спросил я Одноглазого.
– Так я и не понял. Это только ловец почувствовать может. Но выглядел очень похоже, я же туда частенько с братвой хожу.
– Ясно. А семена Камнецвета почем берут?
– По пятаку за штуку, – улыбнулся Одноглазый. – И их-то горстями скупают, горячий товар. А таких крупных, как у вас, я раньше не видывал. Не с окраин рвали, видно.
Так, это сколько получается? Врум сожрал половину лошади, да? Прожорливый у меня друг, ничего не скажешь.
Я примерил одежду. Когда-то она была темных оттенков, но явно выцвела на солнце. Простая плотная ткань, широкие штаны, рубаха с длинным рукавом, ботинки на тонкой подошве.
– А за плащ меня не прирежут, как думаешь?
– За плащ? Ну если в грязи извалять, то только на ощупь разберут. Но к нему листья липнут, а это только эльфячьи так могут. Маскировка у них такая, потому и не разглядеть их.