Игра в дурака

— Говорите, что нужно, — велела Римма Александровна.
…И вот теперь я стоял у газетного лотка, с удовольствием читая текст, который мы общими усилиями сочинили вчера и который должен был сработать миной направленного действия. Зашел в Интернет — там уже начали появляться первые ссылки на «Городскую газету».
Название нашего агентства мы намеренно сохранили в тайне, хотя тайна эта была весьма условной. Мы решили оградить себя от всякого рода любопытствующих, включая журналистов, однако, по уговору с Риммой Александровной, тайна переставала быть таковой для представителей избирательных штабов (в первую очередь, разумеется, Шелеста, Саватеева и Звягина), а также для тех, кто, по мнению той же Риммы Александровны, мог представлять интерес для нас самих. Спесивцева добровольно взяла на себя роль диспетчера, за это Гена напрямую предложил заплатить, но замредактора только презрительно фыркнула, напомнив, что Желтухин — ее сотрудник и она за него по-своему отвечает.
Первого звонка мы с Геной дождались примерно через час после того, как я приехал на работу. Варвары не было, она отправилась по следу неизвестной Нины Федоровны, которая принесла в редакцию статью Севы Желтухина, так что шквал, обрушившийся на нас из телефонной трубки, мы мужественно приняли вдвоем.
— Это так вы не занимаетесь политикой?! Продажные болтуны! Вам хорошо заплатили, и вы тут же забыли, чем занимаетесь, а чем не…
— Кто вы? — грубо перебил Гена.
— Кто я?! Я тот самый человек, который пришел к вам за помощью и кого вы осмелились выставить вон!
— Во второй и в последний раз спрашиваю: кто вы, после чего кладу трубку, — угрожающе предупредил Гена.
— Нечего меня запугивать! — раздался визг. — После выборов посмотрим, кто кого будет бояться! Я — Козлинский! — Голос тут же наполнился пафосом, но Гена отнюдь не преисполнился почтением.
— И что вы хотите? — спросил он довольно небрежно.
— Я хочу вам сказать, что вы продажные и самонадеянные типы! — Козлинского прямо-таки распирало от злорадства. — Журналисты вас сдали тут же, как только узнали, кто я! Эти строчкогоны нос по ветру держат и уж кому-кому, а мне выложили все! Так и знайте! А еще знайте, что вы ни черта не смыслите в людях и за это останетесь с кислыми физиономиями! Вы не захотели работать со мной, но принялись разыскивать этого надутого болвана Сокольникова! Да, надутого болвана, вот что я вам скажу! От него никакого толку, одна видимость! И его похитителя надо искать среди идиотов, которые думают, будто этот Сокольников чего-то стоит! Или среди тех, кому поперек горла встала его самоуверенная глупость! Но вы никогда никого не найдете, потому что вы тоже надутые болваны!
Всю эту тираду мы могли пресечь в первые две секунды, но не стали, позволив Козлинскому первому бросить трубку. Конечно, уж кто и был надутым болваном, так это сам Козлинский, но иногда и от таких бывает прок, на что мы надеялись, хотя и напрасно.
Второй звонок был от Кати Сокольниковой, позвонившей напрямую мне в состоянии крайней растревоженности.
— Сегодня вышла «Городская газета». Вы читали? И в Интернете уже полно. Я ничего не понимаю! Кто-то сообщил журналистам, а они ссылаются на какое-то неведомое частное агентство. Я позвонила в редакцию, но мне наговорили всякую ерунду. Вы вообще-то в курсе?
Я не стал таиться от нашей работодательницы и честно поведал, что полностью в курсе, и, более того, мы сами же все организовали. Реакция Кати была просто замечательной: в отличие от Малышкиных, которые еще вчера вечером с пристрастием пытали нас про все тонкости общения с Риммой Александровной, Катя в подробности влезать не стала, проявив весьма полезную инициативу.
— Я позвоню Шелесту с Бреусовым и закачу скандал! — радостно пообещала она. — Это будет здорово?
— Это будет кстати, — одобрил я, подумав: если и теперь честная компания попытается сделать вид, будто нас не существует, мы вправе заявить, что они сами упекли куда подальше своих компаньонов. Конечно, подобное заявление выглядело бы достаточно нелепо, однако, как я уже успел понять, в предвыборной схватке любую нелепость можно превратить в конфетку. Главное — найти хорошую обертку, о чем кто-нибудь непременно позаботится, причем без нас.
 
Я искренне надеялся, что Шелест с Бреусовым не заставят себя долго ждать, однако дождался другого.
По всей видимости, сначала позвонила секретарша, потому как вызванный Геной я потратил несколько секунд, чтобы добежать до его кабинета, но застал своего шефа с раздражением взирающего на телефонную трубку, откуда доносилась сладкая музыка.
— Вице-мэр Прокопов, — буркнул он. — Жду уже тридцать две секунды. Как только дойдет до минуты, отключусь. Тоже мне, великий начальник!
Я неодобрительно покачал головой — в конце концов, музыка была не настолько противной, чтобы впадать в раздражение, а вице-мэр не настолько мелкой фигурой, чтобы его из-за ерунды сбрасывать с доски. Впрочем, бурчать — не значит действовать.
Я взял параллельную трубку и тут же услышал:
— Геннадий Валентинович Кирпичников? Андрей Дмитриевич Прокопов, здравствуйте.
Я зримо представил себе строгого мужчину в строгом костюме, хотя отродясь не видел вице-мэра.
— Здравствуйте, слушаю вас, — не проявил ни малейшего пиетета Гена.
— Сегодня мне показали заметку, опубликованную в «Городской газете» по поводу…
— Я читал, — не удосужился выслушать до конца самый большой начальник нашей отнюдь не самой большой конторы.
Наверняка Прокопов привык сам ставить точку в конце предложения, однако неудовольствия не проявил, продолжив ровным серьезным тоном:
— Мы выяснили, что детективное агентство, о котором идет речь, это ваше агентство. И мы выяснили, что агентство «Феникс» имеет хорошую репутацию. Следовательно, у нас нет оснований считать, что информация в газете — это намеренная ложь.
— А ненамеренную ложь вы допускаете?
— Допускаю, — без тени сомнения заявил вице-мэр. — Кто-то специально обратился к вам, а затем в газету с целью раздуть скандал.
— Тогда найдите Сокольникова с Желтухиным, и вопрос будет закрыт. Тем более, что у мэрии вместе с полицией для этого гораздо больше сил и возможностей.
В трубке повисла короткая пауза, после чего Прокопов произнес, все также не меняя голоса:
— Мы связались со штабом Шелеста. Там подтвердили, что не знают, где Сокольников с Желтухиным. Но такое объяснение не является исчерпывающей информацией. Полагаю, вы догадываетесь — почему.
— Если вы внимательно прочитали заметку, — в тон ему ответил Гена, — то узнали, что штаб Шелеста отказывается от контактов с нами. К нам обратились дочь Сокольникова и подруга Желтухина. Они наши клиенты, и работаем мы на них. Это легко проверить.
— Мы проверили другое. Никто не обращался в полицию. Вам не кажется это странным?
Если Прокопов намеревался загнать Гену в угол, то, право же, он сам не знал, где находится такой угол.
— Не кажется, — Гена усмехнулся, чего, впрочем, вице-мэр никак не мог увидеть. — Дочь Сокольникова в полицию звонила. Поинтересуйтесь у нее, и она вам расскажет, какой получила от ворот поворот.
— Да-а?.. — Прокопов впервые повысил голос. — С этим мы разберемся, — пообещал он. — Однако в газете написано про безразличное отношение мэра к исчезновению людей, а это абсолютная неправда.
— Неправда то, что газета якобы именно так и написала. Газета всего лишь обнародовала наше предположение, что вы откажетесь от контакта с частным детективным агентством.
— И тем не менее я вам первый позвонил, — сухо заметил Прокопов.
— Позвонить — еще не значит вступить в контакт, — столь же сухо парировал Гена.
— И чего вы хотите?
— Я хочу задать вам несколько вопросов, но не уверен, захотите ли вы отвечать.
— Задавайте. Но прежде рекомендую обратить внимание на один момент. Это сегодня, причем временно, Сокольников — руководитель избирательного штаба. А постоянно он — заместитель директора машиностроительного завода. Причем достаточно состоятельного завода. Пользуясь настоящим моментом, вы ищете политические интересы. Хотя куда правильнее было бы изучить интересы коммерческие. Из политических соображений людей в нашем городе никогда не похищали. А вот в интересах бизнеса…