Временные трудности (СИ)

Ожидаемо, второй топор древесину тоже не брал. Ксинг попробовал укрепить его с помощью ци, увеличить прочность и остроту. Но инструмент прослужил недолго — после нескольких ударов лезвие, не в силах сдержать его энергию, при очередном ударе раскололось на части, оставив на ветке неглубокую царапину, которая к тому же затянулась прямо на глазах. Выяснилось, что возникший было план «принести тысячу топоров, наполнять их ци, пока не перерубит проклятую богами ветку» оказался полностью несостоятельным. Да и все остальные способы, что только мог придумать Ксинг, принести результат не могли.
Чувство гнева, безнадёжности и отчаяния так переполнили душу, что Ксинг, не думая ни о чём, треснул лбом о ствол, чтобы хоть так, с помощью боли, прояснить голову. Ци он подал совершенно бессознательно, как делал это уже каждый день несколько лет подряд. И действительно, своего он добился, боль отрезвила. Вот только на стволе, способном выдержать удары самого острого металла, осталась неглубокая вмятина, которая к тому же распрямилась совсем не сразу. Ксинг обрадовался. Он подал в руки как можно больше ци и начал молотить по злополучной ветке. Хоть результат и появился, но Ксинг быстро понял, что добиться так ничего не выйдет. Кулаки оставляли вмятины, а ему требовалось нечто острое, способное резать сверхпрочную древесину, а не пытаться вдавить.
— У меня есть ци, этого достаточно, — сказал он вслух рыскающему внизу зверью.
Вспомнились тренировки с учителем, его слова про подходящее оружие и про то, что можно создать клинок просто из ци, но это будет гораздо тяжелее. Ксинг усмехнулся: именно такое «тяжелее» ему и требовалось. После схватки с разбойниками он, мелкий малёк, почувствовал себя премудрым карпом, решившим, что ему всё по зубам. Теперь реальность показала настоящие границы сил. И если он хочет догнать учителя не через дюжину дюжин циклов, то придётся тренироваться ещё сильнее. Ксинг выпустил из пальца ци, попытавшись сформировать лезвие. Получилось нечто настолько жалкое, что даже рычащее внизу зверьё залаяло и засмеялось. Ксинг ничуточки не расстроился. Он увидел ещё одну область, в которой его навыки недостаточны, и, самое главное, — направление, в котором можно совершенствоваться.
Несколько дней понадобилось на то, чтобы жалкий заострённый сгусток ци, выходящий из его руки, превратился в нечто, отдалённо напоминающее острый клинок. Ксинг приставлял его к ветке и словно молотом колотил второй рукой. Надрез на ветке дуба уже обрёл достаточную глубину, чтобы оттуда выступила багровая смола, густая и, похоже, очень желанная для кружащегося внизу зверья. Звери завыли и зарычали, а к дереву стали стекаться другие особи, которых он раньше не видел. И для которых, похоже, высота дерева препятствием не являлась.
— Не так быстро! — выкрикнул он, встречая первого гостя.
Рука-молот ударила прямо в нос запрыгнувшему на дуб гибкому телу, рука-лезвие вонзилась в пушистый бок. Существо, отдалённо напоминающее тигра, такого не ожидало, так что, пронзительно мяукая, полетело вниз. Ксинг с сожалением проводил взглядом его полную мяса тушу и снова принялся рубить ветвь, поглядывая вниз и по сторонам.
Чтобы не тратить зря время, он поселился на ветвях этого дуба, собирая дождевую воду и утреннюю росу с листьев. Делал короткие вылазки, чтобы поймать и съесть, с помощью ци зажарив без соли, одного из собравшихся зверей. Но даже так ветвь не поддавалась. На создание и удержание клинка из внутренней энергии требовалась уйма ци, так что когда тот распадался, ему лишь оставалось беспомощно смотреть, как почти что на глазах затягивается столь тяжело сделанный разрез. Ксинг попробовал стихийные преобразования — дуб неохотно поддавался Огню, на него почти не влияло Дерево, а остальные стихии не действовали вообще.
Всё, что оставалось Ксингу — тренироваться, повышая силу и запасы ци, гадить вниз прямо с веток, показывая кружащим зверям, чья это территория, да чистить рот и зубы багровой смолой, которая не только убирала неприятный налёт и освежала дыхание, но и придавала сил.
 
Ксинг не считал, сколько раз зверьё взбиралось на дерево в надежде его сожрать. Он научился не спать, заменив сон глубокой медитацией, восстанавливающей силы, придающей бодрости и, самое главное, позволяющей тренировать и улучшать циркуляцию внутренней энергии. Ксинг даже испытал надежду, что вскоре совершит прорыв, перейдя на стадию Конденсации Ци, а потом и дальше — на Заложение Основы и Формирование Ядра. Но увы, как бы сильно он ни запихивал в себя ци, сколько бы не съел чудодейственной дубовой смолы, бутылочного горлышка, воспетого в куче книг и кристаллов, так и не ощутил.
Со временем зверьё признало, что у дерева появился новый хозяин, могучий зверь, съесть которого не выйдет, а получится, скорее, быть съеденным самому. Зверьё отстало и разошлось. Время от времени Ксинг стал делать вылазки на поиски Радужного Железа, но всё осложняло то, что он не имел понятия, как оно выглядит и где его искать. На всякий случай он подолбил кулаками несколько скал и сразился с обитателями пещер, нашёл с помощью ци несколько многообещающих камней и минералов, но ничего, что могло бы оказаться этим самым железом, не обнаружил.
Ксинг рубил злополучную ветку, так сосредоточившись на цели, что почти забыл, кто он и зачем это делает. Тренировал ци, удерживая лезвие с каждым днём дольше, а разрез — глубже. Пробовал разные варианты, типа вращающихся зубастых дисков ци или огненных клинков. Настойчиво пользовался оставшимися топорами, наполняя их ци и удерживая от распада стихией Металла. Делал новые и новые вылазки в поисках злополучного Радужного Железа, в которых находил всё что угодно, только не его. Он прекрасно теперь понимал, что задание мастера Бунтао выполнить не удастся. Но теперь ему было всё равно.
Для любого из героев свитка или кристалла, не говоря уже об учителе, добыча ветки заняла бы не больше дня, да и то большая часть времени ушла бы на дорогу и поиски. Да чего уж там, они бы принесли кузнецу не какую-то ветку, а весь дуб! Ксинг знал, что когда-нибудь в будущем тоже так сможет, но пока что весь его мир сосредоточился на единственной цели — глубине разреза в неподатливой древесине, зарастающего каждый раз, стоит отвлечься или отдохнуть.
☯☯☯
Землю припорошило первым снегом, придорожные лужи подёрнулись льдом. По этому снегу брел, пошатываясь, Ксинг к поместью кузнеца Бунтао. Он выглядел, словно дикий лесной человек: в шкурах из зверья, окровавленный, всклокоченный, с бесконечной усталостью во взгляде. Огромную корзину за его спиной, сплетённую из лозы редчайших и ценнейших деревьев Леса, выбранных за крепость и гибкость, доверху наполняли различные камни. Он тащил за собой здоровенную ветку Багрового Дуба, листья которой оставляли в снегу широкую прореху.
Стоило ему дойти до ворот, как послышались возгласы и крики. Ксинг тяжело качнул головой — чтобы перерезать эту ветку, ему понадобилось трое суток непрерывного воздействия, он очень устал и был зол. Поэтому если кто-то из охранников решил бы попрактиковаться в стрельбе из лука или ударить копьём, Ксинг засунул бы ему и лук, и копьё, и вот эту дубовую ветку прямиком в задницу.
Ворота поспешно распахнулись, лица охранников, выглядывающих из-за створок, выражали лишь изумление, да и их ци не показывала желания напасть.
Из ворот вышел сам хозяин. Он подошёл к Ксингу и окинул того внимательным взглядом.
Ксинг скинул с плеч корзину и с гулким стуком бухнул перед ногами Гонга Бунтао. За корзиной последовала ветвь.
— Я не добыл Радужное Железо,— признался Ксинг. — Но это лишь временные трудности.
Он собрался развернуться и снова направиться в лес, пусть и делать так было бы невежливо. Но именно сейчас на любой этикет Ксингу было полностью наплевать. Его остановило только то, что мастер Бунтао склонился над его корзиной и перебирал собранные камни. Может, Ксинг всё-таки нашёл это Железо, просто сам того не знал?
— Удивительно, — наконец сказал кузнец. — Не ожидал.