Училка
— Но вы же издаете женские романы?
— Да, конечно, но только…
— Ну тогда мне остается только извиниться, что я заняла у вас столько времени. — Настя встала со стула и протянула руку, чтобы забрать рукопись.
— А вы хотите кофе? — неожиданно перебил ее мужчина.
— Хочу, только лучше чай, если он у вас есть.
Мужчина улыбнулся, кивнул и прошел в угол комнаты, где на столе стоял электрический чайник. Через несколько минут он поставил перед Настей стакан горячего чая, сахарницу. Настя прихлебывала горячий чай и выжидательно посматривала на гостеприимного хозяина. Мужчина пил кофе и одновременно просматривал страницы. Настя поежилась: ей было неловко, что ее работа вынесена на суд.
— Простите, что я смотрю рукопись прямо перед вами, в вашем присутствии. Но стиль мне нравится. Вы совершенно правы в одном: идея уже давно носится в воздухе, а это может быть интересно.
— Что вы имеете в виду?
— В этом году уже несколько издательств собираются начать издавать русские женские романы.
— И правильно. Какая отдушина у наших женщин? Вот посмотрите: первые любовные романы у нас появились три года назад. Их стали покупать. Читали сначала тайком. Женщинам непросто было признаться, что они отдыхают душой, читая такие сентиментальные книги. Поначалу обложки стыдливо закрывали, теперь же даже мужчины в открытую читают эти книги в метро. Да-да, я сама видела, честное слово. Вот только уже стали подуставать от иностранной тематики. Порой так хочется чего-то своего, русского. Ну неужели мы сами не можем создать у нас такой жанр? Просто обидно.
— Вы, конечно, правы, на Западе до шестидесяти процентов прибыли издательства получают за счет литературы подобного рода. Давайте с вами договоримся: рукопись я у вас возьму. Скажем, на неделю. Такую литературу я сам не читаю. Этим у меня занимается жена. Я с ней посоветуюсь. А потом посмотрим, хорошо?
— Спасибо.
— Погодите, рано еще меня благодарить.
— Вы не понимаете. Спасибо, что поговорили со мной и отнеслись ко мне серьезно.
— Как вас зовут?
— Настя. Анастасия Шубина.
— А меня Вадим Поплавский.
Мужчина взял со стола толстый синий маркер и написал на конверте с рукописью размашистым, крупным почерком «Анастасия Шубина».
— Я думаю, Виктория быстро прочтет.
— Виктория?
— Моя жена.
— Теперь понятно, почему ваше агентство называется «Виктория»
— Да, мы основали его два года назад. Правда, теперь жена больше занимается домом и детьми. Нам удалось разделить обязанности: я занимаюсь фантастикой, она — любовными романами. Позвоните мне через пять дней, хорошо?
Вадим протянул Насте маленький белый листочек. На плотном белом картоне красивым шрифтом была напечатана фамилия и телефон.
— Спасибо. Я пойду. До свидания.
Настя надела пальто, взяла пустую, ставшую такой легкой сумку и пошла к двери.
— Я буду ждать вашего звонка. Мне кажется, все будет хорошо.
— Спасибо.
Настя улыбнулась, хотя от волнения ей хотелось плакать. Она не помнила, как дошла домой, не замечала ни холодного ветра, резкими порывами дующего в лицо, ни моросящего дождя. Ей было жарко, щеки горели, у входа в подъезд своего дома ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.
Дрожащей рукой Настя открыла дверь и тихонько вошла в коридор.
— Кирилл, сколько раз тебе нужно повторять — каждая цифра занимает только одну клетку. И пиши, пожалуйста, аккуратно, ты сам не сможешь потом разобрать, какие цифры написал. Решаешь ты совершенно правильно, твоя беда в том, что…
— …ты пишешь неаккуратно, — монотонным голосом продолжил Кирилл, копируя голос Калерии Андреевны.
— В таком случае, почему ты этого не делаешь, если так все хорошо понимаешь? — с улыбкой в голосе спросила Калерия Андреевна.
Настя негромко хмыкнула.
— Ой, кажется, тетя Настя пришла.
Раздались шаги, Калерия Андреевна вышла из комнаты и остановилась в дверном проеме, из-за двери выглядывал Кирилл.
— Устала? Пойдем на кухню, я тебя покормлю. Иди мой руки.
— Тетя Настя… — Кирилл замялся, словно боялся спросить.
— Подожди, Кирюша, дай Насте отдохнуть. Потом она нам все расскажет.
— Вы только скажите…
Настя улыбнулась:
— Не волнуйтесь, у меня взяли рукопись. Они будут ее читать, а потом скажут, подойдет она им или нет.
— Ну вот, — разочарованно протянул мальчик.
— Кирилл, но это же замечательно. Представляешь, мою рукопись будут читать профессионалы! Ко мне отнеслись совершенно серьезно!
— Я в этом даже и не сомневалась, — уверенно произнесла Калерия Андреевна, гордо подняв голову, словно она и не сомневалась в том, что ее дочь, несомненно, добьется успеха. Она повернулась и решительно пошла на кухню. — Иди есть, писательница. Тебе теперь понадобится много сил. Кирилл, заканчивай математику. Не теряй время, так как…
— …время — это самое дорогое, что есть у человека, — хором закончили Настя и Кирилл.
— Вы можете смеяться надо мной сколько угодно, но вы не можете отрицать, что я права. — Калерия Андреевна пожала плечами, но по ее глазам было видно, что она не сердится на насмешников.
Калерия Андреевна терпеливо подождала, пока Настя поест, а потом начала ее подробно расспрашивать. Настя ответила на все ее вопросы и рассказала о своей встрече с Поплавским во всех деталях. Калерия Андреевна, не перебивая, молча слушала.
— Мама, ну что же ты молчишь?
— Я очень за тебя рада. У меня даже и не возникало сомнений, что он просто ухватится за твою рукопись.
— Мама! — В голосе Насти сквозило удивление, смешанное с осуждением. — Ты всегда была такой объективной.
— Вот именно.
— Но откуда ты знаешь? Ты даже не читала. А говорить так, только потому, что я твоя дочь, просто неудобно.
— Почему не читала? По-твоему, что я делала днем, когда ты была в школе? Я читала, и мне очень понравилось.
— Мама! — Пораженная Настя прижала руки к груди. — Ты все это прочитала?
— Конечно, а еще и Марине Теодоровне рассказала.
— Так вот почему ей так не терпелось прочитать. Ты, оказывается, мне рекламу создавала среди своих коллег.
— Мои коллеги — это и твои коллеги. Тебе, между прочим, звонила Наталья Сергеевна. Очень волновалась, как закончился твой поход к издателю.
— Он не издатель, он литературный агент. Его задача — искать издателя, а сначала он готовит рукописи к изданию.
— Это все мелочи, самое главное, что ты сделала первый шаг.
— И еще совсем не известно, чем это может кончиться, — грустно заметила Настя.
— Даже если у тебя ничего не получится в этот раз, ты будешь искать дальше. Мало у кого из начинающих писателей сразу все получалось. Нужно работать.
— Я поняла, мамочка. — Настя с улыбкой посмотрела на мать. — А пока мы будем ждать целых пять дней.
— Ничего, самое важное ты уже сегодня сделала.
Как оказалось, ждать было труднее всего, Настя устала отвечать на вопросы коллег. Правда, Наталье Сергеевне уже в первый день удалось покончить с расспросами. Видя, что Настя очень переживает, она довольно быстро проинформировала всех заинтересованных лиц и объяснила, что о результатах можно будет узнать не раньше чем через неделю.
Труднее всего было по вечерам. Когда Кирилл засыпал, Настя садилась на диван в своей комнате и замирала, закутавшись в теплую шаль.
— Как ты себя чувствуешь? Мерзнешь?
— Нет, мама. Просто мне ничем не хочется заниматься.
— Пойди позвони Ирине.
— Она, наверное, занята, по вечерам у нее светская жизнь.
— Почитай что-нибудь.
— Я все прочитала.
Калерия Андреевна вышла из комнаты, вскоре она вернулась и положила в сумку Насти деньги.
— Поезжай завтра после занятий с Кириллом на книжную ярмарку. Купи себе книг. Что ты на меня так смотришь? Я сегодня пенсию получила.
— Мама, у меня зарплата только через десять дней, а у Кирилла нет обуви.
— Не мелочись, Настя. Не хочешь развлекаться, хоть почитай что-то доброе. Это должно благотворно повлиять на твоего ребенка.