Училка
— Моя умершая сестра.
— Прости.
— Ничего, я уже начинаю привыкать к тому, что больше ее не увижу.
Настя отвела глаза от портрета. Отодвинув стекло, она достала свою фотографию и протянула Валерию:
— Вот, возьми.
— Спасибо. А теперь займемся делами.
Достав из кармана дискету, Валерий включил компьютер, вставил дискету, и через несколько минут Настя увидела на экране текст. Валерий нажал какую-то кнопку, и по экрану побежали буквы.
— Вот твоя рукопись. Девочки сегодня ее набрали, только попросили рассказать, что будет дальше. Им интересно, чем вся эта история окончилась.
— Я еще не знаю, я еще не придумала, — ответила окончательно ошарашенная Настя.
— Ну ничего, придумаешь — дашь им прочитать. Теперь возьми тетрадь и ручку.
И начался процесс обучения. Сначала Валерий сидел за столом и нажимал кнопки, а потом усадил Настю и заставил попробовать ее.
К концу второго часа обучения Настя окончательно убедилась и том, что освоить все компьютерные премудрости ей никогда не удастся.
— Все, Валерий, больше не могу, — взмолилась она.
— Не понимаю, чем ты недовольна?
— Просто я устала чувствовать себя глупее этой машины.
Валерий рассмеялся:
— Ну не капризничай. Давай еще позанимаемся немного. Совсем чуть-чуть.
— Нет, — решительно возразила Настя. — Мне еще нужно готовиться к завтрашним урокам. А потом вечером я еще позанимаюсь. Сама. У меня в голове просто каша. Все мысли вразброс. Нужно подождать, пока осядет.
— Что? Пена?
— Не смейся надо мной. Я говорю серьезно. Мне нужно переварить полученную информацию.
— Хорошо, я больше не буду тебя мучить. У меня только один вопрос. Ты написала свою рукопись после смерти твоей сестры?
— Нет, я начала писать в конце лета. Долгое время она у меня лежала в ящике стола, а теперь очень захотелось работать дальше.
— Вот и пиши. В следующий раз привезу тебе принтер, тогда сможешь распечатывать свои произведения.
— Можно, я спрошу?
— Можно! — с готовностью ответил Валерий.
— А как удалось так быстро набрать рукопись?
— Очень просто, я разделил страницы между тремя сотрудницами, вот они и набирали каждая свой кусок, а в конце дня соединили разрозненные части. В конце недели сможешь распечатать свое произведение.
Настя стала было возражать, но Валерий прервал ее, пожелал дальнейших успехов в освоении техники и, попрощавшись, ушел.
Поздно вечером, уложив детей спать, Настя не смогла преодолеть искушение и снова села перед мерцающим экраном. Самое сложное для нее было отыскивать буквы на клавиатуре: пальцы не слушались и постоянно попадали на другие клавиши. Писать на бумаге было бы быстрее и проще, но сознание того, что тебе доверили любимую вещь, придавало Насте силы и наполняло ее гордостью. От нее не укрылось, каким теплым взглядом посмотрел Валерий на свой компьютер перед уходом.
Как странно, что в душе этого человека больше любви к машине, чем к собственному ребенку. Конечно, безгласную машину любить легче. Настя посмотрела на экран. Было трудно поверить, что эти красивые, ровные строчки написала она сама. Экран притягивал к себе. Но Настю раздражала медлительность пальцев, никак не поспевающих за мыслями, приходящими в голову.
— Настя? Ну наконец-то это ты. Я до тебя всю неделю пыталась дозвониться. То тебя нет, то ты спишь. — Голос Ирины звучал немного раздраженно. — Как у тебя дела? Как Кирилл?
— Спасибо, Ириша, все хорошо. Он уже почти совсем пришел в себя, стал читать, а по ночам уже не плачет.
— А как ты? Голос у тебя довольный.
— Я пишу по вечерам.
— Что пишешь?
— Я же тебе рассказывала летом…
— Господи, да я не помню, что вчера было, а ты мне говоришь про лето. Сколько времени прошло с тех пор. Так чем ты сейчас занимаешься? Я не поняла.
— Ирина, я вечерами пишу роман.
— И у тебя получается?
— Не знаю, раньше я писала на бумаге, а с сегодняшнего дня осваиваю компьютер, мне очень интересно. Плохо только, что печатаю очень медленно, но десятью пальцами, — с гордостью сообщила Настя. — Валерий сказал, что скорость я смогу увеличить, если буду печатать правильно.
— Валерий?
— Ну да, он же привез мне свой старый компьютер.
— Очень интересно. — Интонацию Ирининого голоса было довольно трудно понять. Она была заинтригована. — У вас с ним что-то намечается?
— О чем ты говоришь, Ирина?
— Да нет, я просто так.
Незаметно пролетела неделя; однажды вечером к Насте ненадолго заскочил Валерий. От его меланхолического настроения не осталось и следа. Он был бодр и деятелен. Быстро расспросил Настю о ее успехах в освоении компьютера, присоединил принтер и показал, как пользоваться новым приспособлением.
— А ты уверен, что мне удастся освоить эту технику?
— Даже не сомневаюсь, — сказал на прощание Валерий и вышел, уточнив, что Марьяшку завтра после уроков заберет Оксана.
— Но ты можешь сделать это и в субботу.
— В субботу меня не будет в Москве, а тебе надо дать время, чтобы отдохнуть и поработать над романом. Мы же договорились. Сколько можно говорить об одном и том же.
Настя с удивлением стала замечать, что школьные проблемы уже не так сильно волновали ее, как раньше. Она меньше переживала из-за шалостей и проказ своих малышей. Все мысли Насти занимала работа, которой ей предстояло заняться вечером, после того как Марьяшка и Кирилл отправятся спать. Марьяшка, отличавшаяся крепким сном, безропотно засыпала под тихий шелест клавиш, который с каждым днем становился все увереннее. Весь день Настя фантазировала про себя, ей в голову приходили все новые повороты сюжета. Она с нетерпением ждала того момента, когда, наконец, переделав все текущие дела, она сможет сесть перед экраном компьютера.
Работа над романом стала продвигаться намного быстрее, но все-таки не так быстро, как хотелось бы Насте. Ее мысли опережали руки, которые уже достаточно уверенно находили буквы на клавиатуре. Однажды вечером Настя даже рискнула распечатать написанное, ей в этом деятельно помогал Кирилл. Как завороженная Настя смотрела на страницы, выходящие из принтера. Кирилл старательно складывал их в стопочку на столе. Наконец принтер замолк.
— Тетя Настя, все. Надо в папочку сложить, чтобы не разлетелись, — деловито проговорил мальчик.
Настя молча кивнула, ей было очень трудно оценить свои чувства. Когда Кирилл ушел играть с Марьяшкой, Настя тайком взяла в руки отпечатанные страницы, погладила их, как гладят ребенка по голове. Настя с улыбкой посмотрела на листки, испещренные буквами. Видимо, такую же радость и гордость испытывает мать, когда у нее рождается ребенок. Два дня Настя боролась с собой. Она не решилась показать написанное матери, но ей очень хотелось услышать чье-либо мнение. Собрав отпечатанные страницы в папку, Настя пошла в школу и отдала на перемене Наталье Сергеевне, разбиравшейся в тот момент со злостным двоечником. Настя понимала, что выбрала очень неудачный момент. Но писательский зуд уже настолько овладел ею, что вступил в противоречие со строгим учительским рационализмом. Воспитанная Калерией Андреевной, Настя никогда не позволяла себе нерационально тратить время. Страстное желание писать боролось в ней с опасением, что она занимается никому не нужной ерундой.
Настя отдала подруге заветную папку и шепнула на ухо, что, если будет время, пусть прочитает. Наталья Сергеевна внимательно посмотрела на взволнованную Настю и молча кивнула.
В пятницу, как и обещал Валерий, за девочкой приехала Оксана. Марьяшка охотно собиралась. Она уже не бросала недовольных взглядов в сторону Оксаны, но что-то в поведении девочки настораживало Настю.
Как обычно, Оксана, едва войдя в квартиру, сунула Марьяшке яркий пакет, который та моментально утащила в комнату.
— Что это такое? — Ноги, обутые в изящные кожаные сапоги на высоких шпильках, прошли в комнату, подол шубы махнул и сбросил с кресла клубок ниток и недоконченное вязание. — Откуда у вас это?