Заложница Морского демона (СИ)

Рабыни не стали жалеть сил. Они принялись растирать Бианку так, будто им велели заживо содрать с нее кожу. С многочисленных ранок они действительно сорвали корочку, и в воду побежала ярко-красная кровь.
Биа вцепилась в края ванны с такой силой, что в кончики пальцев посадила множество заноз, а ее ногти оставили в размякшем от влаги дереве глубокие следы.
Она стиснула зубы, чтобы не кричать, оттого злость, обида и боль вырывались со звуком, похожим на рычание.
  
Глава 9 - 2
 
Рабыни остервенело отмывали ее, они запыхались, дышали ртом, и Бианке стало видно: у обеих вырезан язык.
Даже гадать не нужно было кем.
Ужасная, больная женщина! Как только можно было приплыть сюда? Как только можно было вести с ней дружбу?
Гуннар был преступником и негодяем, но если здесь, в доме этого чудовища, его принимают так тепло, с распростертыми объятиями… То какой вывод следует сделать о нем?!
«Нет, - решила Бианка, и концентрация на этой мысли позволила ей отвлечься от боли, - я не позволю ему победить. Он не добьется своего, не добьется!».
Ужасная процедура подошла к концу, лишь когда рабыни сами уже не могли шевелить руками.
Бианка чувствовала себя так, будто ее сварили заживо. Вся ее кожа стала красной, воспаленной, царапины и ссадины были разодраны и значительно увеличились в размерах.
Она тяжело дышала. Перед глазами все плыло, и девушка не стала бороться с этим ощущением. Ей хотелось отключиться, лишь бы не чувствовать это жжение, эту ломоту, эту боль.
Триш, шепча и приговаривая что-то испуганно, помогла ей вылезти из ванны, а потом одела. Им дали какие-то лохмотья, даже хуже, чем носили рабыни. Старые юбки до лодыжек из грубого материала и огромные бесформенные рубашки. И то, и другое - угрюмого темно-серого цвета.
Бианка не помнила, как оказалась в небольшой комнатке с двумя односпальными кроватями, хилым деревянным столиком на кривой ножке, ларьцом возле массивной двери и одним-единственным крохотным окошком почти под потолком.
Это место походило на тюремную камеру, но, очевидно, также предназначалось для рабов – здесь не было решеток, да и темницы не меблировали, пускай и так скромно.
Биа долго и почти неподвижно лежала на кровати. Ее глаза были открыты, но едва ли ее состояние можно было назвать бодрствованием. Кожа побелела, взгляд остекленел. Триш не отводила взора от груди подруги, которая чуть заметно вздымалась и отпускалась. Лишь это указывало на то, что она жива.
Но вот пальцы Бианки сначала задрожали, потом зашевелились, поглаживая поледеневшие ладони, глаза, хоть и покраснели от сдерживаемых слез, выражали осознанность.
Триш не смогла бы вынести не минуты больше, ей необходимо было, жизненно необходимо, убедиться, что все в порядке.
- Биа! – она подскочила к подруге, упала на колени перед ее кроватью и, осторожно взяв за руку, проговорила, - как ты? Пожалуйста, скажи, что я могу сделать?
- Все… Все нормально, Триш, - отозвалась Бианка слабым голосом.
Собеседницу передернуло от негодования:
- Не надо, я же не слепая! Они же на тебе места живого не оставили! Биа… Не строй из себя неуязвимую, я же знаю, что тебе больно!..
Она не договорила – Бианка вдруг дернулась и рыкнула:
- Да мне больно, и что с того? Сдаваться?! – резкое движение пробудило ломоту и жжение по всему телу. Биа скорчилась и осторожно легла в прежнее положение.
Она зажмурилась, замолкла. Не говорила и Триш. Но вскоре тихие, усердно скрываемые всхлипывания раздались возле уха, а затем и упрек, тоненьким обиженным голосом:
- Если бы ты не спорила с ними, если бы просто молчала и делала, что говорят…
- Думаешь было бы хорошо, Триш? Думаешь, с нами бы обращались лучше? Да эти люди… Этот Гуннар… Прямым текстом говорит, что мы ничто, что мы вещи. Ему нужна расплата с Винсентом, наше с тобой благополучие его не волнует. Если бы я сидела молча, Триш, если бы я не спорила с ним каждый божий день, не напоминала бы ему каждую секунду, что мы с тобой – живые люди – с нами бы и обращались, как с вещами. Нам бы не приносили ведра, чтобы умыться, нам бы не давали горячую еду и питье, место для сна, нам не шли бы на уступки.
 
- Ты говоришь о них, как о монстрах. Но, может, ты ошибаешься? Ты не думала об этом? Вот Ларс…
- Ларс лишил тебя свободы, похитил, только потому, что ты ему понравилась! Дай ему волю, он давно бы обесчестил тебя и выбросил!
- Да что ты… - Триш вскочила и чуть ли не зашипела, - да что ты знаешь?! Да что ты понимаешь вообще?! Думаешь… Думаешь, ты такая умная, но почему-то это с тебя чуть кожу не содрали! Да ты… Ты… Ты просто мне завидуешь!
- Что? – голова пошла кругом, настолько нелогично это звучало.
- Да! Ты здесь только заложница, а я… А я действительно что-то для него значу! – Триш увидела, как округлились удивленно и сердито глаза собеседницы, как та уж раскрыла рот, чтобы поспорить, и потому вскинула руки, приказывая той молчать, и выкрикнула, - нет! Я даже слушать ничего не буду!
Она дернулась к своей постели, запрыгнула на нее, повернулась спиной к Бианке и свернулась калачиком.
В висках у Бии стучало. Что это? Как это? Сколько лапши этот подлец успел навесить ей на уши? Она дорога ему? Серьезно? Девушка, которую он даже не знает? Да этот юнец заметил красивое личико и молодое тело и просто решил его взять!
Она-то видела… Когда их вели к лодке и когда Триш отключилась, ничто не мешало им оставить ее, не похищать ее. Ведь все дело только в Винсенте и Гуннаре. Как жена первого, Бианку еще можно привлечь, но Триш…
Если бы она действительно была дорога Ларсу, если бы действительно он полюбил ее с первого взгляда, как в сказке, подвергал бы он ее опасности? Похищал бы? Нет!
Но вместо этого он напугал ее до обморока, пялился на ее зад все то время, пока она без сознания лежала у него в седле, а сейчас просто игрался с ней!
Бии стало больно и обидно от того, что близкая подруга предпочла довериться незнакомцу, похитителю и преступнику, а не ей. Как такое могло случиться?
Ужасное, вызывающее тошноту чувство одиночества нарастало в груди, назревало, перекрывало даже физическую боль и делало слабыми тело и дух.
«Никто нам не поможет. Даже мы сами не сможем», - горько подумала Бианка и впервые за все это время, тихо и незаметно для сестры по несчастью, заплакала.
  
Глава 10 - 1
 
Поленья в огне весело потрескивали, жар наполнил небольшую, обнесенную камнем, комнату, и Гуннар чувствовал, как согревается промерзшее тело, как резво, щекоча кожу, бегут по расслабляющимся мышцам капельки пота.
Вечер в парильне - именно то, что нужно после тяжелого утомительного пути. Хельга знала, как принять гостя...
Однако именно потому, что его так тепло приветствовала в своей крепости Хельга, Гун не мог в полной мере расслабиться.
Он держался настороже.
С хозяйкой Прибрежной крепости его многое роднило, но все это Гуннар давно уже пытался оставить в прошлом. Однажды она стала его учителем, затем соратником, потом... Потом и любовницей. Но чем ближе он к ней подходил, чем лучше узнавал, тем яснее открывалось ее безумие.
Много раз Гуннар ставил точку в их отношениях, но каждый раз Хельга умудрялась превратить эту точку в запятую. Она с отчаянием противилась расставанию, и Гуну порой думалось, что безумная любовница, скорее, предпочтет убить его и оставить своим в сердце, чем позволит уйти.
Кто знает, может, сегодня именно тот день, когда она решится это сделать?
- Вот это я понимаю! - беспечно вздохнул Ларс, отвлекая брата от мрачных размышлений, - горячая парильня, горячее вино и... - он широко улыбнулся, - горячие девы. Это место будто сошло на землю из лучших снов! И почему мы так редко здесь бываем?
Младший не подозревал о сложных отношениях хозяйки крепости и Гуннара. Да и ни к чему ему это было. При своей горячности и неосмотрительности он мог бы наделать бед, а в случае с Хельгой приходилось действовать осторожно и дипломатично.