Проклятье речного змея (СИ)
— Руки убери! — рыкнула я, отступая.
— Я могу, наконец, встать? — откуда-то с вазы спросил Потемкин.
— Нет! — хором ответили ему мы.
— Я знаю, что происходит! Почему никто из нас не заметил опасности, не усомнился и не смог просчитать ситуцию! Они поставили магический заслон! Я об этом когда-то читала, но вспомнила только сейчас.
— Знаешь, я склонен в это поверить, — задумчиво кивнул змей. — Снять сможешь?
— Я? — растерялась. Почему-то именно ему признаваться в том, что из меня так себе ведьма, совершенно не хотелось, но иного выхода не видела. — Тут одной колдуньи мало. Слишком сильный маг ставил.
— С «норушкой» что-то решать будем? — устало спросил все еще сидящий на вазе Антон.
— А как же! Будем, но сейчас важнее разрулить всю эту магическую чертовщину! Идем! — змей схватил меня за руку и потащил из кабинета. — Антоха, займись пока проверками. Только не светись раньше времени. И, да. Можешь уже встать.
— Премного благодарен, — хмуро буркнул Потемкин, тяжело поднимаясь на ноги.
В приемной подскочила Мариночка, явно не ожидавшая нашего появления.
— А вы куда? — протянула она, удивленно хлопая глазами.
— Будут спрашивать, я на объекте ревизору очистные сооружения показываю!
— Вернетесь? — пискнула секретарша.
— Обязательно, но не сегодня, — весело откликнулся Заречный. И чему радуется? У него бизнес под откос летит, а он улыбается, да еще ладонь мою не выпускает.
— Как не стыдно врать! — укорила его, когда мы оказались в лифте.
— А я с тебя пример беру, радость моя.
— Не твоя.
— Это вряд ли.
— А мы вообще куда?
— К ведьмам твоим.
— А-а-а… — с этим я была, в общем-то, согласна. Бабушки точно смогут разобраться с барьером.
Когда вышли на улицу, Заречный все также поддерживал меня под локоток, направляя к машине. А вот я остановилась и застыла как вкопанная. Прямо навстречу мне шел и улыбался бывший ухажер, игрок и предатель — Вадим Протасов. Выглядел хорошо, даже замечательно. Собственно, шарма ему всегда было не занимать. Особенно в период, когда наши отношения только начинались. Сейчас он был побрит, опрятен, одет в хорошо пошитый костюм и сиял как новенький медный таз. Даже на лице не осталось следов злоупотребления спиртным. В руках держал шикарный букет из ирисов и садовых ромашек.
Шел Протасов и улыбался. Неужели мне? Помнится, в нашу последнюю встречу я оказалась повинна во всех его жизненных неудачах.
— Леночка, рыбка моя золотая! — воскликнул бывший бойфренд, протягивая цветы и раскрывая объятья. Боже, да он за всю историю нашего романа мне таких букетов не дарил! — Как я рад тебя видеть, дорогая!
— Вадим… — выдохнула я и тут же зашипела от боли. Слишком уж сильно Заречный сдавил мою руку, которую отпускать наотрез отказывался.
Собственно, цветы мне тоже взять не позволили.
Глава 20
Глава 20
— Ох, сватья, ведь не ведаем, что творим! — прошептала Ядвига, склонившись над пятилитровой кастрюлей, стоявшей аккурат на самой большой конфорке новенькой газовой плиты с электроподжигом.
Сегодня на семейной кухне варились отнюдь не борщи. В емкости булькало и клокотало нечто зловещее даже на вид, источающее запах вереска, полыни, воска и фомалина. От последнего «аромата» подташнивало и так и пянуло закрыть нос полотенцем.
— Отчего ж не ведаем? Очень даже ведаем. На то мы и ведьмы! — усмехнулась Гриппа и добавила в кастрюлю нечто странно-блестящее, бережно хранимое в кулечке из пожелтевшей газеты.
— Уж не светляков ли ты туда добавила? — подозрительно принюхалась Ядвига.
— Их самых. Должен же кто-то тьму на пути ведомого разгонять. Сейчас увидим голубчика! Ох, сколько же я сил извела, чтобы его в чувства привесть. Видать, колдун наш его давно со счетов сбросил, а то бы не смогла. Д-а-а.
В варево полетела щепотка соли, кусочек древесного угля и серый порошок, когда-то бывший листьями папоротника.
— Ну, вот. Почти и готово. Теперь слова заветные прочесть надобно, — потерла руки довольная Гриппа. — Повторяй за мной! Не отлынивай!
— Может, не надо? — почти взмолилась сватья. — Итак, девочке всю судьбу перекроили.
— Совсем умом тронулась на стрости лет? — буркнула на нее родственница. — Не всем богам дано перекраивать судьбы, а подтолкнуть в нужном направлении — это не грех, а жизненная необходимость. Ужель не видала, как ейный дракон смотрит на нашу горлицу? А она? В ней упертости Мирослава многовато, нипочем не сознается, что мужик ей по сердцу. Особливо, ежели не она тот выбор сделала. Гордость ведьминскя, тут ничего не попишешь. Повторяй, давай! Не зли меня!
Ядвига обреченно вздохнула, но встала рядом.
Гриппа взяла со стола огромный мосол, предназначенный когда-то для холодца, но сейчас хорошо опаленный, выскобленный и высушенный таким образом, что плоти на белой кости совсем не осталось. Им она стала помешивать булькающее зелье.
— Спадите запоры, распахнитесь врата. Очам покажите желанные места. Водою омойте нелегкий наш путь… — зашептали ведьмы.
Зелье вспенилось. Серые пузырьки светлели, пока не стали нежно голубого цвета. А когда пена осела, жидкость в кастрюле из бурой превратилась в насыщенно пурпурную. Даже дымок приобрел розоватый оттенок.
— В дымке закатной, при свете дневном, в хлопотах тайных о чаде родном, я добавляю щепотку муки, ты нам Елену узреть помоги… — из варева повалил сизый дым, наполнивший всю кухню, и старушки переключились на речетатив: — узкая тропка протянулась враз-враз, двинемся робко, чтобы видел глаз-глаз… Покажи нам, кость-кость, где наш тайный гость-гость…
Мосол в руках Гриппы стал фиолетовым, а зелье, наоборот, прозрачным и чистым. Словно кость вобрала в себя весь цвет. Даже вода больше не булькала, несмотря на то, что кастрюля по-прежнему стояла на самом сильном огне. А потом в самом центре импровизированного котла, будто действительно включилось изображение. Казалось, еще секунда и поползут титры с перечислением фамилий режиссера и членов съемочной группы.
В кастрюле по парковке бизнес-центра шагал опрятный и причесанный Вадим.
— А не слишком мы его принарядили? — шепнула Ядвига. — Я его таким представительным и не помню. Вдруг Еленушка переметнется? Все же отношения их связывали…
— Не отношения, так — пшик один. Ох, сватья, не по нраву мне современные взгляды. Это ж надо! Кого попало в свое собственное тело пускать! То ли дело у нас было, хочешь войти в женщину — постарайся, да вначале душу ей раскрой, а уж она подумает, раскрыться ль ответно аль нет. А щас… Познакомились, подергались под гремучую музычку и в койку прыгнули. Соитие — это таинство, там без единения душ одно трение выходит. Потом детки получаются хилые да хворые, Тфу…
— Зря ты ему цветы внушила Еленушкины любимые купить, — не унималась Ядвига. — А ну как пробудят воспоминания, да симпатии старые? Сама понимаешь, к змею-то она не загорелась в силу полную!
— Не загорелась? — хмыкнула сватья. — А вот это мы сейчас и поглядим. Что-то мне подсказывает, что равнодушие Ленкино напускное. Тронул гаденыш водяной сердечко девичье. Вон она как на него за столом зыркала, глаз отвесть не могла! Дмитрий тоже мужчина не промах. Не трусь, подруга! Сама же в карты свои смотрела, чаинки считывала — все хорошо будет. Встряска им для осознания и для понимания надобна, а у нас времени нет. Чую, с каждой минутой Асмодей ентот силушки набирается, раз уже может на колдовство наше влиять.
— А Светланка-то как?
— А что ей сделается? Приехала уже, поджидает нас в скиту Ведьмином. Как голубки дозреют, так и за обряд примемся.
Две седые головы склонились над кастрюлей, где разворачивалась очередная сцена.
* * *— Ты что здесь делаешь? — удивленно спросила я, когда хватка Дракона Петровича на плече, сопровождаемая моим шипением, слегка ослабла.
Вадим посмотрел на букет в своей руке, словно вспоминая, зачем он притащил сюда этот веник. Дельная мысль в голову не пришла, и он перевел взгляд на меня. Вот тут Протасов заулыбался так, словно годовалый малыш в куче игрушек нашел знакомого, с первых дней любимого плюшевого медведя.