Всадницы и всадники (СИ)
Кольцо на безымянном правом пальце говорило о «захомутованности» владельца или владелицы. Или о нежелании каких-либо отношений – вроде как «не приставай». Колечко на левый указательный палец надевали, когда хотели показать то самое желание отношений. На деле пользовались таким способом в основном женщины, ибо считалось, что мужчина без брачного кольца по умолчанию готов к отношениям из-за свойств своей «кобелиной натуры», как сказала мне однажды Танира.
Кольцо на безымянный палец левой руки одевали до свадьбы, обозначая сделанный выбор. Что-то вроде помолвки, но не так прямолинейно. В деревнях подобный обычай был мало востребован: жизнь тяжела, времени на красивые ухаживания нет, женились быстро. Чего хвалиться женихом, если в скором времени можно будет похвалиться целым мужем?
В столице, и особенно во дворце, традициям придавали куда больше значения. Да и ситуация была другой – аристократы иногда по нескольку лет ждали, прежде чем пойти под венец с одобренной родителями невестой или женихом. Чтобы на время, пока благородные рода согласуют приданое или пока девушка или юноша не войдут в брачный возраст на них никто не претендовал, и использовались кольца. Случаи, когда кольцо приходилось снимать из-за изменившихся обстоятельств были, но достаточно редко.
И вот такое вот кольцо было у Хейли. Значило это одно – она сделала выбор, а я ожидаемо оказался в пролёте, пусть даже свадьба между всадницей и виконтом состоится много позже, после теоретической победы над Трамлом. Я не успел, да и не мог успеть при всём желании. Рассчитывать на какую-нибудь простую ссору между Хейли и Декстером не приходилось вовсе – молодая всадница не изменит своего решения, ибо упёртая до невозможности. Если только Декстер сильно упадёт в её глазах, но вряд ли виконт доставит мне такую радость. Наоборот, письма вон какие пишет, собственноручно добытые драгоценности дарит.
Если боги в этом мире всё же существуют, то у них прекрасное чувство юмора. Дали мне увидеть Хейли, когда у меня не было ни шанса просто подойти ближе. Потом, когда я уже смирился – забросили к всадницам и сделали равным им, пусть и чисто формально. И вот, казалось бы – ничего не мешает, добивайся и завоёвывай, ни одного конкурентам поблизости. Однако сама девушка отказалась воспринимать меня всерьёз. А когда у меня стало хоть что-то получаться, да ещё удалось победить Хейли, выясняется, что всё было напрасно – у неё есть любимый.
Поаплодировал бы, да руки заняты мечом.
Я смотрел на Хейли и чувствовал уже знакомые мне ревность и злость. Только если в прошлый раз я испытывал злость исключительно в отношении виконта, то теперь точно такая же злость была и по отношению к самой девушке.
Ради Хейли мне пришлось врать Наррите. Я никому так и не рассказал про нападение, не хотел, чтобы девушка ходила с ещё одним шрамом. Просто по-человечески не хотел, а не из-за интереса к самой всаднице. Пришлось врать Мирре и Аннет, растоптав свою репутацию.
Потом неделю занимался, никому не жалуясь, без всякой наставницы. На третий день Мирра всё же не выдержала и пришла помочь. Тоже ведь оторвалась от своих дел, в то время как Хейли терзалась страшными моральными муками из-за моей победы.
А оказалось, не очень-то и терзалась, очень даже весело проводя время с виконтом. Вот для кого она тогда платье надела. И кольцами успели обменяться, они же парные.
Может даже по каналу на лодочке катались. Есть такой в Высоком городе, специально проложили для водных прогулок знати. Кроме обслуги, простолюдинов к нему не подпускали, оставалось наслаждаться исключительно красивыми видами. Когда мы с Мэнси были наиболее близки, ходили на стену смотреть, как дворяне на лодках плавают. Действительно красиво и даже в чём-то величественно. Особенно на праздник весны, когда по краям канала выпускали небесные фонарики, а сверху на воду сбрасывали лепестки цветов. Дворцовые служанки все как одна мечтательно закатывали глаза при упоминании канала.
По рассказам девушек, прислуживавших молодым леди, предложение руки и сердца частенько делались именно там. Пускай свадьба благородных назначалась сильно заранее, один из главных моментов совместной жизни старались преподнести соответствующе. Любят девушки красивости: и аристократки и простолюдинки.
И похвастаться тоже любят, только преподносят свои успехи по-разному. Чем может похвастаться обычная служанка? Да почти ничем: комната как у всех; муж самый обычный, частенько гулящий и выпивающий; зарплата пусть и неплохая, но даже серёжки с драгоценными камнями купить не позволяет.
А вот аристократкам было, где разгуляться: тут и древность рода, и разные колье с кольцами, и приданое, и куча нарядов, о которых простолюдинки могут только мечтать. Ну и женихи, конечно. Похвалиться своими мужчинами этерийские дамы любили. Правда, в своём круге хвалиться надо было аккуратно: иногда рядом совершенно некстати появлялась какая-нибудь леди, муж или жених которой занимал более высокое положение в обществе. Восхищение подруг тут же превращалось в насмешки, замаскированные под притворное сожалению в духе «ничего, твой тоже вроде не плох».
Среди служанок же можно было не сдерживаться – по меркам девушек простого происхождения даже баронесса из глубокой провинции была сказочно богата. Вот благородные девицы и не сдерживались. Однако напрямую хвалиться простолюдинкам не приветствовалось, поэтому делали это вроде бы случайно обронёнными фразами «Ах, я так устала, вчера мы с Энтони целый день катались на лошадях палесской породы».
Девушки из прислуги с жадностью слушали, ведь Палессия славилась своим вином и самыми быстрыми скакунами во всей империи. Потом робко задавали вопросы, получая снисходительные ответы.
Но подобным образом вели себя в основном совсем мелкие аристократы. Те, что были породовитей и побогаче, прислугу обычно вовсе ни во что не ставили. Некоторые вообще считали за говорящую мебель, совершенно ничего не стесняясь: ни действий, ни слов.
Вот как Хейли сейчас, например. Заявилась ночью, оторвала от дела, вытащила на ристалище, ничего не объяснив. Настоящие мечи приготовила, хотя знает, что я ими ни разу не сражался. Бейся – и всё тут, потому что её величество так захотело. А сама в это время об избраннике треплется.
После её внезапных извинений я уж было подумал – наконец-то изменила немного отношение ко мне. А вот нет, ничего не изменила.
– Начнём, – повернувшись ко мне, Хейли вышла на середину площадки и встала в защитную стойку. – Посмотрим, научился ты хоть чему-то или так и остался простолюдином-уборщиком.
– Скажите, госпожа графиня, чем вам так не угодили обычные люди? – не спеша кидаться в драку, спросил я. – Вы вращаетесь в высшем обществе и вряд с ними часто встречаетесь. Так чем вам так не приглянулась уборщики икрестьяне?
– Все вы – позор страны, – надменно глянула на меня Хейли.
– Кто – мы? – решил уточнить я. К насмешкам девушки в свой адрес я уже привык, а вот о ком она сейчас речь ведёт?
– Смерды, – разъяснила мне линию партии Хейли.
– Этот позор страны обеспечивает благородных всем необходимым, – мрачно заметил я. Даже не предполагал о подобном отношении девушки к простым людям. Ладно, я, со мной всадницу вынудили возиться. Отвлекли от личных дел, тут любой будет недоволен, но чем провинились все остальные?
– Только для этого вас и держат, – продолжила показывать свою скрытую до сегодняшнего дня сущность этерийской дворянки девушка. – И слишком много прав дали в последнее время. У меня бы вы не получили ничего, кроме кнута и цепей.
Да уж, похоже, людям Этерии очень повезло, когда одна из графинь королевской крови решила стать всадницей, а не бороться за престол. Зная упёртость этой графини, можно было не сомневаться: она бы тут устроила всем весёлую жизнь с хождением исключительно стройными рядами.
Чем-то драконья наездница напоминала дочь барона. Только если дочурка Драгра любила лично указать слугам на их место, то Хейли до такого не опустится никогда. Ей масштабы побольше подавай, сразу всех скопом построить хочет.