Всадницы и всадники (СИ)

– Хейли, ты разве не объяснила своему подопечному, что нужно избавляться от плебейских привычек? – внезапно спросила Лотта.
– Я говорила, – попыталась оправдаться девушка.
– А если говорила, почему он одет как слуга?
– Мне и правда говорили, – попытался я помочь Хейли. – Это моя вина, я вчера очень устал и не посмотрел в шкафах подходящую одежду. Не думал, что там мужская вообще есть.
– Кого ты приведёшь к нам в следующий раз? – не обратив на мои слова никакого внимания, Лотта продолжила предъявлять претензии молодой всаднице. – Торговку с рынка? Балаганного шута? Может, крестьянина из свинарника?
– Я ему говорила, – сжав зубы, повторила девушка.
– И это всё, что ты предприняла для решения проблемы? Просто сказала? Когда на нас нападёт Трамл, ты тоже останешься в сторонке? Будешь смотреть, как церковники уничтожают страну, мотивируя своё бездействие тем, что высказывалась на совете против? По-твоему, этого достаточно?
После слов старшей всадницы о Трамле Хейли вспыхнула.
– Тебя сделали наставницей, надеясь, что ты будешь решать возникающие проблемы. Вместо этого ты притащила к нам вот это, – Лотта скривилась от омерзения.
Хейли низко наклонила голову и смотрела в тарелку. Её лицо было напряжённым, а пальцы сжимали столовое серебро с такой силой, что побелели.
– У нас хорошо кормят, – обратилась Лотта уже ко мне. – Подбирать еду с пола за дворянами и есть объедки, как ты привык, нет необходимости, – добавила девушка, заставив меня задохнуться от оскорбления.
– Похоже, до меча дело дойдёт не скоро, – сказала Рината. – Для начала необходимо будет обучиться правильно держать вилку.
– Месяца за три справится, я думаю, – ответила Лотта. Затем посмотрела на то, как я держу в руках приборы и накинула срок: – Хотя возможно, и пару лет уйдёт.
– Придётся нам одним с Трамлом воевать, – оскалилась Танира. – Пока наш всадник отучится джаски хлебом собирать, война закончится. Наверное, проиграем без него.
– Ну не выгонять же его за то, что он так воспитывался? – с притворным сочувствием спросила Лотта. – Подумаешь, ест как свинопас. Не такой уж и большой недостаток.
– А действительно. Помнишь, месяца три назад к нам лицедеи из Сантора приезжали? Спектакль ставили про крестьян. Там простолюдины именно так ели. Хотя чего от них ещё ждать? Хорошо хоть научились ложки использовать, а не руками хватать.
Я слушал разговор девушек, как и Хейли, не поднимая глаза. Даже ответить ничего не мог – горло перехватило от злости и обиды.
В чём я виноват перед всадницами? Я не рвался к драконам, Гаррах сам меня выбрал. Не просил меня принимать. Где была презрительно кривящаяся сейчас Лотта, когда приветствовала меня в Зале? Почему не вмешалась и не сказала, что не хочет меня видеть в своих рядах? Испугалась Нарриты? Поэтому снова выбрала время, когда главы всадниц нет и показать своё отношение ко мне никто не помешает? А чем я так насолил Танире, что она готова меня убить? Тоже ведь ничего не сказала против. Если им так неприятно моё общество, могли бы не приглашать. Я бы с куда большим удовольствием позавтракал у себя в комнате или на кухне со служанками, чем смотрел на них, таких красивых и величественных. Уверен, девчонки из обслуги не смотрели бы презрительно оттого, что я вилкой не умею орудовать. Может, посмеялись бы, но совершенно беззлобно, а потом показали, как надо. Да я бы сам с ними посмеялся над своей неуклюжестью.
Но ведь нет, пригласили, а теперь кривятся. И ведь даже выгнать не могут, потому что аристократки, потому что не положено. Зато оскорблять меня правила поведения не мешают. Лицемерки.
Наверное, у каждого человека есть какая-то точка, достигнув которой, он говорит «хватит». Даже если это грозит ему потерей работы, денег или неприятностями. Похоже, такой достиг и я. Всё время в этом мире с самого момента попадания я старался избегать этих самых неприятностей и вести себя разумно. Не спорил с теми, кто выше меня. Терпел унижения. Выполнял без лишних слов что велели.
И это было правильно, конечно. Веди я себя как какой-нибудь альфа-нагибатор из книжек – погиб в первый же день. И хорошо, если от удара меча, а ведь есть куда более страшные смерти. Тут, как и на Земле в старые времена, гуманностью не озабочены.
 
Сидя дома в любимом кресле легко размышлять о том, что герой поступает как тряпка. Лично же столкнувшись со всеми особенностями сословного общества, быстро меняешь мнение. Когда видишь, как со столба снимают бесчувственное от побоев кнутом тело и тебя охватывает ужас от того, что ты следующий – не тянет как-то бравировать умом и говорить пафосные мудрые слова. Когда наказать тебя могут не потому, что где-то ошибся, что-то не так сделал или даже не туда посмотрел, а просто потому, что так захотелось дочери местного феодала. Молодой, но уже успевшей распробовать вкус власти и крови стерве.
И вот – немыслимо повезло, я вознёсся на самую вершину. Мои прошлые обидчики от страха перестали бы есть и спать, узнай, кто я теперь. Но даже на самой вершине всё тоже самое.
Смотря в тарелку, я почувствовал, что всё – сейчас сорвусь. И никакое благоразумие не поможет, меня уже трясёт.
Я попытался было приглушить чувства, но совершенно ничего не смог с собой поделать. Даже у барона я как-то удерживался от глупых поступков, хотя там не стеснялись пускать в ход кулаки. Извинялся, глотал обиду, тешил себя надеждой, что когда-нибудь представится случай и я отомщу так, что враги ужаснутся. Хотя и понимал, что всё это наивные мечты, которые приходят в голову каждому второму слуге.
А вот у всадниц пошёл в разнос на второй день.
И они этого ждут. Ждут, что я начну их оскорблять, ругаться, кинусь в драку, дабы можно было отреагировать не только на словах. Не собиралась меня Танира убивать. Им ведь не смерть моя нужна, это было бы слишком просто. Им унижение моё нужно. За то, что сижу сейчас там, где тысячи лет имели право сидеть лишь избранные девушки. За то, что посмел смотреть на них без трепета. За то, что пришлось признать ничего не умеющего полотёра равным себе.
Если я сейчас начну высказывать претензии и требовать к себе нормального отношения – я проиграю. Если встану и уйду – я проиграю. Если сорвусь и начну их оскорблять – я проиграю. И уж точно я проиграю, если буду полагаться на силу. Всадницы гораздо сильней меня, я, может, вообще никогда не станут таким сильным, как они.
Всё, что у меня есть – это ум жителя Земли. Это единственное, в чём я превосхожу местных людей.
Всадницы считают меня деревенщиной, что не знает элементарных правил поведения за столом? Что ж, тогда не будем их разочаровывать.
Протянув руку, я взял из вазы несколько печеней, похожих на овсяные. Сложил их вместе и засунул на половину в пиалу с чаем. Подержал немного, а затем наклонился и попытался откусить размякшую часть. Увы, безрезультатно, она ожидаемо свалилась в чай.
Недовольно нахмурившись, я взял ложку и принялся вылавливать плавающие куски, гоняя их по всей чаше.
– Будете, госпожа графиня? – обратился я к Хейли, пододвигая к ней корзинку с булочками не занятой рукой.
От моего предложения девушка натурально впала в ступор. Смотрела на меня и лишь хлопала глазами. Не удивительно, вряд ли с ней когда-нибудь подобное случалось.
– Ну, не хотите, как хотите. А я, пожалуй, съем, очень уж они аппетитно выглядят, – простодушно сказал я и выбрал самую большую булку. Порыскал немного по столу взглядом, придвинул к себе чашку с томатным соусом, и, хорошенько обмакнув в ней булку, откусил целый кусок.
 
Вообще-то, в чашке лежала маленькая фарфоровая ложка, которой и полагалось брать соус, но я решил такими мелочами не заморачиваться.
А ничего так оказалось, вкусно. Соус, правда, был раз в несколько острее самого острого, что я пробовал, так что я понял, почему ложечка была такой маленькой. Но всё равно очень вкусно. Да и булка попалась отменная – мягкая и хорошо пропечённая. Была бы она ещё с картошкой или мясом, а не с шоколадом – совсем хорошо бы было.