Князь рус (СИ)

Поскольку кочевники очень не любят драться с противником чья численность им равна, не говоря уже о том, чтобы махаться с превосходящим числом, то есть все шансы, что, увидев армию славян, они просто отвернут и вернуться в степь. Как бы хреново ни было, это все равно лучше чем подохнуть в бою без всякой пользы. 
— А если ты не прав, и они не пойдут в этом году в набег? 
— Значит в набег сходим мы. Зря что ли собирались? 
— Действительно! — засмеялся Пан. — Хорошо, назначу сбор на двадцатое августа и будем надеяться, что ты к этому моменту вернешься с человеком, что подтвердит сведения, полученные нами от Сварога о новой силе в степи, что объединит всех степняков и обрушится на нас… 
Каган повеселел, но бухать меньше от этого не стал, скорее наоборот еще больше зачастил, так что очень скоро опьянел настолько, что перестал связно мыслить, а потом и вовсе отключился. 
14
Пан все-таки вышел проводить своих детей в поход. Выглядел не лучшим образом, опух, от него разило сивухой. Глаза при этом слезились… 
«Совсем расклеился», — подумал Рус, глядя на кагана. 
— Возвращайтесь с победой, — выдал он традиционное напутствие, после того как со всеми обнялся. 
Галера отчалила, мальчишка раб, у которого оказалась еще одна обязанность помимо смыва дерьма с палубы в паре со стариком, по команде Клеарха начал задавать ритм гребцам долбя в небольшой барабан. Судно начало довольно резво набирать ход. 
Стоило только кораблику выйти из залива и развернуться на восток встав на основной курс, как вновь последовал приказ Клеарха ставить паруса. Здоровенное серое полотнище хлопнув несколько раз в момент подъема под порывами ветра, надулось да так, что заскрипела мачта. 
Рус хоть и ничего не понимал в мореходстве, но все же взял на себя смелость вмешаться в постановку курса, для начала спросив у кормчего: 
— Ты ведь собираешься идти к Крыму вдоль берега? 
— Конечно, господин. 
— Это слишком долго. Мы потеряем минимум день, на проход по вот этому заливу.
— А как иначе?!
— Его можно срезать, пройдя напрямик. Вот так… на юго-восток. 
Рус снова нарисовал ножом на палубе примерный облик северного побережья Черного моря и провел черту. 
— Как же тогда мы, не видя берега, будем контролировать курс, господин? Если по солнцу, то рискуем уйти в открытое море… Оно ведь движется… 
— Я буду контролировать курс. Просто придерживайтесь моих приказов. 
Рус успел сделать небольшой компас. 
Будучи по своим делам у кузнеца, увидел, как один из его сыновей, ремонтирует кольчугу. Обычное в общем-то дело, если бы не одно «но», когда сын Тита брал из деревянной плошки очередное колечко, оно потянуло за собой еще одно. На первый взгляд могло показаться, что второе просто зацепилось за первое, но Рус сразу понял, что это эффект магнетизма. Он сам с таким сталкивался не раз, когда к отвертке прилипала всякая стальная мелочь, мелких скрепок, болтиков, шурупов, гвоздиков и так далее. 
Кольчуга была явно откуда-то родом из ближнего востока, может даже Леванта, где добывали и делали хорошую сталь. Но мысли о превосходной качеством кольчуге шли вторым, если не третьим планом. Руса заинтересовал именно магнитный эффект, ибо когда обшаривал галеру не нашел ничего похожего на компас. А он в предстоящем плавании не помешает. 
Так что отвлекя внимание кузнецов, он умыкнул одно колечко. Выровнял его и расплющил, закрепил получившуюся стрелку на кусочке еловой коры и опустил в небольшую деревянную чеплашку с водой, на которой сделал небольшие метки обозначающие стороны света. 
И этот самопальный компас довольно неплохо работал. 
— Может тогда вот так сделаем, господин? Дойдем вот до сюда, — указал кормчий маршрут вдоль берега до косы не доводя до острова, что там имелся дальше в глубине залива, — а отсюда уже точно на юг, срежем залив и выйдем на западный мыс Крыма… 
— Экономим всего один день, там где можем сэкономить два?.. 
В принципе неплохой вариант, в любой другой момент Рус на этот согласился, но не сейчас. Ему требовалась максимальная скорость. Так что если есть возможность сэкономить два дня, то он не видел смысла отказываться от этого. 
 
— Нет, идем так, как показал я. 
— Господин… 
— Что еще?! — начал раздражаться Рус. 
Внезапная вспышка злобы затопила разум. Захотелось кого-то прибить, причем с особой жестокостью. Просто кого-то повалить, да вот того же Клеарха, на палубу и начать месить рожу кулаками, разбивая лицо в кровавую кашу, а потом рвать пальцами и зубами. 
Рус сам испугался таких ярких эмоций, прежнему ему не свойственных, да еще столь, мягко говоря, негативного-животного, даже с каким-то маньяческим окрасом. Именно этот «маньяческий оттенок» пугал особенно сильно и удержало от необдуманно-рефлекторного действия. 
«Спокойнее, только спокойнее, — попытался он осадить себя, стиснув зубы. — Это не я… это все тело шалит… к тому же отравленное свинцом… оно своей исковерканной биохимией провоцирует вспышки агрессии… спокойнее…» 
— Ничего господин, как скажете, господин… — зачастил Клеарх, и чуть кланяясь, отступил не желая спорить с впавшим в буйство варваром. 
«Убьет ведь, — испугался кормщик. — Вон как выпученными глазами вращает, а рожу как перекосило. Того и гляди вцепится словно бешеный зверь! Господи Иисусе, спаси и сохрани…» 
Кормщик переложил руль, а Русу, с силой до боли в пальцах вцепившемуся в перила фальшборта, потребовалось еще несколько минут самогипноза, чтобы окончательно успокоиться, взяв вдруг взбрыкнувшее тело в руки. 
«Однако себя под контролем надо держать иначе однажды мозги в самый неподходящий момент может сорвать так, что мало не покажется, — с беспокойством думал он. — Или это остаточный эффект от вселения?» 
Ветер в открытом море дул сильно, но плохо то, что вскоре стал каким-то порывистым, что явно не сильно нравилось Клеарху. Он то и дело с явной тревогой оглядывался назад. 
— Подозреваешь шторм? 
— Д-да, господин… — все еще шугаясь легко впадающего в бешенство варвара ответил кормщик. — У старого Пирота… 
— Как?! Пирата?! — невольно засмеялся Рус, припомнив, что кормчий о чем-то переговорил со стариком, что его удивило, все-таки раб, причем с очень позорной работой. 
Даже невольно представил его в этом образе, в треуголке и попугаем на плече, но получалось плохо. 
— Нет господин, Пирота… он лангобард. Так вот у него еще ночью заболела голова… А она у него всегда болит незадолго до смены погоды… Так что сами понимаете… сейчас погода пока ясная, но… будьте уверены, через несколько часов она начнет портиться, появятся тучи, а еще через какое-то время вдарит гроза. 
Рус кивнул, знал он о метеочувствительных людях. Был у него один друг, что буквально валился с ног, когда происходило резкое повышение или понижение атмосферного давления — последствие сильного сотрясения мозга. У него даже прозвище было — Барометр. 
Вот и местные пользуются подобными ходячими барометрами, у кого голова болит, у кого ломота в костях или старые раны ноют. Специально себе таких людей в команды ищут, дешевых стариков, но сколько пользы от них! И как только они дают знать о резком ухудшении своего здоровья, то кормчие начинают искать укромные места, чтобы переждать непогоду. 
— Может повернем к берегу, господин? 
Рус поморщился. Он понял, что его вспышка агрессии испуга Клеарха и он не успел рассказать о «показаниях» своего «живого барометра». Расскажи он об этом и Рус вполне мог изменить свои планы и идти вдоль берега без попыток срезать маршрут. 
— Нет. Если я правильно все высчитал, то мы сейчас на равном удалении как от берега Крыма, так и от того северного берега, куда ты хочешь отвернуть. Будем надеяться, что совсем плохо станет ближе к вечеру, когда будем доберемся до Крыма и станем искать пристанище для ночевки, — скорее для посмурневших брата и сестры сказал Рус мысленно чертыхнувшись. 
Хотя дружинники тоже проявили беспокойство. Тут накладывался еще и тот фактор, что они никогда еще не уходили в открытое море, так чтобы не был виден берег, по крайней мере так долго. Если и уходили за горизонт, то недалеко.