Избранные Луной (СИ)

— Хйла, — разом произносят Мэйс с Патрицией.
Оуэн быстрым шагом подходит к сестре, как вдруг та вскрикивает и вскинув руки, отчаянно качает головой:
— Не подходите ко мне! Не подходите! Это слишком сильно ощущается. Я не могу, нет, пожалуйста! Отойдите.
— Оуэн, не надо. — тихо шепчет его невеста. — Сделай, как она говорит.
Альфа соглашается и бесшумно отступает, как вдруг Мэг поднимает на него лицо. Ее глаза широко распахиваются, а рот удивлённо приоткрывается:
— Ты… — хрипло произносит она, в затем медленно поворачивает голову на меня.
  
Глава 32
 
В дверь комнаты врывается мама, а следом появляется целитель, как и всегда в строгом сером костюме и с небольшим стальным чемоданчиком в руках.
— Почему о том, что моей дочери плохо, я должна узнавать от спешащего в наш дом Эртала, а не от собственных детей? — громыхает вопрос Рикарды, взлетая до потолка.
— Мэг просила тебе не говорить… — тоненьким голоском отвечает Лу и скользит за спину Алекс.
А у меня вдруг начинает кружиться голова. Похожее чувство я испытывала и в лесу, но там была уверена, что это из-за скорости. Сейчас же не могу понять отчего так резко накатила слабость.
— Не о чем беспокоиться. — заверяет Эртал, подойдя к сестре. Он опускается рядом с ней на колени и кладет руку на темноволосую голову тихо скулящей Мэг.
— Тише-тише, сейчас станет легче. — доктор поворачивается к маме. — У девочки внутри бунтует хйла. Она пока не решила проявиться или нет. Мэйс, помоги уложить сестру на диван. Я сделаю укол, и боль уйдет.
Испуг за близняшку немного отпускает. Медленно подхожу к ближайшей стене, стараясь не шуметь и не привлекать ничьего внимание. Только вот альфа все равно в ту же секунду поворачивается на меня. Смотрит обеспокоенно и вскидывает брови, задавая немой вопрос.
Пытаюсь улыбнуться оборотню. А потолок начинает раскачиваться с новой силой, будто мы в море, и корабль кидает из стороны в сторону.
Оуэн не дает потерять связь с реальностью и неотрывно держит в плену своего взгляда. Хочу подать ему знак. Уверить, что все нормально, как голову внезапно, словно острым ножом, прорезают крики. Их много. Нескончаемых, пугающих, резких.
Хватаюсь за уши, закрываю их ладонями.
Внутренности сковывает ледяной страх. Тело вмиг перестает слушаться, становится ватным. Лечу вниз, ожидая столкновения с полом, но оказываюсь в чьих-то крепких руках. В его руках.
— Дженни? Дженни, милая, что с тобой? — доносится встревоженный голос.
— Дженни? — присоединяется крик мамы. — Дочка! Дочка, ты слышишь? — и тут же спешно командует. — Оуэн, опусти ее на другой диван. — чья-то ладонь ложится на лоб. А затем я вижу вокруг себя кровь.
Я лежу круглой на поляне, солнце ярко светит, слышно пение птиц - но это не радостный день... Нет. Я знаю, что это самый страшный день… И я дрожу всем телом. Вокруг меня люди. Они кричат. Их страх осязаем. Мне тоже страшно. Страшно и нестерпимо больно…Хочется убежать и спрятаться, но я не могу… я связана.
— Мама, — шепчу, как в бреду. — Вокруг кровь и все кричат…Мама, помоги, пожалуйста. — сквозь пелену перед глазами проступает взволнованное лицо Рикарды.
Она гладит меня по волосам, а затем вдруг опускает взгляд, и я отчетливо вижу в ее глазах страх. Моя русая прядь вновь стала совершенно белой.
— Дочка, ты пила сегодня лекарства?
— Она их не пила дня два или три, — вместо меня отвечает Мэйс.
— Лу! — кричит нервно мама. — А-ну быстро беги в комнату Дженни и принеси лекарства, которые лежат у нее на тумбочке. Ну же! Чего ты застыла! Быстро! Эртал, а ты чего там делаешь? Раз укол Мэг сделан, иди сюда! Помоги же! Помоги!
Закрываю глаза, проваливаюсь в колодец криков, но выплываю, ощущая прикосновение шершавых пальцев ко лбу. Легкие постукивания по вискам. Аромат лекарственных трав и щепотка корицы. С самого детства они ассоциируются у меня с нашим лекарем.
 
— Плохо, что она уже несколько дней не пила лекарства. — говорит он тихо маме.
— Таблетки теперь не помогут? — следует взволнованный вопрос. — Что делать? Разве не рано? Ты же мне обещал! Ты нам обещал.
— Рано. — издалека доносится голос врача. — Нам надо будет провести нашу ежеквартальную процедуру чуть раньше. Не беспокойся, мы все успеем.
Гуляя где-то между облаками серого тумана, страха, воя волчицы и сотрясающих душу чужих криков – вспоминаю о процедуре.
Но ведь до нее еще столько времени.
С семи лет, с того самого дня, как я появилась в доме Стефенсонов, раз в три месяца я прохожу комплексный осмотр в клинике Эртала. Ради комфорта и спокойствия приемной дочери Рикарда всегда отвозит меня лично и никому не позволяет ехать с нами.
В медицинском центре Луал меня полностью осматривают, измеряют, взвешивают, а потом проводят ряд еще более глубоких исследований, но предварительно погружают в сон, чтобы я не испытала неприятных ощущений.
Вначале эти походы настораживали, но со временем я к ним привыкла и даже полюбила.
Целитель всегда был добр и угощал полезными леденцами, а вечером, уже закончив со всеми анализами, мы с мамой ехали ужинать в ресторан. В детстве мы чаще ходили есть мороженое, гуляли возле пляжа и болтали. С одной стороны, я ощущала себя немного неловко перед сестрами, так как считала, что краду у них маму на целый день, хотя прав на нее у меня гораздо меньше, чем у них. Но, если честно, в эти дни я испытывала безмерное счастье, так как все внимание Рикарды становилось моим. И сама она тоже становилась другой. Дома она чаще была строгой. Всегда следила за тем, чтобы никто из близнецов не выкинул очередную шалость, а в те редкие дни, когда мы были наедине, вся твердость уходила с ее лица и черты становились мягкими, из голоса пропадал командный тон и я решалась рассказать ей то, что не позволила бы себе дома. Но о своих чувствах к ее старшему сыну я никогда не могла сказать. Даже в наши самые доверительные моменты. Она только раз спросила, и тогда, кажется, к ней вернулась строгость.
— Дженни, милая, Оуэн не обижает тебя?
— Не обижает. — быстро ответила, качнув головой, и мы больше никогда не возвращались к этому разговору.
Медленно открываю глаза, ощущая себя полностью отдохнувшей. Нет ни головокружения, ни страха, ни боли. Узнаю потолок и эту палату – именно в ней я просыпаюсь после проведенных медицинских процедур.
— Дженни. — Оуэн встает с кресла возле окна и спешно подходит ко мне. Наклоняется, легонько касается губами рта. — Наконец-то ты очнулась.
Невесомый поцелуй, но тело реагирует на него моментально.
Может, это все еще сон?
Если да – можно я побуду в нем чуть дольше…
— Оуэн, ты здесь. — шепчу, не веря своим глазам, — Ты рядом?
— Я разве не говорил, что теперь всегда буду рядом? — его взгляд скашивается на мои губы, а в следующий миг я сама тянусь к альфе.
Вначале поцелуй нежный и томительный, но вскоре он меняется, становится глубоким, жадным, диким. Оборотень будто пьет меня, но вместе с тем наполняет силой.
— Кхм-кхм, — доносится от двери, и альфа отстраняется, все еще держа меня в руках, а я с легким головокружением смотрю в сторону прозвучавшего голоса и покрываюсь алыми пятнами стыда.
Целитель Эртал стоит в комнате и усмехается.
— Рад видеть, что моя пациентка пришла в себя. Даю вам еще пару минут, а затем придет сестра. Она сменит капельницу и сделает пару анализов. И Оуэн, нам так до сих и не удалось с тобой побеседовать. Не зайдешь ко мне, когда твоя избранная будет занята процедурами с медсестрой?
— Хорошо. — соглашается оборотень, и врач покидает палату.
— Он про нас знает… — тихо говорю волку, но он только улыбается и гладит меня по голове.
— Извини. Ты хотела сама рассказать близнецам, но они не видели причин пускать меня в твою палату, а потому пришлось всем сказать.