О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)

Пауки – их было, к счастью, всего двое – едва ее не убили. Были они здоровыми, величиной с пони – меньше, конечно, чем монстр в Кургане Холодных Водопадов, но куда больше паучков, которых Хадвар когда-то перебил в пещерах под Хелгеном. Выстрелить Банри просто не успела, и лук пришлось сразу же бросить и отгонять волосатых тварей заклинаниями огня и факелом. Через полчаса беготни по залу, служившему паукам гнездом, имперке удалось зарубить одного, а второму отсечь лапу. Раненая тварь попыталась скрыться на потолке, но Банри твердо решила не оставлять позади себя это и подстрелила паука из подобранного лука. Чудище свалилось на пол рядом со своим покойным сородичем и испустило дух.
Руки все еще тряслись от напряжения и шока. Банри дважды пыталась пристроить лук на спину, но он все время валился на пол, потому что пальцы отказывались слушаться. Вот уж воистину – бояться надо не мертвых, бояться надо живых. Разобравшись с несговорчивым оружием, Банри поплелась дальше. Ею овладело какое-то тупое равнодушие. Даже когда уже в затопленном погребальном зале женщина шла по мостику прямо к возвышающемуся каменному оссуарию** причудливой формы, а из темной воды по обе стороны от нее вдруг поднялись четыре больших изваяния в виде птичьих голов, Банри только слегка вздрогнула, не сбившись с шага.
Костница*** была украшена орнаментом, стилизованными драконьими головами по углам и надписью на даэдрике, что было весьма странно. Уместнее здесь были бы драконьи глифы. Банри не особо хорошо понимала шрифт Забвения, но сумела разобрать, что написано: «Призыватель ветра»****. Отлично, значит она пришла по адресу.
Вот только... Из крышки оссуария выступала каменная рука. В ее ладони, видимо, и должен был находиться Рог, но его там не было. Его не было вообще нигде в этом проклятом сыром зале. Банри обошла всю комнату, даже осмотрела ее дно при помощи магического света, но ничего так и не нашла. В отчаянии она подумала, что дурацкий Рог остался где-то позади, в руинах, или, может, его давно свистнули какие-нибудь грабители могил, или, весьма вероятно, его здесь никогда и не было, а старик Арнгейр и его приятели просто не в курсе, что Рог всего лишь легенда.
В последней надежде Банри подняла магический светильник повыше, чтобы осветить потолок залы – если имеются какие-нибудь углубления, можно поискать там. И вот тогда она это увидела. В каменной ладони покоился сложенный вчетверо листок бумаги. Выглядел он не очень древним. Дрожащей рукой имперка потянулась, взяла бумагу и развернула.
Драконорожденный!
Нам нужно поговорить. Срочно.
Отправляйся в таверну «Спящий великан» в Ривервуде, сними комнату на чердаке, и я встречу тебя там.
Друг
На секунду Банри показалось, что она ослепла. Столько трудов, столько времени, столько переживаний, а какой-то сраный «друг» увел Рог из под ее носа! То есть, конечно, в записке ничего не говорилось про наследство Юргена, но женщина была твердо уверена, что его взял тот, кто оставил послание. Имперка судорожно стиснула бумагу в кулаке. Лист был слегка влажным, и чернила немного расплылись, но текст был вполне читаем, а значит, некто совсем недавно пробрался сюда непонятно каким образом, и спер то, ради чего Банри проделала такой путь! Она попыталась взять себя в руки и успокоиться, хоть немного, но выходило плохо: злоба и ненависть к неизвестному мешали дышать и жгли глаза изнутри.
Позади оссуария, где покоились останки основателя Седобородых, Банри нашла запасной короткий выход к самому началу катакомб и, проникнув через секретную дверь, оказалась среди множества гигантских древних урн выше ее роста. Едва выбравшись из их окружения, она скоро попала в тот коридор, где повстречалась с дохлым Языком, которого обезглавила. Отсюда до поверхности было рукой подать.
Когда Банри покинула Устенграв, занимался рассвет. Альфсигра за время отсутствия хозяйки оборвала или отгрызла ветку, к которой была привязана, но почему-то никуда не ушла, а наоборот, подобралась поближе к кургану. Банри поймала кобылу и забралась в седло.
 
– Друг, говоришь? – злобно процедила она, посмотрев на юг. – Посмотрим, что ты за гребаный друг такой!
 Комментарий к Акт I. Глава 6. Рог Юргена Призывателя Ветра. Часть 1 * Ustengrav (в фанфике будет писаться как Устенграв). С полным переводом затрудняюсь, но слово «Grav» в переводе с норвежского означает «могила».
Сосуд или сооружение для хранения скелетированных останков.
Оссуарий, только по-русски.
Там и впрямь написано «Windcaller» даэдрическим шрифтом.
====== Акт I. Глава 6. Рог Юргена Призывателя Ветра. Часть 2 ======
В Морфале пришлось сделать остановку. Едва Банри завидела соломенные крыши впереди, как почувствовала, что умирает с голоду. Альфсигра, скорее всего, тоже хотела есть и пить, к тому же, за несколько часов непрерывной скачки кобыла совсем выдохлась, а ее бока ходили ходуном и покрылись пеной.
Банри подъехала к «Верескам» и, еле шевелясь от усталости, завела лошадь под навес к коновязи. Альфсигра сразу же потянулась к поилке. Ее хозяйка почти негнущимися пальцами привязала поводья к планке и поплелась в таверну. Зал пустовал, только за стойкой маячила Джонна, а недалеко от входа какой-то орк, которого Банри уже видела во время первого пребывания здесь, настраивал обшарпанную лютню.
– Привет, – еле ворочая языком сказала имперка трактирщице, подковыляв к стойке, – можно мне комнату... не на чердаке?
Джонна заморгала и выдала:
– Так тут и нет чердака. А в комнату можешь заселяться, в ту, в которой раньше жила.
Банри благодарно кивнула, заказала еще ужин и лохань с горячей водой в номер. Потом еще попросила, чтобы кто-нибудь позаботился об Альфсигре – покормил, вычистил, и все остальное. За отдельную плату, разумеется. Джонна уверила клиентку, что все будет сделано, и пошла куда-то, видимо, выполнять заказ.
Горячую воду принесли тотчас же, а вот с едой почему-то возились долго, и Банри, отмывшись от запаха склепа, заснула, так и не дождавшись ужина. Проснулась она глубокой ночью, от резей в желудке – есть хотелось ужасно. Имперка вышла в пустующий темный зал таверны, освещаемый только остывающими углями в очаге и тихонько прокралась к стойке в надежде пошарить там и отыскать хоть какой-нибудь сухарь. Как раз когда она пыталась нащупать в темноте что-нибудь съедобное, совсем рядом раздался сердитый и хриплый спросонья голос:
– Ты чего тут шаришься, зараза этакая?
Банри подскочила от неожиданности и больно треснулась лбом о край стойки. Неподалеку от нее стояла Джонна в длинной рубахе из небеленого полотна и с распущенными для сна волосами. В одной руке трактирщица держала сальную свечу, а в другой – метлу на толстой палке. При виде имперки она смягчилась и сказала:
– А, это ты. Я уж думала – опять кто-то влез.
Банри выпрямилась и криво улыбнулась.
– Извини. Я вчера не поела, так что... А что, часто к тебе влезают? – спросила она, чтобы скрыть смущение.
– Бывает. – Джонна поставила свечу на стойку, а метлу сунула куда-то в угол. – Разбудила бы меня, я бы тебя покормила. Сядь тут, я сейчас что-нибудь соберу по-быстрому.
Банри послушно уселась на высокий табурет и потерла ушибленную макушку, наблюдая, как трактирщица шарит по полкам и шкафам. Вскоре она поставила перед имперкой тарелку с несколькими толстыми кусками жареного мяса, добавила пару ломтей хлеба, три помидора и яблоко.
– Вот, налетай, – пригласила трактирщица и, когда Банри жадно вцепилась зубами в говядину, поинтересовалась: – Пить что будешь? Эль, мед, вино?
– Мед, – прочавкала имперка. – Если можно – холодный.
Через минуту Джонна поставила перед клиенткой две запотевшие бутылки, чистую оловянную кружку и проговорила:
– Я ведь хотела тебя вчера вечером разбудить, чтобы покормить, да у тебя вид такой был... умаявшийся, что решила не беспокоить. Кобылу твою, кстати, тоже устроили.