О тех, кто не слушает добрых советов (СИ)

– Есть-есть, не тревожься. Я их... э... специально прихватил, на всякий случай. Если справишься – они твои.
– Ладно, договорились. – Женщина решила поверить на слово и не ломать голову над тем, зачем парню из, судя по всему, зажиточной, если не богатой семьи таскать с собой такую кучу денег в семейную гробницу. – Но учти: надуешь меня с оплатой – некромант тебе покажется небольшим неудобством по сравнению с тем, что я тут тебе устрою. Понял?
Молодой человек кивнул, не сводя с нее настороженного взгляда. Банри расправила плечи и уже более спокойно спросила:
– Так кто там, говоришь, в гробнице?
– Валс Веран, – с глухой злобой отозвался норд. – Моя семья никогда с ним не ладила, но сейчас он зашел слишком далеко. Хочет осквернить наш семейный склеп своей грязной некромантией, урод серокожий.
Банри поджала губы. Интересно, Веран стал «уродом серокожим» только когда залез в гробницу, или задолго до этого?
– Тебя хоть как звать-то? – спросила она, выводя Альфсигру наружу и привязывая лошадь так, чтобы та могла попастись. Парень потащился за ней, с опаской оглядываясь на вход в крипту.
– Голлдир... А тебя?
– Банри. Вот и познакомились. Давно он там, в гробнице-то?
– Со вчерашнего вечера...
Банри присвистнула.
– Так он за сутки, небось, такого наворотил... Ты с самого начала знал, что он там? – Голлдир уныло кивнул. – Так чего ж ждал-то?! Сразу надо было разбираться!
Норд замялся.
– Моя тетушка почти сразу пошла за ним, чтобы остановить его, но так и не вернулась, а один я с ним не справлюсь.
– Здорово, – фыркнула имперка. – И ты отпустил тетку одну в склеп?
Голлдир опустил голову.
– Тут мне гордиться нечем, – горько сказал он. – Я до смерти боюсь этого места, и тетушка Агна об этом знает. – Банри собралась было прокомментировать эту информацию, но парень, оказывается, еще не закончил душещипательную историю: – Отец меня там запер по пьяни, прежде чем ушел от нас совсем... я три дня питался подношениями мертвым, пока тетя Агна меня не нашла.
Имперка со стуком захлопнула рот. Да уж. Переживи она такое в детстве, наверняка обходила бы любые кладбища далеко стороной. И еще парню повезло, что его семья придерживается старых традиций – в Сиродиле забытому в склепе ребенку в лучшем случае пришлось бы жевать цветы, и хорошо, если не искусственные, а живые, потому что большинство «цивилизованных» имперцев давно перестало «кормить» своих мертвецов даже на день поминовения.
– Пойдем, – вздохнула Банри. – Разберемся с твоим некромантом.
– Хорошо! – обрадовался норд. – Только...
– Что «только»?
– Я отопру дверь, мы войдем внутрь, а дальше ты поведешь.
Имперка закатила глаза – парень был больше ее раза в два, а боялся сильнее раз в двадцать.
– Как скажешь, цыпленочек.
Внутри гробницы было не так темно, как ожидала Банри – кто-то, либо тетка Голлдира, либо колдун, зажег все имеющиеся тут светильники. Сам Голлдир, вошедший под сень последнего пристанища своих родственников на полусогнутых, беспрестанно озирался и цеплялся за рукоять своего боевого топора, как утопающий за соломинку.
– Нам надо найти Валса, пока он ничего больше не натворил, – проговорил он дрожащим голосом.
– Что значит «ничего больше»? Что он уже сделал, в таком случае?
– Э...
– Ладно, ладно. Идем. Я спать хочу, так что давай разберемся с этим побыстрее.
Миновав преддверие, защитники чести и достоинства мертвецов оказались в довольно широком коридоре. Банри он показался знакомым, но она тут же напомнила себе: это оттого, что ей уже не раз приходилось бывать в сооружениях того же стиля и периода.
– Говори, куда идти-то, направо, налево? – бурчала она трясущемуся Голлдиру, обнаружив в стене двери одна за другой и лестницу на нижние уровни. – Может, вниз?
– А... Э...
– Н-да уж. Твои сушеные родственники наверняка гордятся тобой.
Приношения здешним покойникам и впрямь приносили исправно, некоторые фрукты, валяющиеся прямо у входов в погребальные камеры, выглядели получше, чем те, что имелись на кухне Банри, да и на бутылках с вином, в изобилии стоявших под одной из дверей, красовались знакомые этикетки со звучными названиями. Имперка поочередно открыла обе двери, и за той, что с яблоками, сюрпризов не оказалось – лишь мирно почивающие скелетики. Зато за второй – сильно сердитый Язык, вылезший из своей ниши, едва Банри шагнула в его «покои», сплошь уставленные бутылями всех мастей, явно не с водой. Он попытался приголубить нарушительницу спокойствия «Безжалостной силой», но та вовремя отпрыгнула в сторону, и под раздачу попал Голлдир. Слава богам, он догадался, что дело худо, и успел увернуться, частично – все равно мощь Голоса любящего предка с такой силой впечатала его в стену, что парень на время отключился. Любовь к алкоголю при жизни не довела драугра до добра и после смерти – несколько бутылей от ответного Крика Банри, коим та размазала дедка по его нише, разбились, женщина не растерялась и попробовала подпалить их заклинанием – весьма удачно. Должно быть, содержание спирта в этих напитках было немалым. Лужа тут же вспыхнула синим пламенем, а сразу после – и местный обитатель. Голлдир очухался только когда мертвец хорошенько прогорел и уже не шевелился.
 
– Ты пропустил все самое интересное, – заметила имперка, помогая парню подняться.
– Да?
– Угу. Кстати, похоже, многие твои родственники любили заложить за воротник, а не только отец.
– А?..
– Ох, ну довольно. Идем уже.
Они спустились на нижние ярусы и вышли в полутемный зал. Банри двинулась вперед и чуть не споткнулась о мертвое тело какой-то женщины. Голлдир тоже ее заметил.
– О нет! – Он отпихнул имперку в сторону и повалился рядом с трупом на колени. – Нет! Тетя Агна! Талос, почему я не пошел с ней?
Банри взяла свечу с одного из древних столов и осмотрела покойницу. Кто-то основательно над ней потрудился, понаделав с десяток лишних дырок при помощи, скорее всего, кинжала – весь пол вокруг был залит кровью. Довольно жестоко. Женщина посмотрела на норда – Голлдир раскачивался и причитал, не обращая внимания на мелочи. Имперке было жаль и его самого, и его тетку, но усталость донимала ее все сильнее.
– Ну-ка вставай, – велела Готтлсфонт. – Слезами горю не поможешь, зато еще можно отомстить этому твоему Валсу.
Парень всхлипнул в последний раз, вытер слезы и поднялся. Потом кинулся к широченным двустворчатым дверям точно напротив теткиного трупа и попытался их выломать, что-то нечленораздельно вопя. Створки, ясное дело, не поддались, зато Банри отчетливо расслышала издевательский хохот с той стороны.
– Прекрати, – раздраженно сказала она Голлдиру, но тот будто оглох, продолжая ломиться в двери.
Имперка разозлилась. Она подскочила к норду и изо всех сил ущипнула его за голое плечо.
– Да прекрати ты! – рявкнула она. – Он же смеется над тобой, неужели не слышишь?!
Парень охнул, выронил щит и накрыл ладонью пораженное место.
– Ты чего?..
– Ничаво! – кривляясь, передразнила Банри. – Ты напрасно тратишь время, и свое, и, самое главное, мое! Не позорь тетку, ради всех богов!
Норд понуро подобрал свой щит и оглянулся на тело Агны.
– Он дверь завалил...
– Я заметила, – огрызнулась женщина. – Это единственный путь туда?
– Да. Нет... Подожди... – Голлдир задумался. – Когда-то Агна сказала мне, что в глубине есть тайная комната, где хоронили опозоренных родичей. Может быть, оттуда можно попасть в главный зал...
Тайная комната располагалась, видимо, где-то посреди катакомб со старыми захоронениями. Путешествие по закоулкам крипты было совсем не веселым: периодически мертвецы вылезали из погребальных ниш и демонстрировали вторженцам свое недовольство, к тому же, ни Агна, ни Валс сюда не заглядывали, так что здесь царила темень, которую Банри разгоняла при помощи своего магического светильника. Заклинание периодически приходилось обновлять, что тоже не добавляло оптимизма, так как имперка чувствовала, что надолго ее не хватит. Вдобавок, Голлдир вдруг огорошил свою помощницу, когда они свернули в очередную камеру: