Продолжай стонать (СИ)

Сил к этому времени сохранилось не так много. Сердце, как было с первой секунды в предынфарктном состоянии, так из него и не выходило. Но пару очков я все же заработал. Вначале в своей любимой собачьей позе. Выбил из драгоценной жены остатки гордости. Заодно отшлепал, так что попа горела! А потом, упиваясь ее губами, трахая языком рот, оприходовал в миссионерской.
К финалу даже скатиться на бок было сложно. Так бы и придушил любимую стервочку собою. Чтобы больше не мучила и не сомневалась! Но эта ведьма так смотрела, так дрожала, что вместо спасительной для меня казни осторожно пристроился рядом и не рявкнул, когда отодвинулась.
Потом так и лежали.
Полчаса.
Час.
Будто учились заново дышать.
Тихо. Не шевелясь. Пока не пошел дождь.
Зарядил как зарядил! В лучших питерских традициях. С черным небом. С дурацким ветром, который менял направление чаще, чем ребенок настроение. И раскатами грома где-то вдали.
Для меня в этом ливне да еще под куполом приятного было мало. Капли лупили в стекло, как сотня птиц. Оглушали. Но откатившаяся на другой бок кровати Лена придвинулась к самому боку... холодным носом уткнулась в ухо, и нелюбовь к дождю как-то сама собой затихла.
Первое время дышать боялся. Чувствовал, как солнце мое иногда вздрагивает. Жмется к боку при сильных порывах ветра. Но даже руку за спину закинуть, даже обнять не решался. Выжидал как удав жертву.
Только когда сама положила ладонь на грудь, сорвался. Сгреб жену в объятия как в кокон. И укрыл нас до подбородков одеялом.
От этой близости, без ласки и намеков на нее, меня развезло окончательно. На юге все привычно отвердело, но даже начинать не хотелось.
Просто гладил медленно по спине.
Словно на чудо смотрел, как зевает.
И шептал на ухо какую-то херню про отпуск и острова. Про дурака, который ни в чем не виноват. Про детей без которых, оказывается, полная жопа. И нес полную ахинею про любовь.
Рот вроде бы был мой. Голос тоже. А слова... Я и не догадывался раньше, что так можно сочетать некоторые из них.
Чокнулся.
Заливал нас обоих сиропом. И не понимал, за какие заслуги мне досталось это чудо.
Трех лет вместе словно и не было.
Как в первый раз обнимал свою Лену. Готов был придумывать молитвы в благодарность всевышнему. И точно знал, что не отпущу.
Какую бы бумажку ни дал ей. Как бы ни обещал, но не разведусь.
Никогда.
Ни за что.
Если трех ночей будет мало, силой, обманом, хитростью заставлю впустить меня в семью. Даже если проклянет. Даже если до конца дней будет проедать плешь и клевать печень упреками.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍
7.2
Лена.
Несмотря на то что ночь я провела с мужем, утром чувствовала себя неверной женой, бегущей от любовника.
Собиралась домой как на пожар. Душ принимала так быстро, словно мне вот-вот отключат горячую воду. И не оглядывалась.
Смотреть на Эда было физически трудно! После всего того, что разрешила себе ночью, голова не поворачивалась в его сторону.
Я знала, что этот гад не спит. Чувствовала лопатками внимательный взгляд. Но одевалась, обувалась, торопилась убраться, как можно скорее.
Искушение вернуться в кровать подтачивало последние силы. Это ведь было так легко, так естественно – пройти пару шагов навстречу, откинуть одеяло и снова вернуться «домой». Туда где всегда было хорошо и спокойно. Где боготворили, ограждали от любых бытовых проблем и позволяли быть слабой.
Два шага и одна капитуляция. Что проще?
Дети обрадовались бы окончанию странной командировки своего любимого папы. Я – тоже. И не ради безумных ночей вроде сегодняшней. Не ради откровений или объятий, которые оказались лучше любого секса.
Нужно было всего лишь сдаться. Вычеркнуть все свои сомнения и забыть, с какой легкостью Эд предложил развод.
Наверное, более умная женщина на моем месте и не раздумывала бы. Не пугала бы себя новыми случайными встречами в отелях. Жила бы сегодняшним днем без оглядки на прошлое.
Ради такого мужчины... мужа и отца, как Эд, возможно, стоило рискнуть. Не проверяя свою удачу, вывесить белый флаг. Подарить ему прощение даром, без боя. Но с каждой застегнутой пуговицей решимости у меня становилось все больше. С каждой секундой молчания трусливый внутренний голос звучал все тише. И наивные глупости вылетали из головы все быстрее.
 
- Может, хотя бы на завтрак останешься? – Когда я была уже готова, лежачий памятник наконец-то не выдержал.
- Нет, спасибо. Соглашение было только о ночи.
- Я закажу еду. Все, что ты любишь. Из любого ресторана.
- Сомневаюсь, что в такую рань ты сможешь вытянуть из кровати хоть одного повара.
- Ради тебя – смогу.
Уверенности в голосе Эда было так много, будто где-то за стеной уже ждали заказа лучшие шеф-повара города, и оставалось лишь выбрать блюдо.
- Не стоит. – Чтобы не улыбнуться, я до боли прикусила щеку изнутри.
- Если волнуешься о детях, то няня справится. Спешки нет, - кое-кто, похоже, и не собирался сдаваться.
- Няня, конечно, справится. Но детям нужна еще и мама.
Решив, что чулки сейчас не главное, я положила их в сумочку и вместо зеркала посмотрела на себя в окно. Издалека все выглядело прилично. Платье, туфли, модная укладка «Я летела с сеновала». Недавний поход к парикмахеру все же оказался нелишним.
О том, как смотрюсь вблизи, даже думать было страшно. Зацелованная грудь все еще ныла. Кожа в некоторых местах горела, будто от ожогов. А глаза сияли как у кошки в середине марта.
Все признаки женского отрыва. Не хватало лишь нового номера в телефоне и багрового засоса на шее.
- Давай, я хотя бы отвезу тебя домой. – Чудовище так резко скатилось с кровати, что я невольно отшатнулась в сторону.
- Приличные золушки добираются с бала самостоятельно. – Попятилась к двери.
- Мне казалось, с приличием этой ночью мы разобрались качественно?
Не заботясь о белье, Эд натянул на себя брюки и поднял с пола рубашку. Решительный как вчера вечером. Готовый на все, стоило лишь кивнуть.
- Завтрак сможем на дом заказать. – У этого бульдозера будто заклинило педаль газа. – Пацаны вчера суши вспоминали. Им можно ролы, Соньке творожный десерт. Она любит. А нам – чего душа пожелает.
За несколько ударов сердца он нагнал меня. Прижал грудью к стене. И чуть не получил малодушное «да».
- Я поеду на такси. Заказывать ничего не нужно. Суши для детей не лучший завтрак. К тому же я уже обещала сырники со сметаной.
- А если и я хочу сырники? – Голубые глаза уставились, не мигая. Будто в душу смотрели. – И домой хочу. К детям...
Это прозвучало так искренне и с таким отчаянием, что второй раз за утро мне резко захотелось сдаться. Ноги подогнулись от потребности ответить согласием. Рот сам раскрылся. Но телефонный звонок заглушил робкое «да».
- Слушаю, - не глядя на имя абонента, произнесла я. Услышала знакомый голос Лизы. И через минуту разговора все извилины вернулись на свои места, а от слабости не осталось даже следа.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 7.3
«Если у вас нет совести - заведите себе собаку, если не хватает гордости - найдите деятельную подругу». Я уже и не помнила, где это вычитала. Возможно в каком-то глупом женском журнале. Но строчки надежно засели в памяти.
Сегодня с гордостью у меня действительно были нелады. Она то исчезала, то появлялась, будто попала в бермудский треугольник. Однако подруга сработала на совесть.
Не представляю, как Лиза почувствовала мое состояние, но позвонила она вовремя.
Бронепоезд «Басманский» уже стал на рельсы и почти снёс последние баррикады уверенности в себе, когда подруга в излюбленной манере, без приветствия, произнесла:
- Раз трубку сняла, значит, демон заездил тебя не вусмерть. Стареет голубоглазый. – Из динамика послышался короткий сочувственный вздох. - Ну да ладно. Пока ты не наделала ошибок, слушай мою команду! Натруженное место зачехлила и быстро домой!