Чужестранец (СИ)

Единственное, что его смущало — он не был уверен, достаточно ли переписок для каких-либо обвинений. В конце концов, письма не так уж трудно подделать, зато очень трудно объяснить, как они у тебя оказались. Значит, для гарантии нужно найти ту самую вещь, которую получил Саддиат от северян.
То, что вещь спрятана внизу, Платон не сомневался — во всем доме не было ни одной «комнаты с сокровищами». Были сундуки с тканями, коврами, посудой, бочки с маслом, но нигде не было ни монет, ни украшений, ни серебра, ни чугуна.
***
Платон спустился в подвал. Решетка люка к большому удивлению оказалась незаперта. Внизу оказался короткий темный коридор, поворачивающий вбок, а из-за поворота появлялись отблески пламени.
Здесь был запах сырости и еще какой-то непонятный, напоминающий то ли хлорку, то ли металлические опилки. Стены подвала были выложены обожженным кирпичом, но со временем покрылись какой-то неприятной слизью, земля под ногами тоже была влажной — не хватало доступа свежего воздуха. Если это сокровищница, то тут вполне могут быть ловушки. Платон со вздохом активировал Полумрак. В голове раздался свистящий полушёпот.
«Тсссс. Скрываемся в подвале, чтобы не заметили? Или наоборот, пробираемся внутрь? Тише, тише, нужно ступать осторожно, тише шелеста травы. Впереди ловушек нет, но кажется, будто что-то не так.»
Платон медленно двинулся впёред, стараясь не шуметь. К его удивлению, голос не пропал, а остался, даже когда он повернул вбок и увидел саму сокровищницу. Большая металлическая решетка, у входа две ниши: одна со статуей, в другой слабо горит жаровня. А за решеткой была целая куча всего: сундуки, на веревочках связки темных металлических колец, тускло блестящие серебряные кубки, шкатулка, украшенная драгоценными камнями, несколько мечей.
«Сокровища. Целое состояние. Этот Садиатт слишком щедро оставил тут всё. Ещё и статую внутри поставил. Пафосно.»
Платон подошёл ближе, взглянул на статую, та очень реалистично изображала мужчину, опустившего меч, с суровым лицом, одетого в кольчугу и шлем на манер викингов. Ни дать ни взять — гордый завоеватель. При всём этом статуя явно отличалась от тех, что встречались в городе — они казались идеализированными, эта же была какой-то дотошно реалистичной, словно скульптор решил изобразить человека таким какой он есть, без прикрас.
«Чудно, но статуя нас не услышит. Взгляни на решетку, а то стоит поспешить.»
«Почему ты не исчезаешь, как все остальные голоса?»
«Голосса? Они много болтают, я говорю меньше, живу дольше. Просто.»
Платон подошёл к решётке. Металл на вид крепкий, даже ржавчиной не покрыт, несмотря на влажность. Дверь закреплена на петлях и заблокирована цепью, с навесным замком. Платон дернул за прутья — не открывается, держится надежно.
«Сстой! Сердцебиение. Где-то рядом. Вслушайся.»
Платон замер. Он не слышал ни шагов, ни движения, ни тем более сердцебиения.
«Обернись! Быстро!»
Платон резко развернулся — статуя внезапно ожила и приобрела цвет, воин смотрел прямо на Платона и уже поднимал меч.
«Что делать-то теперь?»
Ответа не было, голос исчез.
Платон резко рванулся влево, уходя от удара, меч с хлюпом царапнул землю. Статуя двигалась медленно, но с каждой секундой её движения становились всё более плавными и напоминающими живого человека. Воин повернулся к Платону, заслонив собой решетку, и шумно выдохнул.
Платон обернулся назад — бежать бессмысленно, он не успеет вылезти наверх и сбежать из дома, не подняв шум. Значит, придётся драться, но грубая сила тут не поможет. Что он сделает с ножом против кольчуги и меча?
Тем не менее, он выхватил нож и встал в стойку. Воин взял меч в обе руки и стал сокращать расстояние. Они вглядывались друг в друга.
— Кто ты такой? — тихо спросил Платон.
Воин открыл рот и издал странный сипящий звук. Потом помотал головой и бросился в атаку.
Меч проскользил над головой у Платона, царапнув каменную кладку. Из приседа он попытался броситься с ножом на противника, но меч снова летел в него.
 
Отступление, шаг назад по скользкой земле. Глаза воина внимательно следили за каждым его движение. Шаг в сторону — меч снова летит так, что приходится прижаться в стене. Размашистые, мощные удары, но при том быстрые — проскочить не получится.
Воин приблизился ещё на шаг. Взмах меча, звон металла об камень. Платон продолжал отступать, а противник усилил напор — удар следовал за ударом, так что парню едва удавалось уходить от них. В голове внезапно зазвучал голос. Тот самый, что он услышал в самый первый раз, в пустыне. Связность.
«Это всё же человек, а не статуя. Он дышит, его сердце бьется — его можно ранить. Нужно найти способ приблизиться к нему и убить. Единственный путь.»
«Что мне делать?» Платон уже тяжело дышал, а вот его противник оставался спокоен.
«Отступай. Позади тебя поворот, примрено в трех шагах. Дай ему провести атаку, зайди за поворот и атакуй сбоку. Главное — чтоб он увлекся, сократил дистанцию. Ты — тот, кто ты есть, используй свою цельность. Он безмолвный слуга, а у тебя есть цель. У него тут мало пространства для замаха, используй это.»
Легче сказать, чем сделать. Меч зацепил куртку Платона, легко прорезав материю. Шаг назад. На лице воина возникла ухмылка. Ещё один удар, такой, что разрубил бы его от плеча до пояса, если бы он не шагнул в сторону и назад. Действительно, Платон заметил, что воин может делать замах только под определенным углом, фактически стоя у стены — слишком узкий коридор, слишком низкий потолок. Воин сделал выпад впёрд, Платон шаг назад и прижался к стене. Движение воздуха дало понять, что поворот прямо за спиной. Воин снова замахнулся, целясь в плечо.
Платон быстрым движением отступил за поворот, прижавшись к стене, меч со звоном раздробил каменную кладку, в сторону полетели крошки. Резкий рывок впёрёд, опереться на предплечье мечника, вонзить нож под рёбра.
Клинок звякнул о кольчугу, мечник же, разворачиваясь, впечатал локоть Платону вбок, толкая его обратно к решетке… Он со свистом выдохнул, едва не подскользнувшись на земле. Воин развернулся, направив остриё меча на Платона. Теперь они поменялись. Сзади в десяти шагах была решетка, вперед мечник.
Воин провёл несколько ударов, заставляя Платона снова отступать. Последний удар оставил царапину на плече, в том месте, где куртка разошлась. Чёрт подери, ничего не выходит. Он даже не успеет вызвать навык, слишком быстро всё происходит.
Ещё шаг назад, снова брызги камня. Что можно сделать? Опрокинуть жаровню? Не поможет, воин просто отступит и дождётся, пока сюда придёт кто-то ещё. Нет, нужно другое решение.
Он сместился к противоположной стене, дабы помешать воину делать замах. Мечник вместо этого сделал очередной выпад, Платон ушел в сторону, снова дернул мечника за руку и ударил ножом по левой руке. Мечник пнул его по голени так, что аж в глазах потемнело. Потом перебросил меч в правую руку и начал замахиваться.
В этот момент Платон, который пытался увернуться, подскользнулся всё-таки на чертовой земле. Падая, схватился за колени воина, тот закачался, удар прошёл слишком высоко.
Платон вонзил кинжал воину в ногу. Ещё раз, ещё раз, так чтобы брызнула кровь, прямо в бедро, в надежде попасть в артерию.
Мечник издал жуткий сипящий свист и яростно начал размахивать мечом. Платон, как таракан, отползал, не пытаясь даже встать. Очередной удар прошёл по его икре, оставив глубокую рану.
Он почувствовал позади решетку и с силой пнул жаровню. Жаровня закачалась, воин поднял меч, намереваясь вонзить его в живот Платона.
 
Защищаться нечем. Единственный путь.
Он снова пнул жаровню и на этот раз она опрокинулась. Пылающие угли полетели вниз и в стороны, осыпаясь на лежащего Платона, на ноги воина, с шипением затухая во влажной земле.
Воин издал свистящий звук и отступил, пытаясь рукой с мечом стряхнуть с себя угли. Вторая рука безвольно повисла, его штаны обильно пропитались кровью. Платон увидел, что на лбу у мечника проступил пот.