Займемся с... самбо? (СИ)
— Пей, станет легче, — приземлилась на ковер поближе к ней, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
Лелька, не торопясь, по глотку выпила весь чай, собираясь с нерадужными мыслями. Отставив кружку в сторону, она нащупала подушку-антистресс на моей кровати, и прижала к груди, чтобы сжимать, когда воспоминания причиняют боль или страх.
— Это случилось пять с половиной лет назад, — голос ее прозвучал глухо. — Я окончила школу, сдала все экзамены и мне позвонили из универа, сообщив, что я принята. Что может быть лучше этого события?! Я буду учиться на дизайнера, как мне всегда того хотелось. Я еще на один шаг приблизилась к своей мечте. Обзвонила всех друзей, обрадовала родителей, а Феликс отвел меня в ресторан, в который мне безумно хотелось сходить…
Я не торопила и не задавала ей никаких встречных вопросов. Все, что ей нужно-чтобы кто-то внимательно ее выслушал. Она должна выплеснуть все, что наболело, что так долго держала в себе, что мучило ее и не давало жить спокойно, радоваться жизни.
— Когда мы уже собирались домой, позвонила подружка…если бы я только проигнорировала ее звонок…Нет! Если бы я отказалась идти с ними…все было бы по-другому, — снова начала сбиваться с мысли, до побелевших костяшек сжимая подушку. Взяла ее холодную ладошку, придавая уверенности.
— Подруга сказала, что мы должны отметить мое поступление, пригласила в клуб сходить с друзьями. Я не хотела оставлять Феликса одного, но он уговорил меня, сказав не вести себя, как затворница. Как начнется семестр- уже не смогу никуда выйти из-за учебы, нужно хорошенько повеселиться и провести больше времени с друзьями, не то стану, как он — бледным ботаном с толстой книжкой наперевес. И я согласилась, — судорожно вздохнула.
— Мы пришли в клуб, выпили по безалкогольному коктейлю, так как нам не было еще восемнадцати, и пошли танцевать. Подружка стала обниматься с каким-то незнакомым парнем, да и остальные постепенно разбрелись по залу — не найти, оставили меня одну. Я им оказалась не так уж и нужна. Музыка играла так громко, что, казалось, перепонки лопнут. Тревожить подругу не стала, так как она уже перешла к поцелуям…я собиралась пойти домой, но меня одернула девушка и пригласила присоединиться к их компании в более тихом место. Она выглядела такой дружелюбной, что я не смогла отказать…, - на некоторое время «зависла», смотря в одну точку.
— Все было мирно и ничем дурным не пахло, хотя это отдельная ниша. Просто веселая компашка с чипсами и поп-корном. Никаких тебе азартных игр, алкоголя рекой или странных таблеток с порошками. Мы не представлялись друг другу. Сначала это показалось странным, но они так много шутили, что это стало вовсе неважно. Просто один забавный нестандартный вечер.
— Я выпила с ними всего лишь один коктейль, который, как они утверждали, был безалкогольным…после этого я ничего не помню…, - голос совсем затих. — Когда пришла в себя, находилась совершенно в другом месте…от недавней компании не осталось и следа. Напротив сидел жуткого вида мужик и мерзко улыбался, сказав, что я теперь его новая куколка. Он протянул мне какие-то бумажки, сказав, не забыть про работу в оговоренный срок, иначе с каждым прогулянным днем — у меня будет на одного родного человека меньше…
Руки у Лельки, кажется, стали еще холоднее. Сдернула с кровати плед и укутала ее, словно бабочку в кокон. Но я прекрасно знаю, как бы ни было тепло в доме или на улице — душевный холод труднее всего искоренить.
— Я ни слова не поняла из его речи, пока не пролистала трудовой договор на свое имя. Там были все мои паспортные данные и личная подпись, но я не помню, как расписывалась. Я бы в жизни на такое не подписалась! — всхлипнула. Ее прекрасные глаза снова наполнились слезами, но она не прервалась:
— В договоре говорилось, что по достижению совершеннолетия, я буду танцевать в стрип-баре, без всякого привата и интима. В случае расторжения договора с моей стороны или не выполнения должностных обязанностей — неустойка. Я билась в истерике, кричала, порвала договор на много мелких кусочков, но этот урод лишь рассмеялся, сказав поберечь силы для клиентов. Свой договор я могу порвать хоть тысячу раз, но у него есть подлинник, против которого я бессильна, — прошептала, опуская голову ниже.
— Знаешь…, - горько усмехнулась, — меня не били и не насиловали, но в мгновение ока разрушили всю мою жизнь…Я не помню, как добрела до дома… в баре меня никто не удерживал, дав спокойно уйти. Пока шла на выход- видела танцующих полуобнаженных девушек- часть своей будущей «работы»…потом- расплывающаяся перед глазами дорога домой…Не сразу поняла, кто меня трясет и почему кричит…Феликс очень испугался, увидев меня в таком потерянном состоянии…а еще-в моей руке был зажат новый «договор».
— И? Что вы делали дальше?
— Все, что было в наших силах…мы ходили в полицию, суд, прокуратуру, натравили проверку на тот клуб и стрип-бар… мы убили на это три месяца из оставшихся шести…но все тщетно…проверка ничего не дала, все чисто, к договору — не подкопаешься, сделан по всем правилам и не нарушает ничьих прав.
— Как это не нарушает? — выкрикнула, забывшись.
— А так! Паспортные данные ваши? Ваши! Подпись поставили? Работайте! Видите же, что договор вступает в силу через три месяца и к интиму не принуждает! Сказали, чтобы мы не морочили им больше голову и не мешали работать, науськивая на «честных» граждан. Разорвать контракт может только работодатель или путем уплаты неустойки.
— Слишком большая неустойка? — поняла.
— Да, — тихо отозвалась Лелька. — Нолей не сосчитать…
— Большой кредит вам не одобрили бы. У родителей не пытались просить помощи?
— Отцу пришлось бы распрощаться с мечтой о кофейне, мама тоже не на золотых рудниках тогда работала. Мы не могли так с ними поступить, более того — не стали бы подвергать еще и их опасности. Ты же видела маму…даже мы не можем предугадать ее действий. Неизвестно, во что она может впутаться, спасая меня. Феликс сказал, что сам со всем справится и при любом раскладе не позволит мне даже прикоснуться к шесту. Он уже тогда был слишком самостоятельным и из своих заработанных денег оплачивал свою учебу и все наши расходы. Он взял еще несколько подработок, практически перестал спать…но скопленных денег все равно было ничтожно мало. Тогда он и стал подрабатывать драками в разных местах, еле приползая домой…, - слезы дорожками побежали по бледным щекам.
— Доходы превосходили его прошлые подработки во много раз, но синяки и побои все реже сходили с него, хотя он и пытался их скрыть под одеждой. За два месяца нереально собрать такие большие деньги и брат пошел в стрип-бар, чтобы получить отсрочку платежа или разделить на части…
— У него ничего не вышло? — уже знала ответ.
— Эта мразь, зовущий себя боссом, сказал, что ему все равно, кто будет вертеться у шеста, лишь бы он купался в деньгах. Сбежать мы не сможем-найдут, юридически мы бессильны. Попытаемся обмануть- примут соответствующие меры и позаботятся о наших родственниках, связи есть везде. Феликс обещал лично все отработать, только бы они забыли о моем существовании…
— Вот почему он пошел танцевать, — поняла невысказанную им причину.
— Он… пришел домой, накормил меня и сказал, что все будет хорошо, — выдержка дала трещину, снова срываясь на судорожные рыдания. — У КОГО ХОРОШО?! У меня или, может, у него?! Ду-у-ра-ак…Оставался всего лишь месяц…и этот месяц он как безумный пытался научиться танцевать, двигаться…не как полуголый извращенец, трясущий всем, что болтается, а как настоящий айдол с гордостью и чувством собственного достоинства. Сказал, что вернет им грязные деньги, но на собственных условиях, не раздеваясь, — Лелька сделала большой вздох, так как говорила непрерывно, забывая дышать. Она говорила, пока были силы и уверенность это сделать.
— Он надевал обтягивающую одежду и снова и снова повторял одни и те же движения, спрашивая моего совета. Какой, к черту, совет, когда он дрыгался как бревно-о-о, ы-ы-ы, — слезы полились быстрее.