Перевал Дятлова. Назад в СССР (СИ)

Я обернулся, собираясь отчитать девчонку за непослушание, а потом спрятать её за свою спину. Обернулся… и охренел.
Зина лежала на боку. Словно она только что бежала, а потом раз и её сбила с ног неведомая сила. И у Зины, твою ж мать, не было ни лыж, ни лыжных палок, ничего. Ничего из тех вещей, которые должны быть. А главное, она ведь только что меня звала. Буквально секунда прошла. Нет, даже не так. Только что её вообще здесь не было.
Я слишком завис на девчонке, а потому не сразу услышал хруст снега за спиной. Обернуться уже не успел. Мне в затылок прилетело что-то очень тяжёлое. Перед глазами вспыхнул яркий свет, и меня тут же накрыло темнотой.
  
Эпилог
 
Вспышка. Обжигающий свет. Ламп. Тени в масках. Голоса.
Вспышка. Свет. Острая боль в затылке. Удар в грудь. Тело выгибает дугой. Удар. Удар. Боль. Странный звук.
Холодно. Холодно. Вспышка. Свет.
* * *
Кто здесь? Пистолет приятно холодит ладонь. Выходите, буду стрелять. Чёрт, как глупо будет сдохнуть в каком-то странном закоулке Москвы после всего того, что мной было пережито. А главное, кто? Кто заказал? Это точно заказ, никого шального на меня вынести не могло. Быстро, Саня… Быстро думай, где и в каком деле мог быть такой интерес, чтоб тебя решили убрать… Последний клиент… По его запросу отправился на Лубянку. Так… Потом случайно увидел папку.
Стоп.
Пропускаю события. Архив Лубянки. Необычный. Самый секретный секрет, а не архив. С трудом смог туда попасть через охеренные связи. Так… Потом папка с частью дела группы Дятлова. Что-то там было…
* * *
Выстрел. Боль. Темнота.
Вспышка. Вспышка. Вспышка.
* * *
— Паря, дай копеечку! — весёлый голос какого-то пацана.
Вспышка. Горы. Снег. Много снега. Мы идём вереницей. Впереди — Игорь. Игорь? Чёрт, это совсем не тот маршрут… Или тот, но после Северного. Я не проходил его с группой…
— Игорь, остановись! Стой!
— Зина-а-а-а-а-а-а…
Удар. Свет. Раздирающая боль. Темнота.
* * *
— С днём рождения, Семён! Ура! — кричит Дорошенко. Он. Это точно он.
Мы сидим в палатке. Палатка… Млять… Откуда палатка…
— Спасибо, ребят. Неожиданно даже как-то… Но очень приятно, — Семён улыбается и протягивает мне кружку. — На, Константин, выпей. Это спирт. За мой день рождения. Я же всю войну без единого ранения прошёл…
Кто такой Дорошенко и почему он кричит? Снова…
* * *
Выстрел. Удар. Это моя голова бьётся об асфальт. Как арбуз… Раз и в дребезги.
Кровь. Откуда столько крови? Почему так холодно? Как же болит голова!
— Он жив! Мать вашу! Скорую! Срочно скорую! Саня, сука, держись! Бивень, гад! Не вздумай умирать! — кричит Виталя…
Виталя? Я хочу ему сказать, что шутка не смешная. Но не могу. Язык не ворочается. Совсем.
Яркий свет. Люди в белых шапочках и масках. Они смотрят на меня сверху, склонившись. Я вижу в их глазах удивление.
— Как такое возможно, Аркадий Сергеевич? У него пуля в затылке! Вы понимаете, о чём говорите?
— Лёня, тебе ли не знать, что мозг человека живёт гораздо дольше тела. Ты же хирург, Лёня…
Грохот. Такое чувство, будто кто-то с пинка распахнул двери.
— Кто пустил посторонних в операционную? Лёня! Рита! Что за ерунда. Куда забираете? Вы что? Пациент в тяжелейшем состоянии! У него пуля…
Пуля? Какая пуля?
* * *
Вспышка. Боль. Тени. Много теней.
— Бивень! Дыши, сволочь! Дыши! Быстрее! Сюда! Доктор! Любые деньги! Вытащите его! Доктор! Всё, всё не мешаю! Бивень, сука! Только скажи — кто! Найду — убью тварь! Всё, доктор, всё! Ухожу!
Виталик снова. Но он уже был. Почему опять Виталик?
Кто такой Бивень? Какой Саня? А… Я… Саня… Александр… Александр Замирякин… Кто такой Замирякин? У меня другая фамилия. Какая? Не помню…
Паника. Вспышка. Свет. Боль. Темнота.
* * *
— Костя, зря ты не пошёл! — смеётся Людочка. — Отличный фильм «Золотая симфония»! Да, Зина? Ой, всё. Посмотрите, они обнимаются с Дорошенко. А-а-а-а-а! Ну, помирились, наконец!
 
Зина… Почему помирились. Этого не было. Или было?
* * *
— Константин Константинович, как не стыдно. Отец для тебя всё, а ты… В общем, имей в виду, отцу я сообщил. Он велел тебя отправлять с группой Дятлова или Блинова…
Мент… Начальник отдела… Но он меня не отправлял. В этот раз не отправлял… Почему в этот? Были ещё?
* * *
Паника. Вспышка. Свет. Боль. Темнота.
— Объект вернулся в начальную точку. Перезагрузку не рекомендую. Сбой в показаниях. Подсознание путается. Давление запредельное. Рекомендую перерыв на сутки.
— Запускайте.
— Но…
— Запускайте! У него почти получилось! Нам нужна эта информация!
— Да какое получилось? Он умирает с каждым разом всё ближе! В этот раз в Северном. Ещё пара-тройка возвращений, и он умрёт прямо на вокзале.
— Перестаньте распускать нюни! Он уже умер. Нам важно знать, что случилось с этой чёртовой группой!
— Его мозг жив! Его сознание живо! Он проходит через всё это заново! Вы это понимаете⁈ В конце концов, это бесчеловечно!
— Вы можете отказаться. Мы соберём другую команду. Готовы расстаться с нашим ведомством не в лучших отношениях?
— Но это же человек… Был…
— Хорошо, давайте так. Это был человек, да. Большой человек с большими связями. Но даже его это не защитило, когда он сунул свой нос, куда не следовало. Теперь это не человек, это — наш шанс. А вы имеете возможность проводить эксперимент, который спустя много лет перевернёт мир. Сейчас — цель одна: возвращайте его. Снова. Пока не получите нужный нам результат.
— Но…
— Запускайте.
* * *
Вокзал. Снег. Боль. Холод.
— Слышь, паря, помоги советскому студенту, поделись копеечкой!
— Отвали, придурок.
— Что?
— Пшёл вон.
Удар. Вспышка. Свет.
* * *
— Немедленно остановите проект! Объект на грани.
— Перезапуск. Обратный отсчёт!
— я буду жаловаться! Вы загубите…
— Вон отсюда.
— Что-о-о?
— Я сказал — вон. Или перезапуск.
— Но…
— Федорцов, обратный отсчёт.
— Хорошо! Федорцов, проверьте приборы.
— Давление пришло в норму.
— Пульс?
— Объект стабилен.
— Перезапуск. Обратный отсчёт. Три… Два… Один…
* * *
Вспышка.
Вспышка.
Вспышка.
* * *
— Слышь, паря, помоги советскому студенту, поделись копеечкой!
Кулак прилетает мне в плечо. Рывок. Захват. Хруст. Рука придурка повисла переломанной плетью. Захват, на колени, залом.
— А-а-а-а-! Дурак совсем⁈ Больноо-о-о-о! Пустии-и-и-и-и-и-и…
Крики. Оглушающие крики. Морщусь. Затылок обжигает болью. Снова морщусь, пытаясь абстрагироваться от воплей. Оглядываюсь.
— А-а-а-а-а! Опусти, козёл!
— Да заткнись ты уже.
Отпускаю. Отталкиваю орущего человека. Пытаюсь подняться. Почему я ничего не вижу? Только слышу. Где я? Кто я?
Снег. Почему вокруг столько снега? Грязного снега…
Свет! Больно! Но зато — вижу! Вижу придурка, который вопит, придерживая сломанную руку. Краем сознания отмечаю: свистки, суету, топот. Менты. Почему у них такая странная форма?
— Больно! Сволочь! Ты мне руку сломал! А-а-а-а!
— Отпустите его! Как вам не стыдно⁈ Вы же советский человек, а не бандит какой-то! Что он вам сделал?
— Зина?
— Д-да… Мы знакомы?
— Зина… Ты же умерла?
— Дурак! Врача! Позовите кто-нибудь врача!
— Зина! Почему ты жива? Зина, как я рад, Зина!
— Что вы себе позволяете! Отпусти меня! Слышишь!
— Да он псих больной!
— Отпусти девушку, урод!
— Милиций-а-а-а!
Вспышка. Свет.