Перевал Дятлова. Назад в СССР (СИ)

— Зина! Послушай меня.
Я воткнул лыжные палки в снег, ухватил девчонку за плечи и проникновенно заглянул ей в глаза. Раз доводы разума и логики она не хочет слушать, будем бить из других орудий. Тяжёлыми боеприпасами, так сказать.
— Ты остаёшься прикрывать мне спину. Если вдруг заметишь что-то очень странное — кричи. Если почувствуешь опасность для жизни — кричи и сразу же уходи. Молчи и слушай! Ни в коем случае не лезь меня спасать, ясно? Сразу же уходи за подмогой!
Я бросал фразы чётко, резко, по существу, практически приказным тоном, не давая Зине времени на возражения и сомнения, вынуждая её соглашаться со всем, что говорю. Но при этом смотрел Зинаиде в глаза так, будто она единственная женщина на всей планете, и только ей, ей одной, я могу доверить свой тыл. Девочки — такие девочки… Думаю, на комсомолках это тоже работает.
— Повтори, — приказал я, не разрывая зрительный контакт.
— Наблюдать. Прикрывать спину. Кричать. Если почувствую опасность. И… уходить за помощью, — кивая в такт каждому слову, заученно произнесла Зиночка, но тут же сверкнула глазами, прижала руки к груди и заявила. — Я так не могу, Костя! Это не по товарищески, бросить тебя одного! Как так? Сам погибай, а товарища выручай!
Я чуть воздухом не подавился, когда эта девчонка произнесла фразу, которую часто в своей прошлой жизни использовал я сам. Удивительное совпадение. А вот с проникновенными взглядами у меня не вышло. Фигушки она на них повелась. Чёрт, не удалось, теряю хватку. Хотя… Большой вопрос, пригодятся ли мне вообще в будущем эти умения. Да и насчёт будущего тоже ни черта непонятно. Ладно. Попробуем снова через логику и разум.
— Так, Зинаида. Здесь и сейчас — я командир нашей маленькой труппы. А приказы командования что?
— Что? — пискнула девушка.
Её глаза подозрительно заблестели, наполняясь влагой. Да ё-моё, что ж её так мотыляет…
— Не обсуждаются приказы командования, — отрезал я. — Поэтому остаёшься здесь, наблюдаешь, прикрываешь, при необходимости тикаешь. В смысле, уходишь за подмогой!
— Х-хорошо, Костя, — Зина сдалась, кивнула, помолчала секунду, затем заглянула мне в глаза и попросила. — Будь осторожен, пожалуйста. Мне… я правда кого-то видела.
— Обещаю, — совершенно серьёзно ответил я. — И, Зин, я действительно тебе верю. Я тоже видел людей.
Мне показалось, Зиночка после этих слов выдохнула, словно до того, как я их произнёс, она сомневалась в моей искренности. Предполагала, наверное, что я чисто из солидарности, просто её поддержал, дабы над ней не смеялись остальные. По-товарищески.
— Всё, пошёл. Не грусти… — я подмигнул Зине и очень внезапно для самого себя, вдруг наклонился, а потом… поцеловал не ожидавшую ничего подобного девушку.
Зиночка растерялась, дёрнулась назад, но я не отпустил. А уже через секунду она перестала брыкаться, самозабвенно отдавшись поцелую. Целовалась Зина неумело, где-то даже наивно, но… твою ж мать… Как давно я не чувствовал ничего подобного, честное слово. Лет сорок. В смысле, не в образе Замирякина, конечно. Нет. Я, именно я. Последний раз, наверное, ещё до армии. Внутри что-то сладко защемило и разлилось тепло. А ещё появилось чувство нежности. Нежности, замешенной на нежелании обидеть эту девочку.
Мы, похоже, сильно увлеклись. По крайней мере, мне показалось, что длился поцелуй достаточно долго. Но потом, в какой-то момент, девчонка включила всё-таки голову. Она снова дёрнулась, пытаясь освободиться из моих объятий. Если бы не зима… снег… мороз…
Я с трудом взял себя в руки, оторвался от сладких девичьих губ, провёл большим пальцем припухшей верхней, заправил под дурацкую шапочку выбившуюся прядку волос. Зиночка смотрела на меня затуманенным взглядом, тяжело дыша, и крепко держалась за мои плечи, словно боялась упасть.
— Костя… — хрипловатым голосом выдохнула она.
— Тс-с-с, — я прижал палец к губам девчонки. — Ничего не говори. Всё потом. Жди меня, скоро вернусь.
С этими словами я легонько чмокнул её в курносый носик, развернулся и отправился в лес, на ходу размышляя, какая муха меня укусила, и какой чёрт дёрнул поцеловать девчонку? Мало проблем со всей ситуацией в целом так ещё и личное притащил. Группа и без того нестабильна в отношениях, смешались люди, кони, блин. А если ещё и у нас с Зиной что-то завертится, получится адская смесь. Рванёт так, что до финальной точки не доберёмся, все переругаемся.
 
Я даже на секунду застыл от такой мысли. Вернее, от соблазна именно этот вариант событий использовать для спасения группы, но быстро пришёл в себя, отбросил ненужные глупости и осторожно огляделся. Со стороны лес казался несильно густым, однако чем ближе я к нему подбирался, тем мрачнее выглядели деревья, тем больше внутри разгоралось чувство опасности.
И вот вроде не вижу никого, не слышу, но чуйка орала благим матом: осторожно, засада! Спинным мозгом ощущал: за мной откуда-то следят. И не только за мной, за Зиночкой тоже. Всё-таки правильно сделал, что оставил её, не взял с собой в лес.
«Местные, сто пудов, следят местные! Манси или как их там правильно называют?» — мелькнула мысль. Вот и как теперь поступить? Поговорить с пустотой, надеясь, что услышат, поверят и отвалят от группы Дятлова? Или всё-таки отыскать топтунов, заставить их вернуться назад?
С другой стороны, спрашивается, на кой чёрт им группа туристов-спортсменов? Неужто и вправду выбирают, кого из нас в жертву принести своей золотой бабе? Нас-то теперь не девять, а десять из-за Юдина. Придурок, блин. Лучше бы домой поехал со своей спиной. А то из-за одного изменившегося элемента хрен его знает, что ещё случится.
Но, опять же, киномеханик рассказывал, принципиально число девять. Получается, лотерея какая-то. Так бы всех забрали, а теперь, выходит, кто-то один в живых останется. Не станут его манси убивать, богиня-то у них точные цифры сильно уважает. А местные однозначно против воли богини не пойдут.
Я скривился от собственных глупых мыслей. Советская власть сейчас, все дела. Электрификация в каждый дом и жертвоприношения? В моей голове не укладывался подобный сценарий. Это в моё, далекое от 1959 года, время запросто убить для ритуала, — повылазило мракобесов изо всех щелей, развращают народ. Мало их давили, шарлатанов этих, которые на людском горе наживаются. Не додавили, а жаль.
Вот и бесятся теперь с жиру, то демонов вызывают, то язычество головного мозга у них приключается с кровавыми ритуалами на кладбищах. А тут всё по-другому. По-настоящему, что ли. И баба эта золотая неспроста. Точнее, неспроста, думаю, про неё Золотарёв упоминал. Кстати, да. Он ведь тоже рассказывал про все эти легенды, никто его за язык не тянул не выспрашивал. Для чего вещал? Просто так или с дальним прицелом?
Чёрт, опять Семён! Вот что за человек такой, всё время в мысли пробивается! Да ладно с чем-то дельным. Нет же. С очередной идиотской идеей! Тьфу!
Хотел сплюнуть, но остановился. Мало ли какие традиции у этих манси. Вдруг я на снег в лесу плюну, а они мне в ответ дубинкой в лоб за нарушение древних местных традиций или обычаев. Ладно, была не была. Я набрал побольше воздуха и чётко, громко произнёс:
— Уважаемые! Я знаю, что вы где-то здесь. Искать не буду, но мысль хочу донести. Мы обычные туристы. Идём по маршруту, в пещеры лезть не будем. Наша задача простая: добраться до вершины и вернуться обратно. Обещаем не мусорить, сильно не шуметь, никуда не лезть.
Блин, чувствую себя круглым идиотом. Стою тут на полянке и разговариваю с деревьями. При этом чётко ощущаю, что на мне, как на мишени в тире, скрестились несколько чужих взглядов.
— Мы люди мирные. Советские студенты. Закончим поход, вернёмся в город, и больше вас не побеспокоим. Слышите? Приём!
Я хотел пообещать, что, мол, даже отблагодарим едой там, спиртом, если надо, но заткнулся. Обещал уже в прошлой жизни. Или в будущей? Теперь вот расхлёбываю. И только я вспомнил про обещание, которое дядьке покойному дал, как этот самый дядька Слава, улыбаясь, вышел из-за дерева. Причём не молодой Биенко, который уже в Свердловске сидит, в ус не дует, а тот дядька, которого знаю я.