Голубой молоточек. Охота за сокровищами (СИ)

— Ты сделал то, что мог, Фрэд.
— Это неправда. Я глупец!
Он повернулся ко мне спиной. Постепенно его дыхание становилось все реже. Я тоже начал дышать медленнее. Перед тем как окончательно погрузиться в сон, я вдруг понял, что он начинает мне нравиться.
Я проснулся среди ночи, ощущая тяжесть давившей на меня горы, и зажег маленький ночник, стоявший рядом с кроватью. Потеки на стенах напоминали неясные следы дурных сновидений.
Я не пытался их разобрать, выключил свет и снова погрузился в сон.
  
XXIII
 
Когда я поднимался на другое утро, Фрэд еще спал, прикрыв глаза рукой, как будто боялся света нового дня. Я попросил дежурившего на посту офицера присмотреть за ним, а сам отправился на машине в Коппер-Сити, держа направление на висевшее над шахтой облако дыма.
Парикмахер побрил меня за четыре доллара; за такую же сумму я получил завтрак и указания, как добраться до филиала «Саусвестерн Сэвингс».
Банк находился в центре городка, в торговом квартале, выглядевшем как фрагмент южной Калифорнии, каким-то образом оторвавшийся от нее и перелетевший через пустыню. Окружавший его городишко, казалось, был лишен всех жизненных сил расположенной неподалеку шахтой и испарениями медеплавильного завода. Дым поднимался над городом, как огромное полотнище.
Надпись на стеклянных дверях «Саусвестерн Сэвингс» оповещала, что банк открывается в десять утра. На моих часах было около девяти. Становилось все жарче.
Я вошел в телефонную будку и принялся отыскивать Пола Граймса в списке абонентов. Он не фигурировал в нем, зато я нашел два номера его жены: один в частной квартире, а другой в фирме «Пол Граймс. Художественные и учебные принадлежности». Оказалось, что она расположена в центре, а нескольких шагах от будки.
Это был маленький магазинчик на боковой улице, торговавший канцелярскими товарами и репродукциями, но покинутый покупателями. Глубокое, темное, узкое помещение напоминало раскрашенную доисторическую пещеру, хотя висевшие на стенах современные картины были не столь реалистичны, как живопись пещерных жителей.
Женщина, появившаяся из подсобки, выглядела как сестра Паолы. У нее были широкие плечи, большой бюст, такая же темная кожа и широкие скулы. Одежда ее состояла из вышитой блузки, длинной, широкой юбки и босоножек.
Ее темные глаза отливали живым блеском; черты лица были тонкие. У меня было ощущение, что она излучает давно накапливаемую, но неиспользуемую энергию.
— Чем могу служить?
— Меня зовут Арчер. Я друг вашей дочери.
— Ну разумеется. Мистер Арчер. Паола упоминала о вас в телефонном разговоре. Это вы нашли тело Пола?
— Да. Я очень сожалею.
— И вы детектив, ведь так?
— Да, я занимаюсь именно этим.
Она окинула меня испытующим взглядом:
— В данную минуту вы также занимаетесь этим?
— К сожалению, в моей профессии приходится работать двадцать четыре часа в сутки.
— Меня в чем-то подозревают?
— Не знаю. А существуют какие-то причины вас подозревать?
Она покачала своей красивой головой:
— Я не виделась с Полом больше года. Мы разошлись много лет назад. Когда Паола перестала быть ребенком, у нас больше не оставалось никаких оснований для дальнейшей совместной жизни. Все уже было давно кончено.
Ее открытость и непосредственность произвели на меня хорошее впечатление. По-видимому, она все же поняла, что сказала больше, чем было необходимо, и прикрыла рот левой рукой. Я заметил, что ее красные ногти обгрызены, и мне стало досадно, что я ее напугал.
— Не думаю, чтобы кто-то в чем-то вас подозревал.
— И правильно. Я не причинила Полу никакого вреда, всего лишь пыталась сделать из него мужчину. Паола, возможно, придерживается иного мнения… Она всегда вставала на его сторону. Но я делала для него все что могла, как только он давал мне такую возможность. По правде говоря, ему вообще не следовало жениться.
Ее тайная жизнь и воспоминания времен супружества, оживавшие под маской спокойствия, казалось, выплескивались на поверхность.
 
Мне вспомнилось, что говорила Паола, и я спросил напрямик:
— Он был гомосексуалистом?
— Он любил и мужчин, и женщин. В то время, когда я была его женой, он, кажется, не водился с мальчиками. Но всегда любил общество молодых людей, в частности учеников школы, в которой преподавал. Впрочем, в этом не было ничего плохого. Он любил работу учителя. Я тоже многому у него научилась, — задумчиво добавила она. — Прежде всего, он научил меня правильно говорить по-английски. Это изменило всю мою жизнь. Но в его жизни что-то сломалось. Может быть, и по моей вине. Он не умел со мной обращаться. — Она нетерпеливо повела бедрами. — И всегда утверждал, что из-за меня сбился с пути. Может, он и прав. — Она наклонила голову и крепко сжала кулаки. — У меня прежде был тяжелый характер. Между нами случались скандалы, даже драки. Но я очень любила его. Пол же никогда не любил меня по-настоящему. Во всяком случае, с тех пор как я перестала быть его ученицей и сделалась женой.
— А кого он любил?
Она задумалась над моим вопросом:
— Паолу. Он любил ее по-настоящему, хотя это и не принесло ей счастья. Он также любил некоторых из своих учащихся.
— Это относится и к Ричарду Чентри?
Ее мрачный взгляд устремился внутрь, к прошлому. Она чуть заметно кивнула головой:
— Да, он любил Ричарда Чентри.
— Они были любовниками в буквальном смысле слова?
— Кажется, да. По крайней мере, так считала молодая миссис Чентри. Откровенно говоря, она даже подумывала, не потребовать ли развода.
— Откуда вам это известно?
— Когда Пол поселился у них, она как-то нанесла мне визит. Ей хотелось, чтобы я прервала их связь. Так она тогда выразилась. Но теперь я подозреваю, что она намеревалась использовать меня в качестве свидетеля против своего мужа, если бы дело дошло до развода. Я ей ничего не сказала.
— А где происходил этот разговор?
— Здесь, в этом магазине.
И она постучала по полу кончиком босоножки, кокетливо изогнувшись при этом. Она принадлежала к женщинам, эротичность которых с возрастом принимает скрытую форму, но при удобном случае готова вспыхнуть с новой силой. Я стоял совершенно неподвижно.
— Когда состоялся ваш разговор с миссис Чентри?
— Должно быть, это было в сорок третьем году, в начале лета. Мы только что открыли этот магазин. Пол одолжил у Ричарда изрядную сумму, чтобы оборудовать и обставить его. Деньги были даны в виде аванса за будущие уроки живописи. Но Ричард не получил их назад. Они с женой переехали в Калифорнию в конце лета того же года. — Она прыснула от смеха так неожиданно и бурно, что кораллы, висевшие у нее на груди, громко застучали. — Это был самый отчаянный поступок, который я только видела в жизни.
— Почему вы так считаете?
— Я абсолютно уверена, что это была ее идея. Она проделала все поспешно, в течение одного дня, лишь бы только вывезти Ричарда за границы штата и вырвать его из-под влияния моего мужа. Я тоже была рада, что эта парочка рассталась. — Она красноречивым жестом подняла и снова опустила разведенные руки.
— Но в конце концов они оба оказались в Санта-Тересе, — заметил я. — Интересно, почему. Почему ваш бывший муж и Паола тоже выехали в этом году в Санта-Тересу?
Она повторила свой жест, подняв руки, но на этот раз, очевидно, давая мне понять, что сама не в силах ответить ни на один из этих вопросов.
— Я не знала, что они туда едут. Они ничего мне не сказали. Просто уехали, вот и все.
— Вам не кажется, что Ричард Чентри мог иметь к этому какое-то отношение?
— Все возможно. Но по моему мнению, я давно это говорю, Ричарда Чентри нет в живых.
 
— Вы думаете, его убили?
— Не исключено. Такие вещи среди гомосексуалистов и бисексуалов не редкость. Я многих из них знаю. Некоторые общаются с преступниками, как будто ищут смерти. Или скрываются в одиночестве и совершают самоубийство. Может быть, именно так поступил и Ричард Чентри, А с другой стороны, возможно, он нашел какую-то близкую душу и преспокойно поживает где-нибудь в Алжире или на Таити. — Она улыбнулась не особенно весело, но широко, и я заметил, что у нее не хватает одного из коренных зубов. Из этого я сделал вывод, что она несколько опустилась.