Я не люблю убивать. Часть 1 (СИ)

Вампир читал её мысли, видя фрагменты вечерней встречи, в целом представляя, с кем она встречалась, и чем закончилось романтическое рандеву.
— Ты рассказала не обо мне, служаночка моя, — хрипел Драгуш, и его клыки становились всё длиннее. — Ты похвасталась этому зверю, что скоро станешь молодой и красивой… И ты думаешь, он ничего не понял? Или думаешь, он случайно с тобой познакомился, влюбившись в твоё безобразное тело?
Наташа задрожала; хотела схватить его за костлявую руку и показать себя женщиной сильной, с характером. Признаться, она была бойкой с детства и могла дать отпор обидчикам. Её постоянно дразнили, часто насмехались, но никогда ещё не кусали в шею или в запястье.
— Драгуш… Драгуш, подожди, — умоляла Наташа. — Я ведь ничего не знала… Я ведь только начинаю жить… Ты сам говорил, что это только начало…
Но вампир не слушал. Драгуш Арделин лишь пристально смотрел ей в глаза, посылая сигнал своей жертве. Всё оттого что он не любил напуганную дичь. Кровь у такой добычи горчит.
А он любил сладенькое!
Наташу охватил паралич. Она могла ровно сидеть, не заваливаться. Могла видеть, слышать, дышать, но не могла противиться ему. А ещё… ей совсем не было больно. Наоборот, ей было приятно, когда Другуш целовал шею.
Она проваливалась куда-то вниз, затем взлетала, будто качалась на заоблачных качелях. Наташа испытывала оргазм и даже забыла своего незнакомца, который так старался, шлёпая её по ягодицам и натирая пальцем соски. Незнакомцу далеко до талантов настоящего старого вампира, который сейчас, в эту самую минуту делал её бессмертной вампиршей… или убивал её.
Наташе было всё равно, что с ней делает черноволосый парень, с костлявыми руками и острыми как иглы зубами.
Драгуш высушивал её, но дарил надежду. Чем слаще жертве, тем слаще её кровь. Вампир одной рукой держал Наташе голову, а второй нежно водил между ног, отчего кровь жертвы превратилась в кровавый сок.
И зубы сводит от такого нектара!
***
Проснулся я ровно в восемь утра. Спалось, как всегда, спокойно. Но только продрал глаза, как нахлынуло неприятное предчувствие.
И кстати, охотники никогда ни о чём не жалеют. Потому что даже секс с некрасивой женщиной, это всего лишь моя работа.
Да… Наташа не высший сорт… и даже не второй. К тому же она с удовольствием выполняла приказы моего врага. Но всё же —Наташа несчастная, обманутая женщина — и никак иначе. Она жертва. Такой нужно дарить лучик надежды, чтобы согреть душу. Лучше предотвратить её инициализацию, одной сексуальной ночью, чем после перевоплощения в вампирши проводить каждый месяц сеансы проникновения так называемого ЛКН.
Наташа оказалась словоохотлива. Я так и не прибегнул к истинной силе своей магии и к врождённой мужской харизме. Надо честно признать, что не всякая женщина устоит перед моим обаянием и статью. Было время, когда предо мной падали такие крепости, а в плен сдавались такие воительница, что невозможно сопоставить их и близко с медсестрой из пункта переливания крови.
Я вспомнил о следователе Андрее, который в это самое время должен был опрашивать персонал и прятать маячок под стулом. О том, что в ЦРБ Драгуш никогда не появлялся и никогда не объявится, у меня сомнений не было. Но он мог работать не один. Его вечно окружали новоиспечённые вампирши. Драгуш любил молоденьких женщин. Особенно инициированных в образном вчера.
Я нашёл свежее полотенце и отправился в душ.
Струи теплой воды били в моё тело, омывая старые шрамы.
Вот след на плече от когтей суздальского упыря. Сложный был бой.
Вот рубец ниже рёбер на левой стороне — это битва близ Коломны — двенадцатый век. В тот день я убил трёх вампиров, двое из которых были гораздо старше меня, а значит, они обладали гигантской силой.
Так устроен мир упырей, вампиров и охотников на упырей и вампиров, что сила убитого пополняет запасы энергии того, кто победил в схватке. Но сила переходит лишь частично. Я хорошо помню, как в тот день почувствовал зародившуюся во мне мощь. Смерть двух старых вампиров, придала невероятный импульс моей карьере охотника. В тот день я заявил о себе в полный голос и стал известен миру кровососов, как великий защитник людей.
 
Я вспоминал тот бой, и в моей голове снова играла музыка — и не просто музыка, а песня, наполненная глубоким и патриотическим смыслом.
Со мной такое происходит не часто — примерно два раза в год. Обычно песня играла в бане или под струями душевой лейки, или когда я дремал в пенистой ванной. Под звуки струящейся воды или бурного потока из крана, я слышал неизвестные мне слова. А песни всегда звучали бравурные, словно исполняет их знаменитый хор имени Александрова. Я не видел, но представлял напыщенных мужчин в военной форме, которые, артистично шевеля губами и бровями, материализовали мои фантазии.
После прослушивания песни слова всегда быстро забывались. Не оставалось даже намёка, кто являлся главным героем и какие времена прославлялись в той песне. Наверное, я умел заглядывать в будущее, прослушивая мелодичные оды о космическом флоте Земли и о победах звёздных десантников над рептилоидами и прочими гуманоидами.
Иногда мне казалось, что кто-то вмонтировал передающее устройство в мой зуб или прямо в мозг, и я просто слышу обычное радио, какого-то государственного канала. А возможно, меня когда-то похищали пришельцы… Хотя похитить меня совсем непросто. Я всё-таки охотник на вампиров — и силы во мне обитают не человеческие.
Вытираясь полотенцем, я улыбнулся, попрощавшись с закончившейся песней. И сразу мне вспомнился курящий мужик на балконе четвёртого этажа, которого вчера я опрометчиво принял за красивую девушку.
Странно дело… я не перепутал, а вообразил, чего вовсе не существовало. Я будто видел её и даже чувствовал. И всё оттого что был опьянён собственной магией любви, управляющей моим сознанием, чтобы в итоге сблизиться с толстенькой Наташей и быть естественным на кровати.
«Мужик, наверное, полночи не спал, вспоминая мой железобетонный орган и её быструю руку», — усмехнулся я.
Придя на кухню, я налил из крана воды в литровую банку. Потом одёрнул штору и посмотрел на балкон четвёртого этажа дома напротив.
Я оказался прав. На прежнем месте стоял всё тот же мужик и курил сигарету. Заметив меня, он что-то пробормотал себе под нос, из чего я сделал вывод, что мне совсем не рады. Конечно, я же ему не день рождения и не торт с малиной, чтобы нравится! Так что, пошёл он куда подальше!
Я пил воду из банки и нагло щурился, пока мужик не сдал позиции и не сбежал с балкона.
После полудня зазвонил телефон. Предсказуемо тревожил мой юный следопыт из местных следователей.
— Да, Андрюха, — принял я вызов.
На той стороне трубки слышалось тяжёлое дыхание.
— Здравствуйте, Григорий. Нам срочно нужно встретиться, — сухо говорил лейтенант.
— Через полчаса у фонтана, — сказал я, не раздумывая.
На часах было больше двух часов дня. Солнце припекало нещадно. Людей у фонтана было немного: всего пару мамаш с колясками.
— Здравия желаю, Григорий, — поздоровался со мной следователь Андрей.
— Здравия желаю, лейтенант, — ответил я официально, потому что лицо парня было хмурным.
— У меня невесёлые новости, — щурясь, сказал следователь. — Час назад по месту прописки нашли труп Натальи Глотовой — медсестры из пункта переливания…
Я не повёл и глазом, хотя немало удивился.
— Сердечный приступ? — спросил я.
— Если бы, — переступал с ноги на ногу лейтенант. — Вся комната в крови, и горло перерезано…
Он оттопырил большой палец на правой руке и провёл себе по горлу — от уха до уха.
Я называл этот почерк — румынским. Вампиры резали горло своей жертве показательно, будто дразнили охотника, при этом скрывая следы преступления от простых людей. Если труп первой находила непосвящённая в вампирские дела полиция, то убийце всё сходит с рук. Никто не понимал: покусан ли труп или ему перерезал горло маньяк. Никому не приходило в голову измерить количество крови на полу, в промокших ковра и паласах — никто не проверял количество жидкости, вылившейся из человека, кроме охотников, безусловно.