Хроники инспектора Ротанова

Но время шло, а надежда на успех и в этой области постепенно исчезала.
 
ГЛАВА 21
И настало время, когда руководство компании решило наконец перейти к экстраординарным действиям.
Ларина и Строгова подняли в два часа ночи с постели и доставили под конвоем в кабинет исполнительного директора аромского отделения компании «Инпланет» Маслинова.
Время было выбрано не случайно, в компании работали хорошие психологи, и Маслинов всегда прислушивался к их рекомендациям.
Время, каждый час которого обходился компании в кругленькую сумму, утекало, как вода утекало в песок, результатов не было, и понадобились специальные меры для того, чтобы заставить этих ученых работать так, как нужно компании.
Маслинов сидел за столом, в свете настольной лампы разбирая какие-то бумаги, и не обращал ни малейшего внимания на доставленных к нему в кабинет. Ученых усадили в кресла, за спинками которых остались стоять по два дюжих охранника, и предоставили возможность вволю наслушаться сгустившейся в этой комнате ледяной тишины, подчеркиваемой тиканьем старинных настенных часов и шуршанием бумаг на столе единоличного вершителя судеб тысяч жителей аромской колонии.
Наконец, отодвинув в сторону папку с бумагами и тяжело вздохнув, словно против воли принимая на себя тяжкое бремя обязанностей, Маслинов произнес:
— Ну что же, господа… Вы не оправдали наших надежд. Больше мы не можем впустую тратить по два миллиона кредосов ежемесячно на поддержку вашего проекта. Результатов нет, и, как следует из этого отчета, — Маслинов театральным жестом хлопнул по бумагам, лежавшим перед ним, — в ближайшее время их не предвидится.
Он уставился на ученых своими рыбьими, ничего не выражающими глазами. Обтянутое сухой кожей костлявое лицо этого человека чем-то напоминало морду ящерицы. Настольная лампа освещала его так, что позволяла посетителям рассмотреть все морщинки, уловить мимолетный взгляд и малейшее движение мышц.
Как правило, в подобных ситуациях принято освещать лица тех, кого доставляли для «беседы», но в данном случае Маслинов предпочел поступить наоборот. Он редко ошибался в выборе метода психологического давления на свои жертвы.
— Мы делаем все, что в наших силах, мы обыскали каждый дюйм дна в том районе, где впервые была обнаружена слизь! Мы… — Строгов изо всех сил старался найти нужные слова для собственного оправдания, не обращая внимания на то, что Ларин никак не отреагировал на тираду Маслинова и продолжал с интересом рассматривать исполнительного директора, так, словно тот был всего лишь любопытным биологическим объектом. Но тирада Строгова была грубо прервана.
— Прекратите! Все, что вы делаете, мне известно. Известно также, что делаете вы слишком мало, поскольку за два года вам не удалось получить ни малейшего результата ни в поисках мифического объекта, продуцировавшего перламутровую слизь, ни в изысканиях группы нашего многоуважаемого академика, пытавшегося воссоздать ее лабораторным путем.
— Если исследования заходят в тупик, — впервые вступил в разговор Ларин, — следует расширить базу этих исследований, привлечь к проекту новых талантливых ученых и еще больше увеличить ассигнования.
— Правление рассматривало и такую возможность, но пришло к выводу полной бесперспективности подобных действий. Я вызвал вас, чтобы ознакомить с принятым решением. Вам дается последний срок — два месяца. Если к концу октября результатов не будет, проект закроют. Ну и, разумеется, на Землю вы не вернетесь. Сами понимаете, информация о деятельности нашей компании, которой вы располагаете, не позволит правлению отпустить вас восвояси. Это все, господа. Вы свободны. Пока свободны.
Молча они спустились к ликару, и лишь у самого подъезда своего дома Строгов решился спросить, так тихо, чтобы его слова не долетели до водителя:
— Думаешь, они и в самом деле собираются закрыть проект?
— Вряд ли. Слишком много денег уже вложила компания в эту слизь. Но вот заменить нас с тобой они вполне способны.
 
— И что же тогда с нами будет? — Строгов не скрывал паники, которая его охватила, и, надо сказать, у него были на это весьма веские причины. Компания никогда не выпускала из своих лап даже рядовых сотрудников, знакомых с деталями секретного проекта, над которым они здесь работали, и обоим его руководителям было прекрасно известно, куда делись эти люди.
Ларин в ответ лишь пожал плечами. Он держался так, словно все происходящее его совершенно не касалось. Нельзя сказать, что он был полностью равнодушен к собственной судьбе, но с тех пор, как его силой вырвали из привычного уклада жизни, лишили семьи и привычного круга друзей, им овладело странное равнодушие, и ничто, кроме чисто теоретических аспектов его любимой науки, казалось, уже не интересовало этого человека.
— У нас есть еще целых два месяца. За это время многое может измениться.
Первый день дежурства Гранта у ворот «Черной гавани» прошел без происшествий. Прежде чем начать действовать, он решил тщательно изучить обстановку.
С того места, где находился наружный пост охраны, просматривалась только половина ангара, да и то лишь тогда, когда открывали ворота, чтобы пропустить очередной глубоководный разведчик.
Сквозь двойные герметичные двери, отделявшие вторую, дальнюю, половину помещения, не проникал ни единый звук и ни единый луч света. Видимо, там находилась самая важная и самая тайная часть проекта, осуществлением которого занималась на Ароме компания «Инпланет».
Но и того, что было доступно взгляду Гранта, было достаточно, чтобы сделать вывод — здесь затевалось что-то грандиозное.
За рельсовыми аппарелями, на которых стояли глубоководные суда, готовые к погружению, располагалась целая анфилада помещений, заполненных разнообразным научным оборудованием. Грант плохо разбирался в назначении всех этих приборов, но одно ему стало ясно — в наружной части ангара, похожей на гигантский производственный цех, было слишком шумно и беспокойно. Здесь не могли располагаться кабинеты ученых, и уж тем более руководителей проекта. Этим людям для работы необходима спокойная обстановка, и, следовательно, ему придется искать способ проникнуть во внутреннее помещение ангара, куда вход без специального пропуска был строжайше запрещен.
За весь день скучнейшего дежурства у Гранта не возникло ни единой здравой мысли о том. как выполнить поручение Палмеса. Оставалось, разве что, пойти в службу безопасности компании и рассказать обо всем… Вот только никто не мог предсказать, как после этого сложится его судьба, скорее всего, от такого свидетеля предпочтут избавиться без долгих проволочек.
С тем же результатом прошел второй и третий день его дежурства. Дни сложились в неделю. Гранту приходилось делать большой крюк по дороге домой, чтобы обойти улочку, на которой расположился кабачок «Третья кружка». Но он знал, что долго так продолжаться не может, терпение его «благодетеля» вскоре иссякнет, а Рон Палмес умеет из-под земли Доставать нужных ему людей и никогда не прощает Долгов.
Удача улыбнулась Гранту лишь к концу второй недели. Он сдал дежурство своему напарнику, отметил рабочую карточку в автомате на дверях ангара и уже совсем было собрался покинуть территорию объекта, когда заметил на причале сошедший с аппарелей глубоководный разведчик. Смена уже закончилась, и, скорее всего, аппарат так и останется стоять здесь до следующего утра. Лишь завтра утром механики ликвидируют поломку, и, если он не сумеет использовать этот уникальный шанс, удачи ему больше не видать, как своих ушей.
Он еще не решил, как именно использовать подвернувшийся случай. Пока ясно было только одно — упускать его нельзя ни в коем разе.
Но и задерживаться на территории объекта больше отведенных ему на переодевание пятнадцати минут он не имел права — сразу же поднимется тревога. Оставался единственный способ — вернуться сюда позже, ближе к утру, когда бдительность ночной охраны притупится.
Благополучно миновав последнюю проходную, Грант покинул охраняемую территорию объекта и лишь на несколько секунд задержался снаружи, чтобы раскурить сигарету и окинуть взглядом силовую стену, окружавшую ангар. Снаружи эта стена выглядела как полоса сероватого тумана, лежавшего на земле слоем высотой метров в пять. Она казалась непрочной из-за того, что ее поверхность постоянно меняла форму, следуя непроизвольным флуктуациям силового поля, но Грант прекрасно знал, что это впечатление обманчиво. Ни один живой объект не мог прикоснуться к внешней поверхности стены, не получив парализующего разряда, способного уложить на месте слона. Стена казалась совершенно непрозрачной и не позволяла посторонним видеть то, что делалось на объекте.