Забыть Миссанрею (СИ)

— Три туристки, — уточнила она. — Я помню. Ты тогда так быстро убежал…
В толпе слушателей раздались понимающие смешки. Про планету Миссанрея в секторе кое-что было известно, несмотря на ореол секретности. Там царил самый махровый матриархат. Планетой правили женщины. Только женщины имели право на власть, на владение собственностью, на свободу перемещений, даже на право голоса. Мужчины Миссанреи поголовно были низведены до положения рабов. Они не имели права владеть собственностью, за исключением той, которую получили в дар или наследство от жены. Они не принимали участия в управлении страной. Они были ограничены в перемещении, у них были отняты многие права, даже такие на первый взгляд мелкие и незначительные, как право передать свою фамилию ребенку и выбрать профессию. Среди инопланетян верили, что миссанрийки охотятся за инопланетными мужчинами, чтобы заполучить их в рабство, что они исключительно жестоки и грубы. Мировое сообщество терпело планету махрового матриархата по одной простой причине — несколько министров императора и наместник сектора имели с Миссанреей торгово-посреднические дела. Дело в том, что только на этой планете было месторождение так называемых псиалзов*, чьи уникальные свойства до сих пор не были как следует изучены.
— И ты боялся, что эти туристки тебя похитят? — усмехнулся Рой. — Расслабься. Прошло уже больше двух месяцев. У них наверняка закончилась виза или что-то в этом роде. Они уже давно вернулись к себе…
— Нет, — отрезал Айвен. — Они не вернулись… не могут вернуться без меня. Они меня искали. И нашли.
— Но даже если это так, если эти миссанрийки прибыли специально, чтобы поохотиться за тобой, у них должна быть уважительная причина, чтобы преследовать гражданина империи на чужой для них планете. Это политическое дело, как-никак.
Айвен посмотрел на своего командира. На знаменитого Роя Линка, про которого среди «звездных котов» ходили легенды. О нем много говорилось, и, как выяснилось, все эти слухи были правдивы. Айвен не долго знал Роя — каких-то несколько недель — но то, что успел увидеть и услышать своими глазами, подтверждало это. А это значит, что он…
А, ладно. В конце концов, однажды это должно было случиться. И лучше уж сейчас, чем неизвестно, когда.
— Это… у них есть причина, — он был спокоен, и это спокойствие напрягало и раздражало больше, чем если бы он закатил истерику. — Одна из них — моя жена.
— Так ты, — Рой потянулся себя ущипнуть, — миссанриец?
Слово было сказано, и прозвучало громом среди ясного неба, пролегло незримой чертой, отделяя Айвена Гора от остальных. «Звездные коты», как на диковинку, уставились на парня, который, оказывается, прибыл к ним из самой закрытой планеты сектора. Вот он стоял перед ними, один из тех мужчин, про которых говорили, что они готовы лизать ноги своим женам и плакать от удовольствия.
— Настоящий?
— Да…
— Тогда ты…
Рой помотал головой, словно опять его контузило. Мысли никак не желали укладываться в голове.
— Как же ты… выбрался?
Как? Сам не понял.
План созрел постепенно, из складывающейся привычки. Из необходимости притворяться. Чего стоило немного по-иному сыграть свою роль, просто иначе начать относиться к своим обязанностям? Поставить себе цель… Жена была убеждена, что мужчины прямолинейны, у них в голове за один раз может появиться только одна мысль, и эта мысль сиюминутна — поесть, поспать, заняться сексом. Что ж, вот отличный повод ее переубедить.
Он стал улыбаться при встрече с нею. Сперва осторожно, уголком рта, словно стесняясь своих чувств. Потом улыбка начала становиться все шире и шире. Он уже рвался ей навстречу, пробовал заговаривать, пытался задержать жену на пороге, когда она уходила, иногда осторожно, как бы случайно неумело касался ее руки. И она постепенно начала улыбаться ему в ответ. И уже как-то раз задержалась за ужином, спросила, как прошел его день.
— Дурачок, — ответила, когда Ренн пожаловался на скуку и одиночество. — Это для твоего же блага. Ты пока еще не привык. Тебе пока рано выходить из дома. Я тебя выпущу, но когда ты будешь готов.
 
— А когда я буду готов? — поинтересовался он.
— Я сама решу, когда.
Однажды она пришла домой не одна.
Случилось это, когда Ренну уже было дозволено ходить по квартире. Правда, не по всей. Многие комнаты жена держала запертыми, открыв доступ только на кухню, в уборную и маленькую комнатку, которая была предназначена для него. Всего там было семь комнат, и в четыре доступ был запрещен.
— Там для тебя ничего интересного нет. — говорила она.
Нет так нет. Ему пока хватало и такого пространства, тем более что ему разрешили читать и даже пользоваться игровой приставкой.
В тот день он, встретив жену и убедившись, что она пришла не одна, собрался было уйти в свою комнату, но одна из ее спутниц внезапно схватила его за руку.
— Оория, ты что? Взяла себе мальчика? — воскликнула она, поворачивая Ренна то одним боком, то другим. — Какой хорошенький. Просто картинка. Какие глаза. Какие губы.
— Хорошенький-то он хороший, но не послушный, — отрезала жена. — Я тебе что сказала, Ренн? Уходи к себе.
— Нет, пусть останется, — гостья притянула юношу к себе, обнимая за талию. — Я хочу, чтобы он нас развлек…
— Илоса, неужели тебе мало нас?
— Но я так хочу… тебе что, жалко? Думаю, его хватит на всех… Что скажешь, Оленна?
Третья женщина кивнула и окинула Ренна таким взглядом, что ему стало жарко.
— Сойдет…
— И Оория, неужели ты откажешь нам? Мы же твои подруги.
— Ладно, — согласилась та. — Но Ренн ничему не обучен. Он совсем еще наивный и…
— И это еще лучше. — взвизгнула та, которую назвали Илосой. — Обожаю учить мужчин. Мои три мужа могут подтвердить. Жаль, что закон запрещает официальное многомужество. Приходится содержать их отдельно и навещать по очереди. Жутко неудобно.
Она скинула туфли и босиком направилась вглубь дома, небрежно бросив через плечо:
— Ну, малыш, что встал? Топай за нами.
Он сделал шаг и тут же получил тычок в бок от жены.
— Смотри, без глупостей, — прошептала она. — А то знаю я тебя. Опозоришь — пеняй на себя…
Они вошли в одну из тех комнат, куда ему прежде запрещалось заходить. Мебели здесь почти не было, если не считать музыкального центра, нескольких полочек и широкого низкого ложа в середине. Небольшие щели в стенах намекали на наличие встроенных шкафов. Пол устилал густой ковер, стены там, где не было шкафов, были украшены росписями и картинами такого содержания, что Ренн оцепенел. В разных позах там соединялись мужчины, женщины, а порой животные и даже растения.
Все три женщины разулись еще в коридоре и прошли по ковру босиком. Оория сразу направилась ко встроенным шкафам, открыла бар и налила всем вина, Оленна стала по-хозяйски рыться на полочках. Илоса задержалась, игриво шлепнув Ренна по ягодицам:
— Ну, что же ты застыл? Проходи. Раздевайся.
Он бросил взгляд на жену. Оория почувствовала его взгляд, обернулась и сурово кивнула. Ренн стал послушно стаскивать одежду.
— Догола. Догола, — подначивала его Илоса. Потом она всплеснула руками: — Нет, Оория, тебя мало оштрафовать. Прятать от нас такое тело. Ну, малыш, не стесняйся и не вздумай закрываться руками. Дай на тебя посмотреть, — она взяла его за запястья. — Оория, где у тебя наручники? Давай его свяжем.
— Нет, — невольно содрогнулся Ренн, вспомнив брачную ночь.
— Ты смотри-ка, — теперь и Оленна подошла ближе. — Ему не нравится.
— Это еще интереснее, — Илоса чуть не приплясывала на месте. — Оория, наручники. Мы здорово повеселимся.
 
— Нет. — закричал Ренн, вырываясь. Кинулся к дверям, но женщины набросились на него, повалили на ковер. Он почувствовал, как его запястья стягивают пластиковые браслеты. Другая пара сомкнулась на щиколотках…
Что было дальше, он бы предпочел никогда не вспоминать. Три женщины по очереди то насиловали его, то откровенно издевались. Особенно неистовствовала Илоса, которая сразу вооружилась плеткой и то и дело пускала ее в ход. Отпущенный наконец наутро тремя ненасытными фуриями, он еле дополз до своей каморки, упал на кровать лицом вниз и наотрез отказался выходить, есть и пить. Жена пробовала с ним разговаривать — то ласково, то с угрозами — он молчал, уйдя в себя. В нем ничто не шевельнулось, даже когда она пригрозила выкинуть его на улицу. Отчаянно хотелось умереть.