Нежданчик для майора (СИ)

Майор Грачанин съел часть припасов, слушая щелчки камеры и лекцию об анатомии и натурщиках, выудил Нежданчика из лодки и выдал ему порцию абрикосов. Мелкий поел, заглянул в телефон к Олесе – та показала ему фото волка и лисенка с мячом – свернулся клубочком и задремал.
– Пора двигаться домой, – сказал Велько, посмотрев на небо. – Дело к вечеру… не знаю, заехать сейчас в кафе и купить еды с собой, или выбраться поужинать чуть позже.
Олеся призналась, что в этом она ему не советчица, и они начали загружать машину – лодка, лебедь и мяч как будто увеличились в размерах от воды, а сдувать было жалко.
– Странно, – сказал Велько. – Еды убыло, а ничего не помещается. Ладно, суну лодку в багажник, пусть торчит.
На вопрос: «Будем ужинать дома или в кафе?» Нежданчик активнее пошевелил хвостом и ушами при слове «дома». Видно было, что лисенок доволен и устал, и Велько решил, что первый день у них прошел удачно. Еще бы и вечер таким же выдался, но это как повезет.
За овощами и мясом в горшочках заехали в кафе возле «Бдящих». Пока Велько делал заказ и ждал еду, Олеся с Нежданчиком сходили к источнику и погуляли вокруг клумб. Велько так и не узнал, растут ли на клумбах мальвовые, но не сильно расстроился – чувствовал, что ему придется прослушать еще не одну лекцию по ботанике.
Дома оказалось, что еду можно было и не покупать. Шакалья общественность накрыла им стол во дворе, выставив салатницы с разнообразными маринадами, дымящуюся вареную картошку с укропом, запеченную и жареную рыбу, компоты, пироги и варенье – к мороженому, которое должны были подать на десерт. Тетя Станислава без особого труда уговорила Нежданчика превратиться – Велько ожидал отказа, но лисенок, проникшийся дружелюбной атмосферой, согласился встать на ноги и поесть вилкой – особенно после заверений, что кабачки с шелковицей на лапах не так вкусны. Магическое слово «шелковица» помогло загнать Нежданчика в душ – лисенок тоже перепачкался в тину. Велько тем временем достал из сумки вещи, разложил на диване и подал в ванную чистое полотенце.
На ногах Нежданчик был ярко-рыжим, остроносым и зеленоглазым. Он не напоминал никого из знакомых лисиц майора Грачанина, но это ничего не значило – он помнил как, подрастая, менялись братья – Гошка и Тошка в детстве были голубоглазыми блондинчиками, а когда выросли, превратились в сероглазых брюнетов.
Нежданчик самостоятельно оделся, первым делом подошел к комоду и выдвинул ящики – осмотрел пустые и убедился, что сумочка на месте. И только после этого внимательно посмотрел на Велько и расщедрился на слово: «Привет».
– Привет, – стараясь понижать голос, отозвался майор. – Пойдем ужинать? Если тебе там не понравится, мы вернемся. Я могу у них выпросить эти кабачки с шелковицей, мне дадут.
Нежданчик кивнул, и они пошли в беседку, к изнывающим шакалам. Велько опасался, что ребенка завалят кучей вопросов, но домовая общественность проявила удивительную деликатность – спрашивали только о покупках и прогулке на реку, хвалили лодку, круг и самого майора Грачанина за сообразительность. Оказывается, у шакалов надувные игрушки ассоциировались только с морем, никто и никогда не плавал с лебедем по мелкой и грязной реке.
Велько ел маринады, рыбу и принесенную с собой колбасу, а потом, когда тетя Станислава щелкнула выключателем, и над столом зажглась лампа, спросил:
– Слушайте, а что тут у нас не горит? Есть же свет? Почему мне говорили, что во дворе темно?
Тетя Станислава немедленно объяснила ему, что лампочка в беседке – самостоятельное изобретение жильцов, нанимали электрика, чтобы от подъезда провод протянул. А фонарь не горит, совсем не горит уже полгода. Вызывали городскую службу, а они ответили, что такие лампы уже давно не производят.
– Поставили нас в очередь на замену фонаря. Говорят, ждать около года. Сейчас-то, летом, не проблема. А вот зимой вечером к погребу не пройдешь – лампа из беседки двор освещает еле-еле, а мы уже слабы глазами, ночное зрение отказывает.
Дед Онисим, явившийся к столу и восседавший на табуретке, многозначительно кашлянул:
 
– Товарищ майор! Уделите мне минутку. На пару слов.
– Опять про котов?
– Нет, про фонари.
Майор Грачанин насторожился и повел деда к сараям, подальше от общественных ушей. Онисим оперся на трость и зашептал:
– Товарищ майор, я с котами вас сейчас беспокоить не осмеливаюсь – вижу, что вы сыночка привезли, заняты. А с фонарями я вас Куприяну не выдал. Видел, что вы им наряд подписали. Но ни словечка ему не сказал. Я ему уже сто раз говорил – не звони, нету у них таких ламп. А он твердит: «Пусть на складе поищут, наверняка где-нибудь завалялась». Вы, товарищ майор, правильно поступили. Он оборотней от работы отвлекает, вызывает почем зря. А вы это пресекли. Подписали им, и они поехали кому надо фонари менять. Поэтому я вас не выдал.
– Благодарю за содействие! – сказал майор Грачанин и пожал деду руку. – Присваиваем делу гриф «секретно», принимаю у вас устную подписку о неразглашении. В дальнейшем будем действовать согласно оперативной обстановке. А сейчас пора вернуться на место дислокации. За стол. Чтобы нас ни чем не заподозрили.
Польщенный дед Онисим отдал ему честь и вернулся на табуретку. Дед Куприян смерил их недовольным взглядом, но промолчал.
Нежданчик напробовался маринованных салатов, съел два ломтика пирога – с капустой и с малиной – одолел картофелину и разломал кусочек рыбы. Тарелку он отдал майору Грачанину. Тот доел и рыбу, и картошку, поддался на шакальи уговоры, отнес в холодильник плошки со всякой всячиной, глянул на зевающего Нежданчика и спросил:
– Ну, что? Домой? Застелим тебе диван, ляжешь, включишь настольную лампу. Я тебе могу телевизор перенести. Мультиков, наверное, уже нет, но, может быть, передачу какую-то посмотришь.
– Не хочу телевизор, – помотал головой Нежданчик.
– Книжек нет. Ни с картинками, ни без картинок. Завтра купим, если надо.
Мелкий кивнул и пошел в квартиру, попрощавшись с умиляющейся шакальей общественностью. С постельным бельем разобрались быстро. Нежданчик нырнул под простыню в обнимку с блокнотом и ручкой, и неожиданно спросил:
– Надо называть тебя папа?
– Как хочешь, – честно ответил майор Грачанин. – Можешь по имени – Велько. Можешь по позывному – Грач. Мне все равно.
– Грач, – хихикнул Нежданчик. – Ты летаешь?
– Только с парашютом прыгаю. И на тросе умею спускаться. Почти полет.
– Ух, ты! – сказал мелкий и пожелал ему спокойной ночи – без какого-либо обращения.
Утром они позавтракали, пять раз позвонили Душану, выясняя, как мариновать мясо и что еще надо брать на шашлык – Велько перечислял все, что они купили – резали лук, ходили в магазин за лимоном и одноразовой посудой. Нежданчик не перекидывался – наводил порядок в норке, что-то раскладывал по ящикам, забрал себе открытку с надписью «Подружке на побрякушки» и журнал «Служу Отечеству!», который майор Грачанин случайно принес с работы. Натрудившись и собрав рюкзак и два пакета, они пошли к Олесе, чтобы позвать её на пустырь.
Олеся им обрадовалась, пригласила войти – обещала, мол, лисенку показать орхидеи. Майор Грачанин прослушал рассказ об орхидных, понял, что они не такие пронырливые как мальвовые, потому что зябнут и на улице дохнут, а заодно обогатился знанием, что ваниль – это лиана и тоже орхидея. Кто бы мог подумать?
Завершив лекцию, которую Нежданчик слушал, затаив дыхание и приоткрыв рот, Олеся подарила им подарок.
– Вот, – сказал она, протягивая Велько фото в рамке. – Самый удачный кадр. Съездила с утра в салон, распечатала.
Волк был сфотографирован в прыжке, в туче брызг – взвился из воды, пытаясь дотянуться до парящего в воздухе мяча. Лисенок сидел на песке и смотрел на волка восхищенным взглядом. На заднем плане были видны и мяч, и лодка. Красота!
Они дружно поблагодарили Олесю за подарок, похвалили её способности фотографа.
– Она и рисует классно, – сообщил Велько. – Картины у тебя на стенках нарисовала она. И здесь все картины сама нарисовала. Здорово, правда?