Манекен за столом (СИ)

Но не хотелось мне спрашивать при неуравновешенном Ядре. Из-за этого я должен теперь гадать. Знакомая… Знакомые разные бывают. Одни передают привет, непременно, другие — не обязательно. А еще, подумал я, есть просто — знакомая.
Абсурда не было, но константы продолжали у него собираться. На улице вдова Абсурда, карга старая, делала вид, что меня не узнает.
Почему-то считалось, что именно я причастен к исчезновению метода. Ни к Лагуне, ни к Ядру таких претензий не было. Ими даже умиляются. Простые, понятные хулиганы.
Ядро пришел в чувство. Больше ему пока ничего не требовалось. Сейчас все афишируют свою занятость. Ядро был не такой.
Штамп, склонившись, сказал мне:
— Тобой интересовались туристы.
Туристы ожидали в серебристой машине. Женщина была с гладко зачесанными блестящими волосами, а рослый мужчина с трудом приподнимал веки, вздергивая высоко брови.
Звали их Диета и Пируэт.
— Проведите нас в трущобы, — сразу сказала женщина.
Туристы были абсолютно серьезны.
— Нам рекомендовали вас.
Пируэт в ожидании ответа держал брови поднятыми.
— Вы обратились не по адресу.
— Значит, вы отказываетесь? — упавшим голосом сказала Диета.
Мужчина сдержанно икнул.
О развале я не думал, хотя часто по ночам смотрел на огни. Сначала городок ломился от туристов. Еще бы. Знаменитое место! Где еще можно совершить познавательную прогулку по музею под открытым небом.
Но странные вещи стали происходить в этом неизведанном музее. Одни туристы пропадали бесследно, совсем, других находили в обезумевшем состоянии.
Все меньше было желающих провести незабываемую ночь в салоне.
Ядро тихо разговаривал со Штампом.
Лаконичные туристы не уезжали. Мне даже не интересно было, кто меня рекомендовал.
Хорошо, что Ядро появился. Я повернулся к стойке. Ядра не было. Туристов тоже. Штамп лишь пожал плечами. Вот так Ядро. Быстро он разобрался.
А ведь его никто не рекомендовал, ревниво подумал я. Ничего, к вечеру явится.
Ядро явился немного раньше — через минуту. Я был в баре один, даже Штамп куда-то отлучился. Ядро сам себе наполнил бокал с верхом.
— Эх, ты! Таких клиентов чуть было не упустил. Хорошо, что я вовремя обо всем договорился.
— О чем?
— Все в ажуре. Мы идем с ними.
— Куда?
— А ты не знаешь куда! Теперь они наши. Ты правильно набил цену.
— Никуда я не собираюсь с ними идти.
Ядро бурно засновал, опять предусмотрительно наполнил бокал за счет заведения и стал убеждать меня в очевидной выгоде намечающегося предприятия, что туристы набиты деньгами, у него глаз наметан, и эти столичные лопухи так или иначе намерены с ними расстаться.
— Интересно, как же ты собираешься провести их? — не выдержав, спросил я.
— Обыкновенно, на лодке.
Я чуть не поперхнулся.
— Оригинально, — вынужден был признать я.
— Да? До этого нетрудно было додуматься, — скромно заметил Ядро. — Вот! — Он потряс кипой денег. — Аванс, — смачно пояснил он.
— Зачем? — сказал я с легким ужасом.
— Не спорь! Ты стал нерешителен, — отрезал Ядро. — Я просто исправил положение.
— Да… Надо же. На лодке!
— А как ты еще предлагаешь добираться до острова? — язвительно сказал Ядро.
— До… острова?
— Наши клиенты, — Ядро подчеркнул слово «наши», — большие любители рыбной ловли. А самая лучшая рыбалка, насколько тебе известно, на острове.
— Значит, ты договорился о рыбной ловле?
— Целиком и полностью.
— И ты полагаешь, что заурядная рыбалка обходится в такую сумму?
Ядро переполошился.
— Момент. Они сами предложили. Отличные ребята! Значит, речь идет о… крупной рыбе.
— Да уж. Об очень крупной рыбе. В мутной воде.
Ай да туристы. Не такие простые они оказались.
Ядро ушел договариваться о лодке, а я вернулся домой. У меня крепла решимость вернуть аванс. Вспомнились разные случаи, не только с туристами. Несколько солдатиков как-то решили побродить за ограждением — и будто корова языком их слизнула.
Зазвонил телефон.
— Ты не забыл? — Это была Ореол. — Ты забыл.
— Что я забыл или не забыл? — Я потер переносицу.
 
— Как же… Мы должны побывать на вокзале. В конце концов, это наша мать. Будь дома. Пока! — сказала сестра, от переживаний больше не в силах сдерживать слезы.
Ядро не возвращался. Вечером я вышел на крыльцо и не успел опомниться, как ко мне прижалась девичья фигурка.
— Топ… — растерянно сказал я.
Она не отзывалась, спрятав лицо на моей груди.
— Ты давно приехала?
Она помотала головой. Сколько мы не виделись?
Я вдруг подумал, что теперь все будет по-другому. Мы найдем все нужные слова.
— Я хочу есть, — рассудительно сказала она. — И готова сожрать быка. Правда, я изящно выразилась?
— Конечно.
— Вот видишь, с кем ты имеешь дело. — Топ была одета в очень красивое платье, будто с бала.
Шурша им, она уселась в уголке и наблюдала за мной. Я снова подумал про это платье и стал двигаться медленнее.
Она что-то почувствовала.
— Я, пожалуй, пойду.
Я избегал смотреть на нее. На ее странное платье. Она встала и вышла.
Я представил себе, как девушка в своем шуршащем наряде пробирается по темным улицам. Как скоро она ушла. Зачем я отпустил ее? Я не понимал, почему я не бросился вслед. Может, она уже у себя, дома.
Я набрал забытый номер бывшего мэра. Гудки оборвались, и я оцепенел.
— Слушаю, — сказала Топ сонным голосом. Совсем сонным.
— Ты… дома?
— Да, — удивленно сказала Топ.
— А ты давно… уснула?
— О! — сказала Топ. — Это допрос?
— Нет-нет, что ты, — запротестовал я.
— Ничего. Это даже приятно. Но я весь день провела дома, — вздохнула Топ, — и рано легла.
— Я разбудил тебя… — Я стоял в темной гостиной, куда падал свет из кухни, и мне показалось, что по полу прошлась чья-то тень.
— Ничего, — сказала Топ. — Прощай.
В проеме открывшейся двери слабо колыхалась занавеска.
Я потушил свет, но улечься не мог. Не мог пересилить себя. Я застыл, услышав шепот: «Ты спишь?»
Топ прошла мимо, едва не коснувшись меня. Я увидел ее силуэт на фоне окон, разводящий руками. «Где ты?» — прошелестел ее тихий шепот.
Она стала шарить по кровати. Почему-то я не очень сокрушался, что меня там нет. Необычно было все это. Топ, не обнаружив никого в кровати, двинулась по комнате с растопыренными руками. Уже молча.
Лестница вела на чердак. Топ настойчиво продолжала искать меня внизу. «Не вижу тебя», — сообщила она. На чердаке я чувствовал себя намного приятнее.
Утром мне послышался приглушенный голос Ядра. Внизу грузчики волокли мебель, а Ядро инициативно распоряжался.
Прокутил аванс туристов, распродает мои вещи, подумал я. Караул. Грабят.
— Вот видишь, — сказала ажурная шляпка голосом Ореол. — Он сам ушел.
— Может, он где-то затаился, — огрызался мелкий баритон из-под берета. — Он обязательно что-то выкинет. Я навел справки. Тебе хорошо, ты его сестра, — сказал женоподобный Вариант, косясь, словно я выскочу из шкафа.
— Много воображаешь о нем, — сказала Ореол.
Грузчики невольно прислушивались к разговору.
Лестницу убрали, и я, потеряв равновесие, заорал и замахал руками, как ветряная мельница, и все внизу пришло в движение.
Грузчики разом все бросили, что-то зазвенело, разбиваясь, а я, кувыркнувшись, приземлился на уроненный диван. В гостиную заглянула Ореол.
— Ты напрасно так, — сказала она дрожащим голосом.
Я не торопился вставать. Удобно было лежать на мягком диване.
— Так ты не против? — успокоилась Ореол.
Она приехала, чтобы посетить вокзал. Такова была местная традиция — в определенный день на выставке изображать проводы и дружных родственников. В остальное время встречи были необязательны.
 
Еще Ореол понадобилась, по ее выражению, «кое-какая мелочь».
Вариант втолковывал Ядру, как можно выгодно продать дом.
Выставка располагалась в самом центре города. К ней прибавился притихший вокзал, откуда никто никуда не отправлялся. Он был очень старым, заросшим вековыми деревьями, которые натужно шумели, напоминая о вечном покое. Ореол и Вариант встали у входа в вокзал, где в последний раз видели мать.