Дочь самурая. Трилогия (СИ)

Следующие два бокала Хикери и Юкки выпили на брудершафт.
По вкусу хорошее вино… Последний бокал Юкки влила в рот Дарии и устроилась у нее на животе.
Дария сразу начала ласкать Юкки. Руки сжимали высоко поднятую лифом грудь, игрались с сосками… Вот пальчики потянули вниз змейку на трусиках и ладонь скользнула в ее грот наслаждения…
Прощай, мой разум, встретимся утром… – мелькнула мысль, прежде чем Хикэри стало накрывать волной возбуждения.
– Не болтай, – судя по всему, Дельшад хотела что-то сказать, – Я найду твоему ротику куда более занятное применение. Покажи, что не только болтать умеешь, – приказала Хикэри, крутнув бедрами и опускаясь ей на лицо.
Следующие пару часов у Хикэри в памяти сохранились фрагментарно.
… Юкки обессилено скатывается с Дарии и спустя минуту начинает ласкать ее. Совсем скоро она растворяется в блаженной неге… Хикэри стоит на коленях и ее ласкают иранки, а Юкки извивается под ее язычком…
Сплетенные тела скатываются с кровати на покрытый ковром пол… Хикэри с кнутом, рядом распято обнаженное тело Дельшад. На ковре под ногами Юкки и Дария исступленно ласкают друг друга… Она берет эту развратную персидскую девку. Берет грубо, практически насилуя ее. Дельшад стонет и умоляет не делать ей больно, но она не знает жалости, продолжая свое дело… Она и Юкки страстно поцеловались… Ее опять накрывает волной удовольствия…
В какой-то момент сладостное забытье сменилось обычным сном.
Утром Хикэри обнаружила, что лежит на постели, заботливо прикрытая одеялом. Руки и ноги свободны, что просто отлично… И главное к ней прижималась Юкки.
Спальня была убрана, что само по себе было странно.
Ничто не напоминало о разнузданной ночи. Удивляясь самой себе, Хикэри прошла в ванную. Долго лежала в джакузи и нежилась в вихре пузырьков.
Потом появилась Юкки и с ходу залезла к ней.
– Юкки, а куда делись эти персидские ёбидаси юдзё?
– Когда ты, сестра, решила отдохнуть, я уложила тебя на кровать и накрыла одеялом. Потом немного позабавилась с их телами, и они очень старались… подарить мне удовольствие. Когда я их отцепила, то решив, что пора немного отдохнуть. Вызвала слуг, и те проводили их, предварительно приведя в порядок, в их дворец. За ними прислали носилки от шаханшаха. Я их проводила, заставила слуг все убрать и пошла отдыхать… Я ничего не напутала?
Забавлялась ты, полагаю, тем измочаленным кнутом, который лежал около кровати.
– Вроде нет, – Хикэри с изумлением уставилась на Юкки, – однако все верно сделала. Ты молодец. Но нам надо еще связаться с Токио насчет переговоров.
Юкки прямо-таки засветилась от гордости.
– Сестра, я уже поручила секретарю связаться с премьер-министром и подготовить рекомендации для переговоров, полагаю до обеда мы их получим.
– Ну, поскольку ты уже обо всем позаботилась, вылезай из джакузи, одеваемся и идем завтракать…
Завтрак был сервирован в увитой плющом и обсаженной миртом уютной беседке в садике при гостевом дворце.
Дорогим гостям был предложен завтрак с яичницей, фасолью и укропом в медном лотке.
Отдельно стояла большая глубокая тарелка сширазским салатом (готовят из огурцов, помидоров, лука и салатных листьев, обильно приправляя все это лимонным соком).
– Сестра, – Юкки задумчиво ковыряла вилкой в салате, – я одного не понимаю, почему эти персидские шлюхи сразу попрыгали к нам в постель…
– Все очень просто, – Хикэри улыбнулась наивности своей Нэко, – у нас сейчас императорская малая печать и по кодексу Альянса и по законам Ямато мы с тобой равны императрице. И все что мы тут говорим это есть мнение Империи Ямато. Я, в общем, успела обсудить, что мне говорить по поводу России с повелителем и когда мы получим рекомендации из Токио, то будем знать точку зрения Императрицы-матери по вопросу южного берега Персидского залива. А ради получения южного берега и уничтожения Оманского султаната шаханшах не то, что дочерей, шахбану бы мне в кровать положил.
– Жаль, – Юкки несколько расстроилась, – Дария у меня выясняла, как можно поступить в Токийский университет и можем ли мы помочь ей получить учителя японского…
 
– И это все? – лукаво посмотрела на нее Хикэри…
– Еще она рассказывала про…, – Юкки покраснела, – Дельшад и мать не любят ее за тихий нрав и книги… и я подумала…
Влюбилась что ли? Или вспомнила про…?
– Хорошо, сестра, я посмотрю, чем могу помочь…
… Хикэри шла по вымощенной светло-коричневыми плитками дорожке и никаких таких особенных эмоций не испытывала, кроме вполне понятной усталости. Радоваться, в принципе, нечему, и стыдиться нечего, так что…
⁂
20 ноября 1992 года
Ктесифон
Тронный зал Белого дворца.
10 часов утра.
 
Тронный зал, свободно открыт на восток. Своими размерами Арка тронного зала (Арка Хосрова) превосходит римские базилики, ее пролет равняется ширине среднего нефа собора Святого Петра в Риме. Высота Арки – 37 метров, ширина – более 25 метров.
 
Поражает сказочное убранство тронного зала и чудесные мозаики, повествующие о жизни пророка Зороастра и победах царей Ирана.
 
Стены Тронного зала снизу облицованы разноцветным мрамором, а верхняя часть его стен и своды покрыты драгоценной мозаикой и перламутром. Зал задрапирован огромным занавесом с вышитым драгоценными нитями гербом шаханшахов Ирана. Пол покрыт Весенним ковром, на нём изображен сюжет, демонстрирующий великолепие цветущего весеннего сада. В основе ковра – шелковые нити, рисунок набран из серебра, золота и украшен драгоценными камнями. По краям изображены прекрасные цветы, вытканные голубыми, красными, жёлтыми и зелёными шелковыми нитями, а также самоцветами. Нити из золота изображают землю, течение вод передано прозрачными драгоценными камнями, изумрудами – яркость весенней травы. Из самоцветов плоды на деревьях, а сами деревья вытканы шелком.
 
Из путеводителя по Ктесифону
 
На возвышении стояли два трона, один предназначался для шаханшаха, на втором троне, предназначенном для шахбану, устроилась Хикэри.
Юкки и шахбану встали рядом с тронами.
За троном шаханшаха стоял штандарт царя царей Ирана и Анэрана.
За троном Хикэри стояли знамена Священного Альянса и империи Ямато и штандарт шаханшаха.
Прозвучали гимн Альянса, гимн империи Ямато и гимн Ирана.
 
 
Да здравствует наш Царь царей!
 
Пусть его слава дарует бессмертие нашей земле.
 
Славься Ахура-Мазда, благодаря тебе Иран
 
Стократно стал великолепнее, нежели был прежде.
 
Не раз сталкиваясь ранее со злобой врагов,
 
Он ныне наслаждается миром в его свете.
 
Мы, иранцы всех поколений, ликуем и радуемся
 
И да славится Ахура-Мазда ныне и во веки веков!
 
О солнце, сияющее!
 
Коснись каждого народа своими лучами силы и справедливости.
 
Мы храним в нашей памяти те дни,
 
Когда сияющий меч Света принёс мир повсюду.
 
Мы отдадим наши жизни под сенью праведности,
 
И заберём жизнь у каждого врага.
 
Мы – наследники царского рода Кеянидов;
 
О, любимая наша земля – мы твои навеки!
 
Мы по праву господствуем и поныне
 
Мы всегда требовали лишь того, что было правильным.
 
Почитая Царя, мы всегда
 
Защитим нашу землю от врагов.
 
«Добрые дела» – наша первая добродетель,
 
«Добрые мысли» – сияние для наших сердец и путеводная звезда для разума,
 
«Добрые слова» – свет для всех и каждого
 
Всё это принесёт славу Ирану, и она распространится повсюду.
 
 
Гремели могучие басы певцов