Я и три Отелло (СИ)

— Это что у тебя, Отто? То, что я думаю? — вид его раны необычайно взволновал меня.
— А? — не понял он сначала моего вопроса и перемену моего настроения тоже. — А, это! Да, ранение получил. Но ты не переводи разговор на другую тему. Ты решила, что я просто так не хотел выпускать тебя за территорию этого дома? А что я старался обезопасить тебя, уберечь от таких вот происшествий? Это Зося тебя научила, как выключать щит? Что снова молчишь? Отпираться бесполезно, на камерах все видно.
— Что тогда спрашивать?!
— Ты как со мной разговариваешь? У тебя сотрясение, наверное! Совсем никакого почтения к своему хозяину не испытываешь? — он, похоже, начал сердиться все сильнее. — И благодарности тоже нисколько не выказываешь! Я с тобой лишних три часа в больнице провел и потом еще полночи не спал, а ты… какая-то ты… — слово нужное у него никак не подбиралось. При этом он стоял напротив меня и как-то странно смотрел.
— Прости. Я больше так не буду, — выпалила я и отвела виноватые глаза в сторону, не выдержав этого его взгляда.
— Ты ребенок и есть! И что прикажешь с тобой делать?
— Отто! Я же сказала… Больше такого не повториться, — поднялась с кровати и, как была, нагая подошла к нему и обхватила руками за талию. — Обещаю! И стану всегда теперь тебя слушать.
— Надеюсь, что так и будет, — он тоже меня приобнял и еще легко погладил спину. — Я сейчас иду в душ. Ты пока еще полежи. Рано тебе вставать. Потом я помогу тебе освежиться. Ну, а ближе к обеду у нас будут визитеры.
— Кто? — подняла к нему лицо, до этого спрятанное в отвороте его халата.
— Эльза с отцом придет извиняться.
— Не надо мне ее извинений! — оттолкнулась я от его груди руками и спешно нырнула снова в кровать под одеяло. — И ее мне не надо! И тем более, ее отца.
— Ты не понимаешь, детка, это такой здесь порядок. Она нарушила закон. Пошла против решения своего мужчины. Из этой ситуации есть только два выхода. Один, как раз, покаяться и загладить свою вину. Это она и собирается сделать.
— А второй, какой выход? — пробурчала я из-под одеяла, куда забралась от строгих глаз Отто.
— Общественное наказание, вплоть до тюремного заключения.
— Да?! У вас здесь и тюрьмы есть? — никак не могла представить, чтобы Эльзу посадили за решетку. Мой любовник, по-видимому, тоже, поэтому и склонился к принятию ее извинений. Но мне, все же, больше понравилось бы более строгое для этой женщины наказание. Только, кто меня спрашивал?
— Есть. У нас все есть. Ты поняла, о чем я тебе только что сказал?
— Как не понять?! Только я ее извинять не стану. Я твою невесту вообще видеть не хочу.
— А если я тебе скажу сделать именно так? — спросил подозрительно спокойно, но в голосе проскочила настороженность. — Ты послушаешь меня?
— Придется. Ты же мой хозяин. И я только что дала слово во всем тебя слушать.
— Умница. Хорошо усвоила урок. А теперь отдыхай.
Прихода Эльзы я ждала с волнением. Он, этот ее запланированный визит, вообще с самого утра держал меня в напряжении. Отто чувствовал мое состояние и часто посматривал на меня, думая, что не замечаю его взглядов. Но решения своего устроить нам встречу, все же, не отменил. Что же, имел право поступать так, как считал нужным. Только мог бы со мной и поговорить на эту тему, по возможности, спокойно и нежно. Я бы взяла тогда себя в руки. Определенно, чувствовала бы себя иначе, если бы знала, что меня ожидало. А так… в общем, была вся на нервах.
В назначенный час переливчатый звуковой сигнал возвестил о приходе невесты Отто с тем самым мужчиной, которого наблюдала с ней в ресторане недавно. Вообще-то я догадывалась тогда, что это был ее отец. Теперь только окончательно убедилась в этом. Мой любовник привечал их спокойно и дружелюбно, но без той любезности и радости, что наблюдала при их прошлой встрече. Хоть за это могла бы сказать ему спасибо, но недовольна была им все равно. Сидела в комнате Отелло, вернее пряталась за ее дверью, подсматривала через щелку за происходящим и хмурилась. Мне бы больше пришлось по душе, если бы Отто не пустил их дальше прихожей. Он же пригласил их в гостиную и включился в разговор на нейтральную тему, предложенный пожилым господином. Ох уж мне их политесы!
 
Я тихонько прикрыла дверь, чтобы себя не обнаружить, и отошла от нее подальше, подозревая, что их разговор так затянется, что они забудут, зачем встретились. И пусть бы так и случилось. Лишь бы мне в нем не участвовать. Эти их правила меня нисколько не трогали. И извинения мне этой злющей брюнетки, желающей для меня только погибели, были без надобности. Мне бы и видеть-то ее совсем не хотелось, но догадывалась, что без этого не обойдется. Определенно, Отто задумал это все неспроста. Возможно, что преследовал сразу две цели: наказать Эльзу и научить жизни меня. Не зря накануне несколько раз повторил, что не доволен моей непокорностью, вот и приучал теперь, сносить молча его волю.
— Вот ты где? — нашел он меня сидящей в обнимку с Отелло. — Куда спряталась! Не бойся, детка. Я с тобой. Пошли. Быстрее начнем, быстрее все закончится. Поднимайся. Что медлишь?! — ну вот, снова начал хмуриться, и, между прочим, только на меня. Как с ними разговаривал, так вел себя вполне политично. — Дай сюда руку, я сказал! И не упирайся! Вот, чертовка! Ну как с тобой оставаться спокойным?!
— Отто! Пожалей меня! Я и так вся изранена! Ты же сам понимаешь, что этот разговор ничего не изменит. Ненавидит она меня, и погибели моей хочет. Не может эта гиена быть искренней. А если ее принудить извиняться, то кто знает, какая реакция за этим еще последует?! Пусть бы все так и оставалось.
— Замолчи! А теперь отдышись и иди за мной. И делай, что велю.
Сцена извинения выглядела натянутой. Но, слава Богу, долго не тянулась. Как только Эдьза произнесла явно заготовленные и отрепетированные фразы, глядя куда-то поверх моей головы, так любовник легонько ткнул меня в спину, сигналя, что теперь моя была очередь произнести подходящие для случая слова. Беда была в том, что у меня имелось собственное мнение, не совпадающее с его, насчет создавшейся обстановки, и еще на языке вертелись совсем другие слова, а не те, что от меня ждал он и его визитеры.
— Это дело теперь в прошлом. Спасибо за извинения, — пришлось произнести мне под тяжелым взглядом серых глаз. — А теперь я могу удалиться? Что-то голова разболелась.
Он меня отпустил. А сам еще с полчаса сидел с теми двумя в гостиной. Что они там делали, мне было все равно. Я вернулась в комнату Отелло, упала на кровать, зарылась лицом в подушку и проплакала все это время. От обиды, от беспомощности, от нахлынувшего одиночества, от того, что была здесь чужой, что этот мир был ко мне агрессивен. В общем, страшно хотелось крепко зажмуриться, а открыв глаза снова, оказаться в прежней своей жизни. И я даже попыталась максимально плотно сжать веки и смежить влажные от слез ресницы, но это ничего не дало. Открыла снова глаза, а на пороге комнаты стоял Отто и смотрел на меня.
— Поднимайся. Пойди сейчас в ванную комнату и приведи себя в порядок. А после этого поедем с тобой в больницу.
— Зачем?! — насторожилась я. Не скрою, что даже и напугалась.
— Покажем тебя врачу. Возможно, он решит снять швы.
— Но ведь прошло всего ничего?
— Но ты не в своем мире, а в моем. Сама знаешь, что у нас здесь другие технологии и медицина тоже.
Да, я это знала, смогла убедиться, как они быстро заживляли всякие раны. И вот мы снова были в больнице. И мне действительно сняли швы. А еще Отто прошел в какой-то кабинет, и там врач долго занимался и его раной на боку, я же ожидала его в комнате для посетителей.
— Видишь, как все у нас хорошо! — вышел он оттуда с посветлевшим лицом. — И тебя и меня подлатали. Мы теперь с тобой снова как новенькие.
Мне его оптимизм нисколько не передался. Посматривала на него вполне спокойно, но про себя нисколько не хотела с ним не только, что общаться, а вообще продолжать жить под одной крышей. Обзывала его мысленно с того самого времени, как велел мне принять извинения своей невесты, предателем, политиканом и мерзким мужиком, и не представляла, как вести с ним себя дальше. С одной стороны догадалась уже, что он собирался пользоваться мной еще некоторое время, а потом сбагрить с рук долой. Это было неизбежным. И следовало ему угождать, чтобы, хоть сколько, пожить в комфорте и вообще пожить. Но, как оказалось, здравого смысла в моей голове было совсем мизерно, потому что ничего не могла с собой поделать, а испытывала неуемные бунтарские эмоции. И эти порывы так и норовили вырваться наружу.