Выходное пособие

Две полоски, две полоски.
— Блин, — сказала я.
Отражение в зеркале не выглядело беременным. Я выглядела так же, как всегда. Но в этом месяце у меня не было месячных. И у меня все время менялось настроение, то я злилась, а в следующую секунду тосковала. Вот и сейчас: я разревелась. Рыдания рвались наружу, будто в экстазе, как пузырьки в минералке, в первом свежем глотке, а я оперлась обеими руками об умывальник. Мое лицо коснулось керамики. Я хотела исчезнуть в водостоке.
Я не знала, что со всем этим делать, так что запихала эту информацию в самый дальний уголок мозга. Я пошла спать. Потом проснулась. Поехала утром на работу. Вернулась вечером домой. Я следовала определенному распорядку.
  
15
 
Воспоминания рождают воспоминания. Лихорадка Шэнь — это болезнь памяти, зараженные оказываются навсегда пойманными в силки своих воспоминаний. Но в чем разница между зараженными и нами? Потому что я тоже вспоминаю. Я прекрасно все помню. Я спонтанно погружаюсь, снова и снова, в воспоминания. А наши дни, как и их, проходят в бесконечном цикле. Мы едем, мы спим, мы едем дальше.
Через два дня один цикл закончился. Мы прибыли к Комплексу.
Тодд въехал на парковку, засыпанную мусором. За ним последовал весь наш змееподобный кортеж. Мы с Эваном сидели на заднем сиденье и смотрели. Все тщательно парковались, аккуратно выполняя самые изощренные парковочные маневры. Все старались вести себя лучше не бывает. Тодд остановился на месте для инвалидов, и мы осторожно вышли из машины.
Мы стояли перед торговым центром под названием «Оленья роща», бежевым зданием, увешанным рекламами Macy’s, Sears и кинотеатра AMC с восемью залами. Это что, и есть тот самый Комплекс?
— Да, он огромный. В этом Боб не соврал, — протянул Эван.
Весь день мы ехали по пустынным каньонам пригородов Чикаго, пробираясь мимо вымерших ресторанов Olive Garden, блинных IHOP, супермаркетов Kmart и корейского HMart, парковка которого была усеяна осколками взорвавшихся банок кимчи. А теперь это. В нашем путешествии мы видели много других мест. Все они бы нам подошли. Почему именно это?
Я оглядела всех остальных, пытаясь оценить их реакцию.
— Он привез нас в торговый комплекс? — недоверчиво спросила Женевьева у Рейчел.
— Странно, — отозвалась я.
Они сделали вид, что меня не слышали, отвернулись и стали говорить тише. После событий в доме Эшли почти никто с нами — со мной и Эваном — не разговаривал. Общение было эпизодическим, формальным, только по необходимости.
Боб вышел из машины последним. Он припарковался на месте для инвалидов и в одиночестве встал рядом со своим джипом. Некоторое время он смотрел на Комплекс, будто не веря своим глазам. Потом оторвал от него взгляд и оглядел всех нас. Он посмотрел сквозь меня, как будто меня вообще не было. На самом деле с тех пор, как мы покинули дом Эшли, он не сказал мне ни слова.
— Итак, мы это сделали, — произнес он, осклабившись.
Раздались аплодисменты. Я с сомнением посмотрела на Эвана, но он тоже хлопал в ладоши и улыбался вместе с остальными.
— Мои поздравления всем, — продолжал Боб. — Мы, как говорится, прибыли. У нас в дороге были некоторые загвоздки, — тут он метнул взгляд на нас с Эваном, — но по большому счету мы оказались там, где должны были оказаться.
Снова раздались аплодисменты, уже не такие сильные. Я посмотрела на Эвана. Он по-прежнему хлопал, глядя перед собой немигающим взглядом.
Ухмылка исчезла с лица Боба.
— У нас не так много времени до темноты. Давайте начнем. Мы должны совершить набег на это место, пока еще не поздно.
Мы замерли.
— Погоди, набег на это место? — спросил Тодд. — Ты же говорил, что тут безопасно.
— Меры предосторожности, — ответил Боб.
— Но мы здесь останемся? — настаивал Тодд.
— Конечно.
Уже начинался вечер, солнце стояло низко над горизонтом. Я подумала, что сейчас нам долго придется распаковываться, переносить вещи и убираться. Мне не хотелось этим заниматься.
Боб выжидающе посмотрел на нас.
 
— Давайте встанем в круг, — сказал он.
Я посмотрела на остальных. Они тоже должны были быть настроены скептически, но никто не хотел вылезать вперед со своими сомнениями. Это разрушило бы всю атмосферу. «Это просто торговый комплекс», «Ради чего мы тащились сюда, на Средний Запад?».
Адам начал снимать обувь. Мы посмотрели друг на друга с некоторым недоверием. Потом Тодд тоже снял обувь, а следом Рейчел и Женевьева. За ними Эван. Наконец и я сняла кроссовки, думая о том, заметен ли мой округлившийся живот под мешковатой толстовкой.
Мы встали в круг и взялись за руки. Боб тихим голосом начал декламацию. Мы произнесли свои имена. Мысленно я добавляла: Эшли Мартин Пайкер, Джанель Саша Смит.
Как всегда, первыми зашли Тодд и Адам, Боб шел замыкающим. Вращающаяся дверь была завалена хламом, но Тодд с Адамом поколдовали над замками двойной стеклянной двери, и она открылась. Мы наблюдали, как они входят в Комплекс, по одному растворяясь в темноте.
Прошло пять минут, потом десять. Пятнадцать.
— Для хорошего набега, — сказал как-то раз Боб, — нужно использовать память. Прежде, чем вы зашли внутрь, представьте себе. Представьте себе, что́ там внутри. Представьте, как вы открываете дверь и входите, представьте, как ваши шаги стучат по плитке или тонут в толстом ковровом покрытии. Мысленно бродите из комнаты в комнату, из магазина в магазин. Вы знаете, что здесь. Вы бывали здесь раньше, пусть не в этом самом месте, но в его вариации. Карты торгового центра на вертикальных освещенных стендах, пластиковые подносы в ресторанном дворике, на витрине Express манекены, демонстрирующие офисные брюки этого сезона. Как вы слонялись тут часами, ожидая, пока мама не закончит примерять вязаные двойки в Talbots. Химический запах Sephora, где стены уставлены духами и одеколоном, а рядом пробники и полоски бумаги. Киоски, где продают чехлы для мобильных и косметику с солями Мертвого моря. Коктейли в The Orange Julius, а рядом бретцели в Auntie Anne’s. То чувство, когда заходишь в торговый центр, но еще ничего не купил, чувство надежды, которое постепенно уменьшается, когда ты заглядываешь в одни и те же магазины и смотришь на одни и те же товары. Ты не получаешь нового знания. Ты вспоминаешь, даже если последний раз был в торговом центре, когда был подростком. И неважно, о коллективной памяти идет речь (которая хранится в фильмах, книгах, журналах, блогах и каталогах) или о личной, нужно стараться изо всех сил. Стараться вспомнить как можно больше. И поскольку воспоминания рождают новые воспоминания, ты всегда вспоминаешь больше, чем думаешь. И те воспоминания, которые скрыты от нас, и есть самые ценные, они несут больше всего информации. Отрешись от своих чувств. Набег не может быть личным делом. Нужно уметь включать воображение.
Прошло по меньшей мере полчаса.
Двойные входные двери снова открылись. Ко всеобщему облегчению, из них вышли Боб, Тодд, а потом и Адам. Он провел пальцем по горлу, сигнализируя, что набег — мертвый.
— Давайте! — закричал Адам. — Можете заходить!
Мы вошли и стали осторожно продвигаться по растрескавшейся бежевой плитке. В торговом центре оказалось два этажа с магазинами. В потолке имелся большой световой люк, но стекло было грязным, так что свет, падавший сквозь него, был сероватым, как в дождливый день. В воздухе висел болотный запах, как в зоопарке или теплице. Там и сям стояли зеленые деревья в горшках, но при ближайшем рассмотрении они оказались просто шелковистыми имитациями фикусов и кленов.
Тодд и Адам зажгли фонари, указывая дорогу. Мы тоже включили карманные фонарики.
— Добро пожаловать в Комплекс! — изрек Боб.
Мы прошли мимо пустого фонтана. Дно его покрывала медная кора из монеток на счастье. Звук наших шагов по плитке раздавался по всему зданию. Мы осматривали знакомые магазины. Тут были Aldo, Bath & Body Works, Journeys. Везде висели отчаянные объявления о распродажах, типичные для Конца. Всюду было написано: «СКИДКА 50 %», «ДВА ПО ЦЕНЕ ОДНОГО», «ЛИКВИДАЦИЯ». Судя по всему, торговый центр функционировал до самого Конца. Кое-где зияли пустые торговые места, но в большинстве магазинов все еще было полно запыленных товаров.