Фантом (СИ)

Сжав кулаки, я пообещал себе, что виновные ответят, кем бы они не были и как бы высоко не сидели. Я это сделаю, даже, если это будет последним, что я вообще совершу в этой жизни. Очевидно, что ублюдки довольно могущественны, чтобы нечто такое провернуть. Далеко не факт, что меня одного хватит, чтобы хоть что-то исправить...
— Хорус, — доносится до меня испуганный голос писательницы, — у вас течет кровь из глаз!
Моргнув, я понял, что плачу кровавыми слезами. Проведя языком, я ощутил приятный сладкий вкус. Моя кровь была на вкус, как вино. Данное обстоятельство показалось мне забавным. Спустя пару секунд я начал всхлипывать от едва сдерживаемого смеха.
— Ха-ха-ха-ха! — мой хриплый голос раздался над пепелищем.
В этот момент я лишился последних иллюзий, чем изрядно перепугал свою спутницу. Я было попытался заткнуть себе рот, но надрывный смех не желал умолкать. Лишь минут через пять я смог успокоиться.
Посмотрев на перепуганную Энид, я на удивление спокойным голосом произнес:
— Не беспокойтесь, я не сошел с ума, — извиняюще склонив свою голову. — Наоборот, мой разум ясен как никогда.
И это пугает даже меня. Но этого я уже не стал ей говорить.
***
Распрощавшись с Энид, после чего она буквально исчезла, вернувшись в Обитель, я рванул на встречу к Яге. Среди пепелища нам удалось обнаружить обгорелый портрет, на котором в том числе был изображен нужный нам мужчина. Видимо картина оказалась довольно сильно повреждена и ее не стали забирать. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы создать магию поиска. Сам я ей не владел, так что остается надеяться только на Ягу.
Прыгая по крышам, я невольно вспоминал свои глупые мечты сделать жизнь крестьян немного проще. В обмен на мою жизнь Король пообещал освободить их... Кто мог знать, что это будет обозначать их смерть? Я предполагал, что их могут закабалить, были у меня подобные мысли, вот только реальность оказалась куда «причудливее».
— Ненужный скот пускают на мясо, — со злым весельем в голосе произношу.
Пазл окончательно сложился. Не было никакой ошибки. Червей призвали намеренно, причем, если бы не мое вмешательство, то все было бы еще хуже и ритуалом бы призвало взрослых червей, от упоминания которых даже Скатах вздрогнула от страха. Здесь бы случилась не эпидемия, а бойня! В результате которой погибло бы еще больше народу.
— Заменить крестьян на марионеток, кто вообще мог согласиться на подобный план? Какой зверь? Нет, монстр...
Монстры в человеческой коже, что не достойны жить под светом солнца. Пора бы их изгнать в ту бездну, что их породила. Именно с такими мыслями я в кратчайшие сроки домчался до жилища Яги.
Уже привычно спустившись вниз по лестнице, я обнаружил старуху. В этот раз она ничего не готовила, она сидела за столом, попивая чай. Напротив нее стояла дымящаяся кружка, видимо Яга уже знала о моем скором прибытии.
Кивнув старухе, я присел напротив нее.
— Знаешь, раньше я была на тебя похожа, — неожиданно произнесла она. — Лезла не в свои дела, пыталась изменить мир, а потом я поняла...
Горько улыбнувшись, замолчав.
— Что поняла? — с любопытством посмотрев на ведьму из детских сказок.
— Мира, который я себе представляла в голове, никогда не существовало. Всюду обман, — со старческой усмешкой сообщила она мне.
— И мы главные обманщики, — криво улыбаюсь в ответ.
— Верно, — кивнула старуха. — Все — обман. Прежде чем изменить мир, неплохо бы перестать жить в иллюзиях и измениться для начала самому, — помедлив немного: — Может чайку? — кивнув на кружку передо мной.
Протянув руку, я неторопливо отпил горячий отвар, даже не посмотрев, что там плавало, мои мысли были заняты другим. Какого-то особого вкуса я не ощутил, отдавала полынью, хотя пахло приятно.
— Запах хорош, да? — с прищуром спросила она.
— Да, — односложно отвечаю.
Сам же про себя подумав, что расставаться с иллюзиями довольно больно, будто кусок от себя оторвал. Вот только можно ли хоть что-то изменить, не изменившись для начала самому? Получается, что нет. Перемены нужно начинать с себя...
 
— Нашел вещь первого заразившегося? — прерывает мои размышления Яга, дав мне немного времени успокоиться.
— Думаю, да, — положив на стол обгоревшую картину.
Старуха с прищуром на нее посмотрела, после чего:
— Подойдет, — удовлетворенно кивнула. — Осталось лишь решить, рискнешь ли ты спуститься один или возьмешь кого-то с собой? Хочу сразу сказать, там опасно. Будут жертвы.
Услышанное мне не понравилось, но на войне я уже успел привыкнуть, что даже самая короткая перестрелка не обходится без жертв, причем порой довольно глупых. Пуля дура, штык молодец. Впрочем, то, что я к этому привык, совсем не означало, что мне подобное по душе.
— А если я пойду один? — пытливо посмотрев на Ягу.
Тащить кого-то за собой мне не сильно-то хотелось.
— А ты справишься? Готов ли ты рискнуть жизнями целого города? И ладно, если ты помрешь сам, но ты ведь утянешь за собой на дно и весь город! Готов ли ты ТАК рискнуть? — пристально посмотрела мне в глаза ведьма.
Я не был готов. Значит, придется собирать людей. И я, даже знаю, с кого стоит начать.
— Значит, один я не справлюсь? — хмуро посмотрев на старуху.
— Кто знает? — разводит она руками. — Выбор за тобой. Ты знаешь латынь? Хотя откуда тебе знать... — проворчала она. — Audentes fortuna iuvat. Или смелым помогает фортуна. Я лишь предлагаю снизить риски. У тебя есть задатки, но не хватает понимания, — с этими словами она протянула руку в складки своей одежды. — Вот, это тебе поможет, считай, это подарочным бонусом постоянному клиенту.
Взяв книгу, я прочел название: «О Белизне», гласила обложка.
— Пока я готовлю все необходимое, можешь почитать, — сказала она мне.
Забрав обгорелый портрет со стола, Яга удалилась в соседнюю комнату. Проводив ее взглядом, опускаю взгляд обратно на книгу. Она оказалась не такой уж толстой, я вполне ее могу прочесть часа за полтора. Поскольку я не знал, сколько займет времени создания поискового амулета, я и вправду решил скоротать время за чтением.
Некто Соломон Хашер писал о долгой, но обречённой любви Зимы и Солнца. Вероятно, произведение полно скрытых смыслов. Его эпиграф гласил — «Закат в полдень». Причем я уже не в первый раз встречаю упоминание Солнца, вот только... я помнил, что с Кузней Дней солнце можно рассечь пополам. Очевидно, что в Лесу раньше светило Солнце, но оно пропало, хотя Лес все еще тянется к Свету. Что все это значит? Если бы я знал! Хотя кое-какие догадки стали у меня постепенно появляться.
На первый взгляд этот труд был посвящен теории эстетики или даже предупреждением, об опасности рисовать мистические истины. Зима — принцип безмолвия, конца и всего, что застыло на границе жизни и смерти. И автор к ней стремился, что было равносильно попытке суицида.
— А ведь у меня все еще лежит пигмент витальности, — тихо произношу. Этот краситель был полон тайны грааля.
Хашер отвлеченно писал о том, как он ненавидит цвета и стремится к смерти. Говорят, что некоторые знания можно передать только посредством тишины особых свойств. Склонные шутить комментаторы добавляют, что и прочесть их можно только с закрытыми глазами.
Он намекал на задуманное или уже даже начатое им Великое Дело, в котором мир покорит «бледнейшая из картин». В книге раз за разом встречаются определённые фразы — как утверждает сам автор, это «тайные слова Зимы». Вот только складывались они в какую-то тарабарщину!
Осененный догадкой, я закрыл глаза, вот только вместо темноты... передо мной засияла очищенная до Белизны книга, в которой я сумел прочесть истинную мудрость.
— Ха! — из моего рта вырвалось облачко пара, а на одежде появилась тонкая морозная корка.
Мои кости перестраивались, становясь чем-то другим, что могло хранить в себе память. В какой-то момент я понял, что благодаря своим костям теперь могу просмотреть всю свою жизнь подобно фильму. Также я понял, что могу разбудить эту память и в других костях, таким образом оживив труп. Он не будет иметь души, но сохранит память и навыки. Именно в этом крылся «Секрет церковного сторожа».