Прятки. Я иду искать (СИ)

Я сжимаю зубы и встаю со стула. Одновременно со мной вскакивает Марат, но Тимур быстро осаживает его:
– Дёрнешься – и я выброшу учебник в окно!
Алиев выглядит так, словно готов броситься на Тимура с кулаками, но я с мольбой смотрю на него, и он обреченно садится на стул.
Они предупреждали – если мне будут помогать, станет только хуже. Теперь я одна против этих мажоров. У меня больше нет защитников. Судорожно успокаиваю себя, что рано или поздно учебный год закончится, и вот это всё останется в прошлом.
Учебник приземлился рядом с Кириллом, и будь он моим другом, просто поднял бы его, отряхнул и вручил мне.
Но он больше не мой друг. Он даже не смотрит на меня. Его взгляд, устремлённый вперёд, кажется пустым.
Я неловко шагаю к учебнику, но не отвожу взгляда от Кирилла. Присаживаюсь на корточки. Кажется, весь класс наблюдает за мной. Все двенадцать пар глаз, если быть точнее. Но сейчас мне плевать на это.
Взяв учебник, поднимаюсь. Замечаю, что кулаки Кирилла стиснуты под партой. И это всё, что кажется выбивающимся из его нынешнего поведения. А в целом парень выглядит достаточно расслабленно, даже скучающе.
Через секунду он поворачивается к Артёму Соболеву – своему соседу по парте – и у них завязывается приятельский диалог. Они говорят о футболе.
Возвращаюсь к своей парте. Когда прохожу мимо Ники, она внезапно дёргает подол моей юбки вверх. И на короткий миг всем, кто сидит сзади, открывается вид на мои трусики.
Резко оборачиваюсь. Тимур и Ника взрываются хохотом. Артём от неожиданности буквально давится слюной и начинает кашлять, а потом тоже ржёт. Марат просто держится за голову. А Кирилл… Он делает вид, что ничего не произошло. Вот вообще ничего.
– Господи, Белова! Ты хотя бы слышала про кружево?! Может, тебе деньжат подкинуть? – давясь смехом, спрашивает Ника. – Ну хоть на один комплектик от Victoria's Secret! Ммм? Что скажешь?
– Мне подкинь! – взрывается Дашка, всё это время наблюдавшая за мажорами. – Только мне особенная серия нужна. Боюсь, у тебя денег не хватит, овца!
Ника багровеет от злости.
– Ты буквально грохнула свою подругу сейчас! – истерит Гордеева. – Ведь отыгрываться будут на ней!
– Да! Потому что вы трусы! – не остаётся в долгу Даша.
Мне приходится поспешно сесть на свой стул и дёрнуть её за руку, чтобы она успокоилась уже. Потому что, и правда, на мне ведь отыграются! А я просто хочу спокойно учиться! И чтобы это всё поскорее закончилось!
– Ну что? – шепчет Даша, отворачиваясь от Ники. – Я не могу больше на это смотреть, понимаешь? А ведь прошёл лишь один сраный день! Знаешь, что нам нужно сделать?
– Что? – произношу я одними губами.
Даша шепчет мне в самое ухо:
– Мы поиграем с ними в прятки. Узнаем, что за новые правила. И выиграем.
Я её оптимизма не разделяю, но всё же согласно киваю. Может, и правда выиграем, а?
С некоторым опозданием в класс наконец входит учительница иностранных языков Жанна Альбертовна. За ней закрепилось прозвище Студентка. Или её просто называют Жанной, потому что она очень молодо выглядит. Хотя она и действительно молодая, ей вроде лет двадцать пять.
Из-за своего возраста и миловидной внешности Жанна часто становится объектом весьма двусмысленных замечаний учеников. Ключ от её класса давно кто-то стащил, и теперь он всегда открыт. Правда, директор не знает об этом. Жанне сложно признаться ему, что она до сих пор не смогла заработать авторитет среди подростков. Поговаривают, что она здесь последний год.
Жанна сходу начинает говорить с нами на английском. С задней парты стонет Марат, ему сложнее всех даются иностранные языки. Он в шутку объясняет нам, что в совершенстве владеет русским и армянским, и типа этого достаточно. Мозг больше не хочет ничего запоминать. Но чтобы сдать экзамены, ему, конечно, придётся всё выучить. Я помогала ему последние две недели лета, пытаясь подтянуть хотя бы в английском. А ведь ещё есть французский и испанский…
Судя по его стону, он мало чего усвоил. Что ж… Значит, будем и дальше заниматься. Это меньшее, что я могу для него сделать.
 
Следом за английским – урок информатики. После – экономика. Вот, собственно, и всё. А то, не дай Бог, богатенькие детишки перетрудятся.
Мы покидаем учебный корпус. Нужно вернуться в общежитие и заняться уроками. Потом начнутся дополнительные факультативы почти по всем предметам, но это по желанию. А сегодня у меня нет ни малейшего желания идти на них.
Ян и Полина куда-то убежали, едва мы вышли из дверей школы. Оставшись втроём, неторопливо идём к общежитиям.
– Интересно, Кир третью кровать поставит в комнате Соболевых? – словно размышляя вслух, произносит Марат. – Или как раньше, по старинке, со мной?..
А вот это, и правда, интересно. С кем будет жить Кирилл? Свободных комнат в корпусе нет. Да и кровать ему вряд ли позволят переносить.
– Да плевать, с кем он будет жить! – вдруг взрывается Даша. – Вам самим-то не надоело? Кирилл то, Кирилл сё! Не слишком много чести для этого предателя?
– Рязанова, ты чего? – удивляется Марат. – Какая муха тебя укусила?
– Жирная! Такая жирная муха под именем Суворов! – выплёвывает Даша. – Ты посмотри! Эта сволочь даже учебник Аськин не подняла! Не говоря уже о том, что он никак не отреагировал, когда Гордеева её юбку задрала. Он что, вообще охренел?
– Ладно, я понял, – тут же капитулирует Марат. – Никаких больше разговоров о Суворове. Хрен с ним, в общем.
– То-то же! – кивает Дашка.
За время их перепалки я не проронила ни слова, потому что наблюдала за этим самым Суворовым. Кирилл вместе с Соболевыми отправился на футбольное поле. За ними увязались трое десятиклассников. Парни решили сыграть, даже не переодеваясь в спортивную форму. Бегают по полю прямо в рубашках и брюках, пинают мяч, валяются на траве. Играют трое на трое. А Ника наблюдает за ними с трибуны.
В какой-то момент мяч прилетает прямо в грудь Кирилла, и парень, посмотрев на грязное пятно на рубашке, начинает расстёгивать пуговицы. Я перевожу взгляд на Нику. Она буквально не сводит с него хищных и жадных глаз. Особенно, когда Кир остаётся без рубашки, демонстрируя идеальную фигуру.
У Гордеевой, того и гляди, слюнки потекут. Неужели ей надоел её принц Тимур?
Что вообще происходит-то?
Мне становится противно. Отворачиваюсь.
Наконец мы сворачиваем к общежитиям. Марат уже готов зайти в свой корпус, но я его останавливаю.
– Хочешь, позанимаемся английским сегодня?
Парень в ответ сияет лучезарной улыбкой, обнажая ровные белые зубы.
– Ты ко мне? Или я к тебе? – спрашивает взволнованно.
– Да без разницы, – пытаюсь сделать свой голос непринуждённым. – Давай я к тебе… Чтобы Даше не мешать.
– Окей, – кивает Марат. – Тогда до встречи!
Как только он уходит в общагу, я натыкаюсь на строгий взгляд Дашки. Она скрещивает руки на груди и явно не собирается двигаться.
– Ты ведь не поэтому будешь заниматься с ним не в нашей комнате! Не потому, что боишься помешать мне. А потому, что надеешься застать там Кирилла! – она кивает на окна комнаты Марата.
И да, она меня поймала.
– Я понимаю, Даш, что это глупо – искать с ним встречи… И знаю, что ты больше не хочешь даже говорить о Кирилле… Но неужели тебе не интересно, почему он так просто отказался от друзей?
– Нет! – отрезает подруга. В ней явно говорят обида и гордость. Но потом она неуверенно добавляет: – К тому же он вроде бы всё сказал уже… Что у него новые друзья. Или ты думаешь, что в своей комнате он скажет тебе намного больше?
Этого я не знаю. Но попытаться стоит. Пожав плечами, отвечаю подруге:
– Я попробую поговорить с ним ещё раз, если представится возможность. Но на этом всё. Навсегда закрою эту тему.
– Господи, Аська… Выглядит так, будто ты оправдываешься передо мной, – она смягчается и начинает улыбаться. – Ты влюблена в Суворова, наверное, целую вечность. Едва справилась с его отъездом. И вправе делать всё, что хочешь. Мне просто за тебя обидно. Ну что за козёл, а? Так и надавала бы подзатыльников этому кретину!