История одного гоблина. Два в одном (СИ)

– Что происходит? – невозмутимо полюбопытствовал Каввель.
– Ничего хорошего, – ответил Гарб, хватаясь за вырывающийся Гобмобом обеими лапами. – Он в беде, да и мы тоже.
Негромкое покашливание позади заставило компаньонов испуганно обернуться. Дух в шаманском облачении парил неподалеку, с любопытством взирая на минотавра с гоблином сквозь прорези в ритуальной маске.
– Не ожидал вас увидеть в таком месте, друзья, – произнес он, и Гарба поразили знакомые нотки в голосе духа.
– Рэкс? – спросил гоблин с надеждой.
Дух полуорка раскланялся, подтверждая догадку, а посох внезапно успокоился.
  
Глава 35
 
Есть преступления, за которые не берут даже в ад, а есть подвиги, после которых не пускают в рай. 
Трактат о мироустройстве 
Два шамана негромко беседовали, обмениваясь новостями, а Каввель чуть поодаль размахивал лабрисом, отрабатывая удары. Минотавр прислушивался к разговору, но особо не встревал.
– Значит, ты продирался за тенью Аина всю дорогу от Лумеи? Не может быть! – не поверил своим ушам Гарб.
– А какой мне смысл говорить неправду? – после смерти Рэкс стал значительно спокойнее.
При жизни любое сомнение в его правоте привело бы к рыданиям и последующему самопроизвольному стихийному выбросу. За это племя орков, где молодой полуорк занимался шаманским ремеслом, за глаза даже прозвало его плаксой.
– Мне просто трудно такое вообразить, – на всякий случай поспешил успокоить коллегу Гарб. – Путешествие сквозь всю вселенную через прорехи в пространстве, созданные тенью…
– Я и сам, признаться, не сразу сообразил, куда мы мчимся, – смущенно ответил дух сына Аггрха. – Только здесь не успел ее… его догнать.
Каввель сделал чуть более сильный выпад, чем следовало, и едва не упал из-за силы инерции. В Шеоле все весило значительно меньше.
– Тут его уже Гарб догнал, – усмехнулся гигант. – Дубиной по лбу. Можно сказать, двух акул одним гарпуном. Спасибо тебе, дружище! Если я чего и боялся в жизни, так это призрака брата после смерти. И за Минору спасибо!
Гоблин смущенно пошаркал ногой.
– Не буду обманывать, – сказал он. – Я спасал в первую очередь себя, хотя, конечно, очень рад, что получилось и с тобой.
– Ты, малыш, растешь, – заметил Каввель. – Когда мы повстречались, ты бы юлил, но никогда бы не сказал такого. Только ты даже себе не признаешься, что уже научился рисковать жизнью ради других.
– Я это еще там на Лумее заметил, – улыбнулся призрачными губами дух полуорка.
– Скажи мне, Рэкс, а почему ты не в Шамбалыне? – спохватился Гарб. – Разве не туда попадают праведные орки после смерти?
– Это немного грустная история, – скривился плакса, и его тонкий силуэт пошел рябью. – Одноглазый на своем суде посчитал, что я мало того что полукровка, так еще и умер позорно для порядочного орка – не в бою, а от истощения. Вот меня и прогнали. В других богов я не верил, и они мной не заинтересовались. Демоны с дьяволами тоже почему-то побрезговали. Наверное, я им невкусным показался. Сунулся, правда, один охотничек, получил от меня на орехи. В общем попал я прямиком в Шеол. Наловчился тут истреблять всякую нечисть. Она и запасы мои пополняет, и пользу я так, наверное, приношу. Дальше вы знаете.
Гарб попытался осмыслить сказанное, потому что в его голове созрела новая картина мироустройства, не вписывающаяся в привычные представления обитателей Лумеи о вселенной.
– Так что нам делать с Бурбалкой? – обратился он к обоим собеседникам.
– А он теперь кто или что? – уточнил Рэкс.
– Вроде как стал тенью, а вроде, и не совсем, – задумчиво протянул гоблин.
– Если считать его простой тенью, то у меня найдется управа.
– Подождем, – ответил шаман. – Он ведь сюда вернется, а мы его встретим. Я все-таки пока тоже навыков не растерял. Будь он тенью или духом, я с ним совладаю даже в одиночку, а уж с тобой вместе и подавно.
*** 
Битва разгорелась нешуточная. Муфад’ал не остался в стороне от новой напасти и приказал своим войскам прийти на помощь тивада. Глядя на это, и Квимиаль с пуутами вступились за оставшихся селестиалов.
 
На беду, даже зачарованные мечи и острые когти порождениям мрака оказались нипочем. Оружие просто проходило сквозь бесплотные сущности, не причиняя им никакого вреда. Только огонь отпугивал их немного. Зато ответные выпады призрачного воинства, если не удавалось увернуться, начисто лишали сил. Вскоре поле боя оказалось усеяно неподвижными телами отважных, но неловких и обессиленных бойцов. Остальные продолжали сражаться, отвлекая на себя внимание врага от магов.
Чаровницы жахани сумели подобрать заклинание, причиняющее теням хоть какой-то вред, и принялись швыряться ими в порождений Умбры. Каждое попадание испаряло одну тень, но попасть в юрких врагов случалось редко. К тому же часть теней быстро начала плести ответные заклинания, и вскоре волшебницам пришлось бросить все силы на создание защитных щитов для себя и своих воинов.
Эльф выждал немного, широко раскрытыми глазами глядя на разворачивающуюся драму, а затем повернулся к Михелю.
– Ты помогать собираешься? – с наигранным возмущением спросил он, внимательно следя за реакцией монаха. – Или корона свалится?
– Ради чего? – поднял глаза человек, не переставая гладить суккубу по волосам.
Он снова сидел, положив голову демонессы себе на колени. Принцесса уже не могла говорить. Ее глаза закрылись, и лишь слабо вздымающаяся грудь позволяла понять, что пуута все еще жива.
– Ради того, что ей ты помочь не можешь, – с жаром ответил бард, вставая в театральную позу.
Троу широко расставил ноги, встряхнул соломенными волосами, разметав их по плечам и пафосно вытянул руку в сторону Михеля.
– Ты еще можешь помочь им. Разве тени не твоя специальность?! Орден для тебя стал совсем пустым звуком?! Одумайся!
Монах вздрогнул. За последние пару часов он растерял значительную часть веры во Вседержителя и желания жить. Единственное, чего он пока не утратил, так это стремления помогать всем нуждающимся. Особенно если это связано с нечистой силой. Этому послушников в Старом Ордене учат едва ли не с порога.
– Там тени? – спросил он, словно пробудившись от сновидений.
– Сотни, – подтвердил Адинук. – Иди и задай им жару.
Михель аккуратно подложил свою походную сумку под голову возлюбленной и поднялся, разминая затекшие от долгого сидения конечности. Монах уже сделал шаг в сторону спуска, но в следующее мгновение его лицо омрачилось.
– Ты просто хочешь остаться с ней наедине, – обвинил он эльфа, сверля его колючим взглядом своих карих глаз.
– Ч-что? – поперхнулся Адинук от неожиданности.
– Ты сам и не собирался спускаться. Думаешь я не помню, как ты набивался к ней в постель? – Михель сделал шаг к компаньону, и тот невольно отодвинулся назад.
– Что ты несешь? – ахнул бард. – От моих стрел там никакого проку не будет. А в тот раз я же тебя спасал!
Это было чистой правдой. Эльф не стал добавлять, что тогда ему действительно хотелось еще разок пережить неземное наслаждение, но вовсе не ради плотского удовольствия. После первого раза он написал сразу несколько баллад, а вдохновение его посещало достаточно редко, чтобы упускать уникальную возможность. Скажи он это сейчас, и монах бы немедленно попытался столкнуть его с утеса.
– Врешь! Ты даже сейчас только и ждешь, пока я уйду, чтобы… чтобы… – у Михеля не нашлось слов, чтобы продолжить.
Ему оказалось больно даже представить, что могло бы произойти в его отсутствие.
– Я вижу искренность в твоих словах, – возразил Адинук, бледнея еще больше, от чего его кожа приобрела алебастровый оттенок. – Что с тобой случилось, друг? Ты утратил свой дар? Клянусь всеми колечками в бороде Хьялти, что не замышлял ничего подобного!
Монах тяжело опустился на одно колено, опершись на него обеими мозолистыми ладонями. Косматые темные брови человека нахмурились, а лицо застыло маской боли.