История одного гоблина. Два в одном (СИ)

Рахимана растерянно попыталась сопоставить отсутствие Муфад’ала, прибытие нового войска и внешний вид этих существ. Одухотворенной красотой они походили на эльфов, чертами лица на людей, а ростом и телосложением на самих жахани, если не считать у последних чрезмерно волосатых ног и копыт.
– Как ему удалось привлечь на свою сторону тивада и где он их взял? – прошептала она, чувствуя, как внутри нарастает ненависть.
– Ты же слышала, сестра, – сказала аршимаг Алишай, вставая рядом, – это новый мир. Ты же еще помнишь время до изгнания, когда мы сами походили на них?
Серхенги кивнула с мрачным выражением на красном инфернальном лице. Когда-то и они были такими же прекрасными. Даже не дети Део, а всего лишь слуги Люцифера и его братьев, вынужденные безропотно последовать за господами в бессрочную ссылку. Она до сих пор не понимала, в чем лично ее вина, кроме верности господину. От этого злоба только усиливалась.
Ненависть и жалость к себе захлестнули Рахиману. Эти твари своим видом неосторожно посмели напомнить жахани об утраченном рае, и они за это поплатятся. Надо только сперва покончить с угрозой в небе.
Драконы увидели, что серьезную опасность вновь прибывшие могут представлять разве что количеством, и решили полакомиться в первую очередь ими. Сразу с десяток ящеров спикировал с выставленными вперед задними лапами в надежде подцепить себе на обед вкусный кусок плоти.
Воины в символических доспехах расступились, давая дорогу заклинателям. Больше сотни магов в мантиях разбились на небольшие группки по десять-двадцать участников и принялись колдовать. Залп самых разнообразных заклинаний невообразимой мощи понесся в оторопевших и уже не успевающих изменить траекторию рептилий. Кого накрыло молнией, кого сразу несколькими огненными шарами, кто-то попал под кислотный дождь.
– Кузькина мать! – заорали тысячи глоток, когда каждая из десяти туш рухнула, не долетев до цели.
– Моя школа! – по небритой щеке орка потекла одинокая слезинка.
Боевой клич долетел до его ушей даже с такого расстояния.
С рассерженным ревом десяток ящеров – сколько поместилось на узком пятачке между пропастью и прибывающими тивада, которые выстроились полумесяцем перед порталом, – грузно опустились на некотором расстоянии друг от друга, опять взметнув в воздух ударами могучих крыльев облака пыли. Они собирались повторить ту же тактику, что их собратья уже безуспешно применяли против жахани: удар хвоста и прорыв разомкнутого строя противника. Больших щитов и длинных тяжелых пик у тивада не наблюдалось, поэтому здесь это должно было сработать.
– Вперед! – скомандовал Тиргилон, и «рожки» полумесяца рысцой выгнулись в противоположную сторону, охватывая приземлившихся драконов с боков.
Центр построения, вооруженный теми самыми деревянными дубинками с железными наконечниками, выставил оружие вперед густым железным лесом. Из пылевого облака в их сторону выстрелил длинный чешуйчатый хвост яркого морковного цвета. Строй не дрогнул, и дракон заголосил от боли, когда его конечность почувствовала на себе сеанс отнюдь не лечебного иглоукалывания. Десяток воинов тивада со сломанными костями и пробитыми головами отлетели назад, но строй тут же сомкнулся, не оставляя просветов.
Между тем фланги под прикрытием пылевой завесы подобрались к остальным вражинам вплотную и с боевым кличем дружно обрушили град ударов дубинами и мечами на животы, крылья и лапы застигнутых врасплох чудовищ. Пусть они не всегда пробивали прочную чешую и кожу, но и этого хватало, чтобы свалить неприятелей на начинающий становиться скользким от крови камень и не дать им взлететь. Добивали упавших всем скопом.
Когда пыль осела, удивлению Рахиманы не было границ.
– Вы это видели? – восторженно заорала она уже без всякой командирской невозмутимости в голосе, указывая на вновь сомкнутый полумесяц воинов тивада, перед которым кучками лежало восемь истерзанных драконьих туш.
Только двум удалось вырваться. Около сорока ангелоподобных смуглых бойцов отдали свои жизни в этой атаке: ящеры не сдались без боя и дорого продали свои жизни.
 
– Что ж, достаточно небольшие потери, – прикинула в уме серхенги. – Если учитывать их пародию на доспехи, это серьезный успех. По весу убитых так они даже в плюс вышли.
Тивада между тем все прибывали и прибывали. Драконы, увидев растущую угрозу, снова взмыли повыше над полем боя, чтобы оценить расстановку сил.
«Интересно, – подумал Аггрх, – насколько эти крылатые гады хорошо соображают. Если они достаточно умны, то это сражение все равно закончится большой бойней. Пропадут ведь без меня мои солдатики. Как бы ты поступил на моем месте, сынок?»
Адинук краем глаза посматривал за напряженной работой мысли компаньона и не вмешивался, позволяя тому принять решение самостоятельно.
Орк знал, как бы поступил в такой ситуации его сын. Полуорк не раздумывал бы ни секунды, как не колебался он и в тот раз перед смертью от магического истощения. Тогда он отважно занял место Гарба в вершине сигила, жертвуя собой.
«Знаю, я никогда не был достоин тебя, но я постараюсь исправиться».
– Я туда, – твердо сказал зеленокожий, подобрал валяющийся посох и бодро припустил в сторону сражающихся. Ноющая боль у него в висках отступила, освобождая место упоению, которое сулила битва.
– Наконец-то, – облегченно выдохнул эльф шепотом, выпуская очередную отравленную стрелу куда-то вниз.
Между тем среди драконов в небесах началось что-то вроде совещания. Из облаков доносились звуки, которые можно было бы принять за спор. В небесах препирались так долго, что бард успел заскучать. Он периодически посматривал на Михеля и Хиенну. Суккуба, кажется, окончательно потеряла сознание, и монах силился сделать хоть что-то для поддержания в ней жизни. На его лице застыла маска отчаяния.
Нападения прекратились, и Аггрх успел добежать до тивада, которые приветствовали своего генерала восторженными криками. Посох немного сковывал движения зеленокожего, но сильно поднял боевой дух. Почему-то радовались даже пууты, зализывающие раны поодаль, и воительницы-жахани под своим защитным куполом.
Темнокожий верзила Тиргилон, лучащийся добродушием, распахнул объятия, сгреб орка в охапку и приподнял над землей.
– Теперь мы им зададим жару! – крикнул Аггрх бойцам, и солдаты разразились троекратным «ура!» в ответ, хоть большинство не поняло ни слова.
Когда орк снова ощутил под ногами твердую почву, то сразу начал раздавать приказы через Тиргилона.
– Магам создать защитный контур от стихий и ударов хвостов. Они любят хвостами лупить, вы же уже видели! Есть кирки? Ройте окопы. Здесь камень рыхлый и хорошо крошится! От атак с воздуха лучше защищаться из укрытия. Йаамов почему не захватили с собой? Как перестали работать?
Тивада засуетились, выполняя приказы. Вновь почувствовав себя в своей стихии, Аггрх приободрился и на время забыл о всех бередящих душу проблемах. Мечи бесполезными украшениями болтались в ножнах. Настоящее оружие он крепко сжимал обеими руками, и оно не сулило ничего хорошего любому, кто сунется.
Судя по реву, донесшемуся с небес, ящеры приняли какое-то решение.
– Улетают! – разочарованно протянул Адинук, провожая взглядом удаляющиеся силуэты в облаках со своего наблюдательного пункта.
– Если они расселятся по миру в таком количестве и отложат яйца, – мрачно заметил молчавший до этого Михель, заставив барда вздрогнуть от неожиданности, – здесь лет через сто только они одни и останутся.
Как оказалось, монах не терял связи с реальностью и все это время следил за происходящим.
– Летуны с лучшим оружием за ними! – выкрикнул орк.
Он пришел к той же мысли, что и компаньоны наверху, и его несвежее лицо покрылось сеточкой морщин от осознания. Не все битвы можно выиграть, сражаясь с врагом в открытом бою. Рептилии это поняли первыми и поспешили ретироваться.
На перехват вылетела стайка летунов, в которых с трудом можно было узнать переродившихся импов. Чешуйчатые и обнаженные прежде тела теперь были одеты в обтягивающие шелковые небесно-голубые трико с прорезями для крыльев. Сами крылья сверкали на солнце целомудренной белизной перьев и даровали их обладателям небывалую прежде скорость и маневренность. В остальном летуны отличались от соплеменников только необычайно развитой мускулатурой в области плеч и шеи да чересчур низким ростом.