История одного гоблина. Два в одном (СИ)

– Делайте, что хотите, но мост должен упасть, – распорядился Квимиаль, понимая, что в любом другом месте штурм обречен еще до начала.
Штабисты засуетились, раздавая приказания. Нарочные полетели во все стороны, донося волю командующего до всех подразделений. Сигнальщик протрубил длинным хоботом атаку, и вперед выдвинулись дальнобойные бойцы – мупуны. Лес заканчивался на значительном расстоянии от стен крепости. Этого пространства как раз хватало, чтобы снаряды дальнобоев не теряли разрушительной силы, а они сами чувствовали себя относительно защищенными от возможной вылазки осажденных.
Передвигались мупуны на восьми изогнутых почти под прямым углом тонких с виду, но прочных ножках, пружинивших при каждом шаге. Короткие мускулистые шеи «осадных орудий», увенчанные приплюснутыми серыми головами, напомнили бы Каввелю акульи, если бы минотавр мог сейчас это видеть. Длинная задняя часть тела при этом выступала за задние ноги футов на восемь-десять, волочась по земле и оставляя на ней широкую вдавленную полосу.
– Пошевеливайтесь, жуки навозные! – пропищал их крылатый командир-имп, по совместительству служащий наводчиком.
Мупуны чуть бодрей доползли до места, где заканчивались деревья. По сигналу чудовища развернулись к цитадели задом и привычно положили головы на передние лапы. По следующей команде зады медленно начали приподниматься, одновременно с этим напрягаясь и увеличиваясь в размерах. Имп громко чихнул, и мупуны от неожиданности выстрелили в сторону замка твердыми коричневыми комьями.
– Раздолбаи! – заорал командир, когда ядра полетели не в мост, а расплющились о крепостную стену в разных местах, не отколов от кладки ни кусочка. – Целиться кто будет?
Поймав языком пролетающего мимо жука и немного успокоившись, имп набрал побольше воздуха и закашлялся от боли в груди. Это был уже не первый случай, и бесенок всерьез начал беспокоиться о своем здоровье. Мупуны терпеливо ждали команды. На правила им было плевать, но они знали, что наказание за стрельбу без приказа может быть суровым. Боялись, разумеется, вовсе не наводчика.
Наконец прокашлявшись, бес заметался от одного стрелка к другому, выравнивая задние части бойцов и наводя их на цель хриплыми отрывистыми командами.
– Эй ты, тупомордый! Левее давай! – распоряжался он. – А ты, квадратная голова, чуть выше! Так, хорошо!
Дело свое наводчик знал: следующий залп пришелся прямо в верхнюю часть цели. Ни один заряд не попал в держащие мост в поднятом положении цепи, но следующая корректировка должна исправить это маленькое недоразумение.
Наблюдающий за обстрелом издалека Квимиаль нервно потирал передние лапы, держась за ветку задними. Он все еще висел вниз головой – так легче думалось. Рядом замер в томительном ожидании ударный отряд инкубов, суккуб и декнумканов, возвышающихся над верхушками деревьев. В задачу элитного подразделения входил быстрый прорыв обороны, как только опустится мост и будут разбиты ворота. Декнумканам же следовало выламывать все двери на своем пути.
Третий залп перебил цепи. Четвертый и пятый уничтожили последнюю преграду между лордом-командующим и его очередным триумфом.
– Канг-на[1]! – взревел Квимиаль-тхан, чуть не рухнув с ветки от предвкушения.
В эту авантюру генерал ввязался только по одной причине: правитель обещал назначить его управляющим завоеванным слоем. Пууты не слишком-то склонны сдерживать свои клятвы, но Квимиалю благоволил сам Принц боли Иблис после недавней успешной кампании против маров, и в случае чего можно было рассчитывать на поддержку великого и ужасного. Попытайся правитель отказать тхану в награде, верховный пуут с радостью бы разрешил Квимиалю сожрать сердце самого правителя со всеми вытекающими последствиями. Полководцу очень хотелось наконец осесть где-нибудь в комфорте и покое, чтобы отдохнуть от бесконечных сражений вечной войны, и этот шанс он упускать не собирался.
Громилы также издали громогласный рев и бросились в атаку, огромными скачками покрывая расстояние, отделяющее их от входа во внутренний двор цитадели. Пятьсот колен[2], триста, сто...
 
– Ну же! Ну! – шептал полководец, сжимая и разжимая в нетерпении когтистые лапы.
Толпа добежала до моста. В этот момент неведомая сила подхватила Квимиаля – и наступила тьма. Последнее, что увидел прославленный тхан – что-то шустрое, зеленое и очень крупное. Он отчаянно попытался пошевелиться, но не смог. Мышцы словно окаменели и налились непереносимой тяжестью. Сквозь пелену, закрывающую голову, генерал услышал панические вопли штабных импов.
– Что же их могло так напугать? – удивился он, цепенея. – Целую армию самых свирепых существ в обитаемых мирах!
Импов можно упрекнуть в легкомысленности или тупости, но не в трусости или отсутствии желания рвать врага на части своими острыми зубами и когтями. Эти бесята боялись только Квимиаля, но что-то их сейчас напугало настолько, что они не бросились спасать командира.
Его куда-то несли. Крики стихли и отдалились, уступив место тихому шелесту и плеску волн. Последнее заставило тхана похолодеть. Он бы с превеликим удовольствием сжался в комочек, но тело все еще не слушалось.
Вода. Почему Квимиалю так страшно при звуке журчания этой прозрачной субстанции? Ответ очевиден – яд. И все-таки старый воин силился найти другое объяснение в своей памяти, но главное воспоминание все время выскальзывало из объятий разума. При этом тхан продолжал испытывать странную тягу к источнику своего страха. Нестерпимо хотелось нырнуть в освежающую прохладу, покориться и принять неизбежное. Если вода убьет его – пусть будет так, лишь бы это произошло как можно скорее.
И все-таки Квимиаль боялся не за жизнь. К моменту того страшного проклятия он уже был древним, хоть сейчас и не помнил столь незапамятные времена достаточно хорошо. Генерал, однако, привык к своему нынешнему существованию и не желал в нем что-то менять. Вода же сулила перемены. Не всякая вода, а именно эта.
*** 
Бой в воротах утих, не начавшись. Как только интервенты лишились главаря, их наступательный порыв резко ослаб. Ударная группа успела добраться до рва, пробежала по мосту и попала под холодный душ, пролившийся из верхней части ворот. Вода произвела ошеломительный эффект на демонов. Громилы превратились в рослых гуманоидов со смуглой бронзовой кожей, излучающей едва заметное голубоватое свечение. Сверкая на солнце обнаженными телами, они малодушно отступили к лесу, где их тут же разорвали на куски голодные и все еще кошмарные сородичи.
– Давай этого гада сюда, – распорядился Аггрх, вытаскивая один из зачарованных мечей из ножен и опасливо отодвигаясь от Милены.
Ее тело, покрытое краской разных оттенков зеленого, позволяло отлично маскироваться от добычи в лесу.
– Он не гад, – мягко поправила зеленокожего Мерилит. – Просто ему не повезло находиться по ту сторону восприятия мира.
– Ах, простите мои армейские манеры, Ваше Величество, – подчеркнуто вежливо ответил генерал. – Только я сомневаюсь, что неприятель проявит такое же великодушие, буде нам доведется попасть в плен, и не употребит в пищу наши бренные тела без лишних разговоров.
Королева бросила на орка недовольный взгляд, но промолчала.
Арахнида скинула добычу со спины на круглый каменный стол и, щелкнув челюстями, подползла к Адинуку. Эльф ласково потрепал паучиху по голове и подставил волшебную суму, чтобы питомица могла спрятаться.
Орк аккуратно, стараясь не подпортить пленнику шкурку, разрезал острием меча кокон.
Взгляду компаньонов предстало диковинное существо. Длинная почти крысиная морда со множеством глаз в верхней части плавно переходила в узкое тело, покрытое густым черным мехом. Хвост по длине почти не уступал туловищу и оканчивался утолщением, похожим на навершие шипастой булавы. Командующий вторжением лежал неподвижно, но его глаза с ненавистью взирали на пленителей, весьма выразительно обещая им страшные кары за столь постыдное беспомощное состояние.
– Пока не впечатляет, – категорично высказался Аггрх, оценивая небольшие размеры пленника.