Измена. Забудь меня (СИ)

Только вот это. Настоящее. Вот эта искренность. Ни капли манерности, ни секунды, ни тени притворства. Или жеманности.
Именно потому я ее и выбрал. Среди сотен других. И такой она должна оставаться. Чистой. Настоящей.
Но ее глаза почему-то потухают, когда она видит, что это я.
Ждала кого-то другого? Серьезно? Девочка. Ты все еще моя жена, черт возьми!
— Я войду?
Молча кивает, отстраняясь. Простукает и пятится назад, обхватывая плечи руками.
— Маша.
Не выходит сдерживаться. Гаркаю, хоть и внутренне матерю себя за это. Грубо хватаю за плечи, заставляя остаться и посмотреть мне в глаза.
— Прости, малыш. Я не успел сегодня в больницу. Как бабушка? Чем занималась, пока меня не было?
Черт.
Как же хочется вот этого. Такого родного и простого.
Просто идти за ней на кухню, чтобы вдвоем поужинать и слушать, как она восторженно рассказывает о своем дне.
Неважно, о чем. О покупках или новых салфетках. О том, как она придумала переделать и перекрасить гостиную. О любой ерунде.
И этого ведь не замечал. А без этого так… Тихо.
— Все в порядке, Марк, спасибо. День прошел хорошо.
И… Все, черт возьми?
— Это тебе.
— Спасибо, Марк. Но не стоило. Я даже не знаю, где в этом доме ваза.
Вазы, конечно же, вполне может и не быть. Не подумал об этом. Откуда она у меня в холостяцкой берлоге? Если только Стелла не притащила. Но она любит, конечно, подарки подороже. Для бриллиантов и машин вазы не пригодятся.
— Значит, поставим в ведро. Или просто на стол. Маш.
Тяну на себя. Привлекаю, осторожно пробегаясь пальцами по шее. Как деревянная, честное слово. Как будто я чужой.
А мне… Мне запах ее нужен. Руки. Голос.
Жадно вдыхаю его у ее волос, прикрывая глаза.
Как же ты не понимаешь, девочка? Ты сейчас моя соломинка. Все то, за что я так отчаянно держусь, чтобы не сорваться в пропасть. Помоги мне. Помоги мне удержаться, черт возьми. Не раскрошить все то, что выстроил.
— Ты нужна мне, Маша. Черт. Даже не представляешь. Как нужна.
Выдыхаю сквозь сжатые зубы. Не открываю глаза, чтобы не увидеть холод в ее.
— Маша.
Медленно провожу пальцами по ее чуть приоткрытым губам.
Букет летит куда-то к черту.
Она дрожит. Просто вибрирует под моими руками.
И внутри все сжимается. Вытягивается в тугую, до одури натянутую струну.
— Моя. Моя девочка.
Лихорадочно шепчу, покрывая все ее лицо поцелуями.
Мне нужно ее. Сейчас. До ломоты.
— Иди ко мне. Маленькая. Моя.
Маша дрожит, но не отталкивает. Вижу, как по ее лицу просто катятся слезы. Не двигается. Замирает. Только смотрит так… В самую душу. Насквозь пронзает.
Больно, Маш. Мне самому сейчас так больно, что я задыхаюсь, чувствуя твою боль. Какой же я идиот. Все разбил. Будто драгоценную вазу. На осколки. И поранил. Нас обоих. Дико поранил, я знаю.
Осторожно накрываю ее губы.
Она так и не двигается. Не откликается. Как будто кукла. Без чувств.
Но и не отталкивает, а ведь это уже немало. Это главное. Чтобы не гнала. С остальным я как-то постараюсь уже справиться.
— Сладкая моя. Ты… Ты мое все, Маш.
Лихорадочно скольжу руками по ее телу.
Дико, до одури стараюсь не сорваться сейчас. Не напугать своим бешеным напором.
Немного углубляю поцелуй и осторожно отстраняюсь.
Сожрать ее сейчас готов. Впечатать в себя на максимум. Поглотить. Сам в ней раствориться. Но нельзя. Нужно аккуратно.
— Не могу без тебя. Просто. Не могу. Ты единственная для меня, Маш.
Возвращаюсь к губам и чуть с ума не схожу, когда ощущаю под своими ее отклик.
Не горячий. Не быстрый. Еле ощутимый. Но все же!
— Маша, — хриплю и прижимаю к себе. Крепко. На максимум.
Только теперь, кажется, сердце снова начинает биться. Как робот перед этим был. Будто дыра в груди.
— Ты…
Выдыхает прямо в мои губы, а я чувствую, как наш поцелуй заливает горячая соленая влага.
— Я твой, Маш. Я. Весь. Твой. Только твой. Всегда.
— Ты!
Так, девочка. Да.
Бей. Плач. Лупи меня.
Сорвись, но пусть это все выйдет из тебя к чертовой матери!
Только будь. Будь. И не гони. Потому что… Потому что я же просто сдохну!
 
— Ты….
— Я кретин, Маш. Кретин и идиот.
Она сжимает мои плечи. Врезается в них острыми ногтями.
Пусть. Сколько угодно. Хоть всего на ошметки пусть раздерет!
— Ты моя жизнь, Маш. Ты мое все, — бормочу, и больше не могу сдерживаться.
Обрушиваюсь на ее губы своими. Жадно. Голодно. До одури голодно.
Как будто в этом весь мой воздух. Весь мой кислород.
Вырывается, но в тоже время и прижимается сильнее. Скользит по моему телу своими бедрами.
Впивается зубами прямо в губу. И тут же сама впускает в себя глубже. Раскрывается для меня в поцелуе.
Кровь заполняет весь рот, но это такая ерунда!
Главное, она дрожит под моими руками.
И я тоже. Как в лихорадке. Как одержимый. Трясусь, прижимая ее к себе все сильнее.
Ее халатик слетает к чертовой матери прямо на пол.
— Моя. Ты ведь моя. Машаааааа….
Подхватываю на руки, дурея от того, что не сопротивляется.
В ее отклике, в ее поцелуе, во всем ее теле ярость. Так похожая на страсть.
Заношу в спальню, продолжая целовать ее. Впиваться в ее губы, как одержимый. Как голодный зверь. Падаю на постель, усаживая ее себе на бедра.
— Моя. Одуренная. Самая лучшая в мире. Единственная. Навсегда, — шепчу, покрывая жадными поцелуями ее шею. Спускаясь вниз, чувствуя, что на грани того, чтобы окончательно потерять над собой контроль.
— Ты просто мерзавец, Князев.
Не сразу понимаю, почему у меня вдруг начинает звенеть в ушах.
Маша залепливает мне такую пощечину, что я чуть не сваливаюсь.
— Маш, ты…
— Убирайся. Уже. Уйди!
— Но мы ведь… Маш. Выпусти пар. Можешь хоть все кулаки об меня сбить. Только позволь остаться.
— Нет, Князев. Уходи! Немедленно! Прямо сейчас!
Заворачивается в одеяло. И… Черт. Смотрит на меня такими глазами, что я понимаю. Единственное, что сейчас сделать лучше всего, это и правда уйти.
— Хорошо, Маш. Я ухожу. Но знай. Я всегда. Всегда рядом. Всегда с тобой.
Выхожу, тихонько прикрывая за собой дверь.
Геннадий окидывает меня странным взглядом. И не удивительно.
Мельком успел бросить взгляд в зеркало.
Струйки крови по подбородку вниз. По плечам. Видок, как у вампира.
Быстро спускаюсь к машине и тяжело откидываюсь на сидение.
Срываю рубашку, вытираю ею кровь.
Не больно. Внутри все горит. Эти порезы ерунда.
Страшно представить, как ей после всего, что я натворил больно.
Даже задыхаюсь от этого чувства.
Но… Она ответила. Она еще любит меня.
Пусть не сегодня. И не завтра. Но она ко мне вернется!
Главное, не дать ее любви остыть. А, значит, я должен пытаться. Снова и снова.
— Ничего, Маш. Я упрямый, — шепчу, глядя на ее светящиеся окна. — Я тебя верну.
16 глава 16
Мария.
Сама не понимаю, как я могла поддаться Марку. Не собиралась же! Больше никогда!
Думала сразу же попросить его уйти. Но…
Не в цветах этих его, конечно, дело. Надо признать, Марк всегда помнил о таких мелочах. Не забывал дарить роскошные букеты, которые я обожала. По поводу и без всякого повода. Просто так. И говорить комплименты.
В его глазах… В его глазах было что-то такое, что я дернулась.
Забыла обо всем на свете.
Поплыла, как последняя дурочка. Почти как еще тогда. Раньше. Когда так растворялась в нем. Всей душой. Всем сердцем. Как когда он меня пригласил на первое свидание.
Ко многому ведь привыкаешь. Правда. Даже к самому роскошному и самому любимому мужчине!
А сейчас, стоило мне посмотреть на него совсем другим взглядом, и сразу бросилось в глаза то, о чем я почти уже забыла.
Какие у него сильные руки, например.
И как он умеет смотреть. Будто в самую душу.