Дом, который построил Джек (СИ)

И спустя несколько месяцев сделал предложение, по всем правилам дипломатии, когда отказаться невозможно. Вот чуешь, что все это еще аукнется, но поступить по-другому нет ни сил, ни желания.
— Неужели сам додумался, — скривился Оскар. — Наверное, ты один из немногих в семье, кому было безразлично, есть во мне магия или нет.
— Не я, — согласился отец и вытер вспотевший лоб. Об этом никто не говорил, все предпочитали делать вид, что ничего страшного не происходит. А что целители помочь не могут, так и не всесильны они. — Одна из твоих теток. Нашла же как-то договорилась…
Или ее нашли и даже не сильно стараясь играть виртуозно подвели ее к такому решению.
Но эти подозрения зародились в душе Оскара уже позже…
А тогда… вернуть магию и получить благословение рода на свадьбу с той, кого выберет… Не то, чтобы оно ему так нужно было… предрассудки, не более того, но Амели сказала, что ей важны все эти условности, без которых войти в приличное общество невозможно.
— И что нужно сделать?
И не так уж мешала ему эта магия! Да и в работе в Скотленд Ярде важна не столько сила, сколько ум. А всякие лавочки да тканюшки, овцы да заводики… Ну будет у него такое не больно то одобряемое хобби…
Кто-то кораблики в бутылках собирает, а барон Эрртон любит меценатствовать.
Магия вернулась. Он даже сильнее стал.
Амели же… Амели вполне устраивал безотказный ухажер. Кому ж не нравиться, когда на нее смотрят с обожанием, внимают с восхищением, ловят каждое слово и воплощают любой каприз.
И вот теперь Оскар Эрттон, маг, которому не нужна магия, стоял перед огромным зеркалом в вычурной раме. В темном стекле фигуру мужчины заволок туман и вылепил хрупкую девушку в модном платье, кокетливой шляпке и с зонтиком в руках. Такую воздушную и нежную, что сердце защемило.
То ли от боли, то ли от разочарования.
— Амели…
На прелестном листке проступила гримаса брезгливости.
— Вот скажи, Оскар, — веселая вдовушка будто продолжила разговор, на который маг так и не решился, предпочитая неопределенную надежду неприятной правде. — Как это чувствовать себя жертвой?
— Я сделал это ради нас.
— А я просила? — картинно удивилась молодая женщина. — Вот что это за манера у вас, дураков-влюбленных, жертвовать там, где это не надо?! Тем более жертвовать собой! Такой был интересный молодой человек, с целями, с идеями, а стал… заурядным магом, коих в каждом городишке пяток за дюжину!
Оскар не ответил, лишь коснулся пальцами зеркала. Амели же продолжила говорить, но ее слов уже не было слышно.
Стекло должно быть гладким, а не упругим. Холодным, а не чуть теплым. И не должно прогибаться внутрь, стоит только чуть сильнее надавить.
И не падают туда, словно в омут. В ледяной водоворот, где тело швыряет из стороны в сторону и нет возможности ничего сделать.
То ли воздух вокруг, то ли вода. Ледяная.
Потянет вниз, а потом передумает и вверх, ослепит лазурными сполохами, забьется в нос и рот, не давая сделать ни вздоха. Трещала ткань сюртука, когда мага скрутило в очередной раз и потянуло в бок. По крайней мере, Оскар надеялся, что это ткань, а не его кости.
Вода…
Его стихия, его цвет магии.
И искорка силы, выпущенная наугад, лишь разозлила то, что обитало вокруг.
— Я что для тебя? Хочу беру. Хочу бросаю. Безделица. Не нужная вещь! А чуть что, так сразу помоги?! С какой стати! Ты отказался от меня! А потом позвал обратно ради какой-то шлюхи! Я не собачка, чтобы бежать по первому зову!
— Ты часть меня, — в разговоре это было бы похоже на паузу, а здесь… просто мысль в потоке мыслей.
То, что он действительно чувствовал, понимал и принимал.
Странное дело, эту аксиому вдалбливали в головы каждого, одаренного магией. Ее на разные лады повторяли гувернеры, учителя и преподаватели в Академии. Именно эти слова предваряли и учебники по основам магии и серьезные научные трактаты.
Но понял их суть Оскар только сейчас.
А не понял бы, то и захлебнулся бы в сухом подвале.
Куда выкинула его неведомая сила. Все еще обиженная, но хоть послушная. Вода не просто капризная дама, она и отходчивая, немного ворчливая и … Ему еще придется долго ее изучать и познавать. Не теорию, но самого себя.
 
Голубенький огонек зажегся на ладони, мигнул и поплыл вперед, освещая дорогу.
Как жить с магией, Оскар подумает потом. Она неотделима от души, но так ли мешает делать то, что барон любит и умеет?
Фергус ушел под воду солдатиком. Словно берег обрывался сразу же. Будто была там бездонная пропасть, а не мелководье, где вода едва касалась щиколоток.
— И куда он делся? — Эдуард тоже смотрел на темные воды, густые как смола. Думал он об испорченной обуви, да и внутри ботинок хлюпало.
Это, может, у магов рефлекс всех спасать, они без подвигов себя неполноценными чувствуют, а ему, будущему хозяину Лидс-менор, утопленники тут без надобности. Только был человек и нет его.
Вот лучше бы утоп, хоть понятнее!
— Стой, — как и другие леди, Криста мялась на берегу, подобрала юбки и застыла. — Они любят играть! Сейчас где-то вынырнет!
Оскар кивнул. И будто хотел что-то сказать, но голова Фергуса и в самом деле появилась над водой. В метрах так пятнадцати. Шум и всплеск нарушил искусственную тишину подземелья, а невнятный крик мужчины смешался с возгласом Матильды:
— Тетушка!
Что здесь забыла леди Элизабет, маг смотреть не стал. Сила разрезала воду, как ножницы ткань. Темные пласты разошлись в стороны, обнажая дно с бесцветным песком, заколыхались теперь рядом в такт дыханию. А смотреть туда Эдуард не стал. Во-первых, не отличался любопытством, а во-вторых, мало ли что там можно увидеть: таинственные огоньки или еле различимые тени.
Откуда им тут взяться?
Неглубокое это озеро. По колено разве что. Пьяному тяжело захлебнуться, куда ж Фергус делся-то?
— Вот чувствовал, что от этого ученого будут проблемы, — проворчал младший лорд Ленгфорд. Маг уже стоял посреди разверзшихся вод, а странная леди Криста, подхватив юбки и не жалея туфель, бросилась за ним, как доверчивые израильтяне за Моисеем.
Оскар отскочил от туши огромной рыбы, которая дергала хвостом, подымая тучи грязи и брызг.
— Где он? — выпалила девушка, еще и жениха своего оттащила в сторону и Эдуард увидел, что это не рыбина, но и не человек. Похоже на русалку. Но ведь русалки красивые, а это… Это было бледным, синим и напоминало женщину весьма отдаленно. Словно почувствовав взгляд, существо покрылось рябью и превратилось в деву дивной красоты.
— Не шали, — барон покачал головой, щелкнул пальцами и у его ног опять оказалось непонятное существо.
Оно выгнулось и зашипело, а маг скривился как от головной боли, а Криста повторила:
— Где мужчина, которого вы утащили?
В ответ раздалось очередное шипение и бульканье.
— Думаешь, отдаст? — в руке у Оскара возник ярко голубой пульсар, который маг начал с некоторым удивлением рассматривать.
И снова бульканье напополам с клекотом.
— Говорит, — девушка сглотнула. — Что он им что-то задолжал.
И шипение.
— А долги нужно возвращать.
И гордый лягушечий квак.
— Нас там заждались, — удивленно «перевела» Криста, но ни она, ни маг ничего понять не успели. Водные стены сомкнулись, будто с чавканьем. Мгновение, за которое Эдуард и вздохнуть не успел, и перед ним опять тихое, мертвое озеро.
По которому, как по бальному паркету, шла его мать, держа в поднятой руке светильник.
А за ней прыгали, как по кочкам, Матильда и Джейн.
Младший Ленгфорд поежился. Нет, он лучше тут посидит, его скоро схватятся, начнут искать.
Тут за камешками безопаснее.
Конкуренция Матильде была не нужна, но наглая девица прилипла словно приклеенная рыбным клеем. Еще и болтает без умолку.
— Вот право слово! В жизни бы не догадалась, что мне так повезет! Всю жизнь не везло, а тут такой шанс! Как вы думаете, что там такое? — и не дожидаясь ответа продолжила трещать. — Вот бы этот артефакт исполнял желания! Или же давал какие-то не магические, но волшебные способности. Например, превращать все в золото одним прикосновением. Или же чтобы пожелать и любой воспылал к тебе страстью. Или же титул там какой. Хотя, зачем мне титул? В обществе блистать можно и без громкого титула.