Здравствуй, Мир! (СИ)
В общем, Кирилл, хмуря свои кустистые брови и поджимая губы, признал мою теоретическую готовность к выполнению его поручения. А, между тем, это его признание являлось обязательным пунктом, прописанным в договоре-заявке по заданию. И, если бы Кирилл счёл меня недостойным, то заявил бы об этом в Гильдию, и та расторгла бы со мной договор на это задание. Нет, неустойки бы я никакой не должен был бы платить в таком случае. Наоборот, неустойку, четко оговоренную в договоре, заплатил бы Кирилл. Но и я бы ничего не получил с этого.
Ну а без договора, я бы мог ему хоть целый стог этой травы принести, он бы ни медяшки не заплатил бы мне. Да и связываться с сомнительного качества сырьём не стал бы — дороже выйдет.
Но признал. В соответствующем пункте закорючку поставил. А так же выдал мне специальный костяной серп и мешок для хранения собранных растений. Только после этого я отправился в путь.
Глава 7
***
— …В тёмно-синем лесу, где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов облетает листва
На поляне траву зайцы в полночь косили
И при этом напевали странные слова… — по которому уже разу бормотал себе под нос слова старой, но приобретшей для меня новую актуальность песни. И как-то оно, знаете ли, изнутри-то эта песенка совсем не кажется такой весёлой!
Когда ты находишься один, на поляне посреди леса, в почти полусутках пешего хода от надёжных городских стен, босой, без оружия, более тог: вообще без единого металлического предмета на теле, с костяным серпом в руках, в полночь.
Это как-то вообще не весело! А ведь именно такие требования к правильному сбору этой самой «Духанницы багряной» прописаны были в той книге, которую я зубрил у Кирилла. И я бы поржал над ними, будь мы на Земле, в моём привычном материалистичном мире, но здесь, в мире, где реально существует и реально работает магия… особенно после того, как Кирилл показал мне две баночки с конечным продуктом, то бишь зельем: одну, с тем, что сварено из собранной правильно, другую с тем, что получилось из нарезанной днём металлическим ножиком травы. Качество итогового продукта настолько явно разнилось, что это даже для меня, дилетанта, было явно. Ржать как-то уже не хотелось.
Хотелось, как можно быстрее свалить с этой гостеприимной полянки!
Нет, я так-то не трус. Темноты и одиночества не боюсь. Сколько раз и пешие одиночные походы совершал, и на посту стоял, и в секрете без «ночника» на автомате сидел во время «учений на незнакомой местности». Но вот здесь и сейчас — реально стрёмно! В здешних лесах ведь каких только монстров не водится. А у меня не то, что верного АК с собой, даже завалящего нормального ножика с собой нет! Не костяным же серпом, в самом-то деле, отмахиваться, если какая напасть всё же выползет?
— …А нам всё равно, а нам всё равно
Пусть боимся мы волка и сову
Дело есть у нас, в самый жуткий час
Мы волшебную косим трынь-траву!.. — продолжал бодрить себя песенкой я, выискивая всё новые и новые стебли с цветами нужного растения. И это растение действительно «духанистое», и действительно «багряное».
И ведь в чём фишка-то? Почему именно ночью? В час после полуночи и до часа, в который небо начинает светлеть на востоке. Почему? Да потому, что эта падла едва заметно светиться начинает багряным свечением именно в эти часы. Причём, поляна этой «Духанницей» заросшая практически полностью. Растение очень сильное, конкурентов выдавливает безжалостно. Вот только среди этой «Духанницы» именно «багряная» встречается хорошо если одна на десять не светящихся растений.
И не пройди я у Кирилла специального обучения, припрись сюда днём, то действительно мог накосить обычной крестьянской косой целые стога этой травы, да только цена бы этому стогу была — ломанный грош! «Духанница» для зелий ценна только та, что «багровая». Та, что нет, может только испортить его. А отличить одну от другой можно только вот так, на корню и в темноте… или уже в конечном зелье. На последнем этапе его приготовления, когда менять уже что-то становится поздно, а другие, не менее ценные ингредиенты уже использованы.
Так что — да, я понимаю Кирилла с его дотошностью и даже нервностью при обучении меня и экзаменовании. А также его недоверие.
И ещё понимаю, почему он готов щедро платить Авантюристу за сбор и доставку ему этой травы, вместо того чтобы собрать её самому. П-п-п-р-р-рекрас-с-сно его понимаю! Мне и самому уже совсем не хочется здесь находиться! И второй раз сюда приходить! И вообще, черт меня дёрнул!..
— …А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане
У поганых болот чьи-то тени встают
Косят зайцы траву, трынь-траву на поляне
И от страха всё быстрее песенку поют… — продолжал бормотать я, стараясь не думать ни о чем, кроме вот этих слегка светящихся стеблей и цветов… они мне в кошмарах, блин, будут теперь сниться!
Не думать. Не думать о начавшем подниматься от влажной земли тумане. Не думать о темноте между деревьями за краем поляны. Не думать о подозрительных звуках, что доносятся из этой темноты. Забыть, что только что показалось, будто в одном из просветов (хотя, какой он просвет, если там света и в помине нет, сверкнули чьи-то глаза…
— А нам всё равно, а нам всё равно
Пусть боимся мы волка и сову
Дело есть у нас, в самый жуткий час
Мы волшебную косим трынь-траву… — бормотал я себе под нос, подбадривая и отгоняя лишние мысли. Вот ведь! Откуда ж Лёне Дербенёву такие точные образы-то на ум пришли? Не уж то он и сам, как-то разочек на потайной полянке заветную… траву косил. Ночью. Что б не спалили. И манды не дали…
— А нам все равно! А нам все равно!
Твердо верим мы в древнюю молву.
Храбрым станет тот, кто три раза в год
В самый жуткий час косит трынь-траву… — всё бормотал и бормотал я, стараясь подбодрить себя и «включить» наконец в дело юмор. Юмор-то, он, как известно, в таких делах хорошо помогает. Или злость. Но злость — не мой выбор. Я злиться не люблю. Наверное, потому, что слишком легко начинаю это делать. Да ещё и вспыхиваю, как сухая трава весной. Так же стремительно, и так же разрушительно. Из-за какой-нибудь мелочи.
Не люблю злиться. Уж лучше я петь продолжу и буду ржать над собой, загнавшим себя в такую дурацкую ситуацию…
— А нам все равно! А нам все равно!
Станем мы храбрей и отважней льва.
Устоим хоть раз в самый жуткий час,
Все напасти нам будут трын-трава… — а ведь и правда помогает. Хотя? Может быть, это просто уже усталость начинает подкрадываться? Ведь, когда начинаешь уставать или врабатываться, врубается защитная реакция организма — привыкание. Становится тупо пофиг. Ты просто делаешь то, что делаешь, так как надо делать. А мысли…
Ну, в принципе, человек не может слишком долго бояться. Даже, когда сидит в очереди к стоматологу, слыша за стеной звуки работающей бормашины. Всё равно усталость и адаптация берёт своё… ну, если только, конечно, твоя психика достаточно устойчива. Так-то у человека есть два варианта реакции на внешний раздражитель: адаптация, либо накопление. Это как капающая из-под крана вода. Ты либо привыкаешь к ней и перестаёшь замечать вовсе, либо наоборот, с каждой прошедшей минутой ты начинаешь обращать на неё всё больше и больше внимания. В конце концов, выбешивает настолько, что ты срываешься. И, если нет возможности дотянуться и завернуть этот проклятый кран, то на стены бросаешься и истеришь.
Слава Богу, у меня в этот раз включился первый вариант. Привык потихонечку, вработался…
Настолько вработался, что, когда, раздвинув очередной раз заросли «Духанницы» и практически нос к носу столкнувшись с мордой волка, я даже не дернулся и не вскрикнул. Я тупо смотрел на него, а он на меня.
Я склонил голову на бок. Он моргнул. Я схватил его за ухо, чуть притянул к себе, а серпом перерезал ему горло. После чего оттолкнул от себя и отступил на пару шагов сам, наблюдая, как монстр бьётся на земле в конвульсиях и заливает всё вокруг себя кровью…