Убить до заката

— Человек, не знающий каменоломню, мог подумать так же, как и я, и подтащить тело к пруду. Как только он понял свою ошибку, ему пришлось искать другой способ от него избавиться.
— Ты можешь оставить их мне? — Папа протянул руку к снимкам.
Я пожала плечами:
— Если расследование веду не я, а ты, то они мне больше не нужны. Но зачем так секретничать со мной? Этан уважаемый рабочий, заинтересован в улучшении условий труда. Что в этом такого революционного?
— Кейти. — Папин голос звучал с интонацией: «Ты знаешь гораздо меньше, чем думаешь». — Этан Армстронг — часть разветвленной сети. Не стоит недооценивать мотивацию людей, которые хотят радикально изменить наше общество. Нам приходится проявлять осторожность. Эти люди имеют доступ к взрывчатым веществам. И в стране по-прежнему очень много оружия, принесенного солдатами домой с войны. Мы вынуждены повсюду следить за сплоченными группами политически мотивированных людей, и не только ирландцев.
— Я не наткнулась ни на анархистские бомбы, ни на пистолеты. Армстронги живут на жуткой улочке под названием Нижний конец. Это сырой коттедж, разве что крыша у него хорошая да есть огород за домом, где они выращивают немного овощей. Может, Этан Армстронг и имеет доступ к взрывчатке, но мне кажется, он больше пользуется пером и чернилами.
Папа кивнул:
— Ты хорошо разбираешься в людях, Кейти, но ты не встречалась с ним лично. Судя по твоим словам, это может быть чисто бытовое дело или какие-то производственные разногласия, не имеющие никакого отношения к политике. Возможно, все объяснится очень просто. А теперь оставь это нам, Кейти. Не возвращайся туда.
Возвращаться туда я не собиралась, однако меня удивило, что папа, по сути, отдал приказ.
— Ты прав, мне трудно быть объективной. Поэтому-то сегодня в Грейт-Эпплвик поехал Джим Сайкс, осмотреться на месте.
— Тогда, пожалуйста, отзови его оттуда.
— Папа, что ты от меня скрываешь?
 Потому что и я кое-что скрываю от тебя: миссис Сагден тоже не терпится сесть в трамвай до Грейт-Эпплвика и провести собственное небольшое расследование. Ей пришла мысль помочь Сайксу. 
Папа побарабанил пальцами по столу.
— Ты слишком близкий человек в этом деле. Мэри Джейн следовало проявить больше разума, больше осмотрительности.
— Осмотрительность отходит на второй план, когда у женщины пропадает муж.
Он кивнул и мягко произнес:
— Это еще одна причина, по которой тебе нужно выйти из игры. Предоставь это мне. И вот тебе совет насчет истории Гарриет. Не всегда можно полагаться на слова детей, особенно девочек ее возраста. Они любят сочинять. Как только они оказываются в центре внимания, то хотят его сохранить и держатся за свою выдумку, пусть даже совсем фантастическую.
  
Глава 3
 
Небольшое расстояние от Бэк-Бонд-стрит до Кросс-сквер я проходила столько раз, что могла найти дорогу и с закрытыми глазами. Но на углу Вуд-стрит старый солдат играл на флейте такую навязчивую мелодию, что я остановилась как вкопанная и бросила монетку в его шляпу. Как много храбрых мужчин в этом мире пытается вести что-то похожее на жизнь. Я подумала, что лучше мне или не смотреть, или заняться каким-нибудь благородным делом.
Я вспомнила слова Мэри Джейн о том, кто в нашей семье погиб на войне. Брат, кузен и дядя. Не интересуйся той семьей, сказала я себе. Не гадай, как они выглядели, хорошо ли играли в гольф, были ли помешаны на лошадях или сгорали от страсти к фотографии, любили ли читать, преуспели ли в какой-то сфере жизни, если имели бы возможность.
Как там сказал папа? Миссис Уитекер настолько пала духом, когда умер ее муж, что отдала меня.
Но неужели они все пали духом? У нее было еще десять детей, некоторые должны уже были работать, а другие — достаточно большие, чтобы кормить младенца и менять ему пеленки. Они могли меня оставить.
Но я была рада, что они этого не сделали.
Пасть духом. Что ж, я знаю, каково это. Я сама пала духом. И не помогаю Мэри Джейн. Я отправила в эпицентр событий Сайкса по той простой причине, что не могла смотреть правде в глаза. Мэри Джейн не следовало ко мне приходить. Ее отец служил в полиции. У них должен быть кто-то, кто-то из знакомых ее матери — да хотя бы мой отец, — к кому она могла бы обратиться. От своей сестры Барбары Мэй она знала, что я потеряла Джеральда. Явившись в мой дом, Мэри Джейн лишила меня выбора. Ну, возможность выбора я себе вернула и сделала его. Пусть смертью или исчезновением Этана Армстронга занимается полиция Уэст-Райдинга.
 
Я не хотела быть частью семьи Уитекеров. По всему, что сказал мне отец и что я услышала от Мэри Джейн, они показались мне компанией людей, берущихся за любую работу. Ездоки без седла, которые отправились на другой конец света, уборщица в больнице Барбара Мэй, которая выяснила, где я живу, горничная при леди Мэри Джейн, получавшая от хозяина деньги за фривольные фотографии и постоянно неудовлетворенная своей жизнью. Это были люди, которые брели в разные стороны и в то же время вникуда, ходили по кругу, встречая самих себя на обратном пути. Это была семья, движимая необходимостью, не имевшая ни минуты отдыха, чтобы задуматься о том, что есть в жизни чудесного, и не имевшая возможности выбрать какую-нибудь полезную профессию.
Однако любопытно было увидеть, откуда я родом, — не семью, а просто район.
 Уайт-Свон-ярд, второй дом справа. 
Я пересекла Кросс-сквер, миновала Брэд-стрит, прошла через Уэстгейт, и вот он — Уайт-Свон-ярд. Я ступила в проем и вошла во двор. Лишь один взгляд, и не больше. Взгляд на это место.
Кисловатый запах водостоков и капусты смешивался с хмелевым, пивным духом, идущим из Уайт-Свона. В дальнем конце двора сушилось на веревке белье: сероватая простыня, нижняя юбка и панталоны. На полпути в глубь двора женщина в длинном черном платье и белом фартуке скребла подоконник. Рядом с ней стояло эмалированное ведро в окружении лужиц расплескавшейся воды. На каменных плитах, которыми был вымощен двор, лежала довольная собака и лениво чесалась за ухом.
В этот двор никогда не заходят посторонние, догадалась я. Им нечего здесь делать.
Я посмотрела на второй дом справа. Белая занавеска прикрывала нижнюю часть окна, а развернутые бумажные жалюзи — верхнюю. Порог и подоконник сверкали чистотой. На верхних окнах висели синие шторы. Дверь выкрашена коричневой краской.
Открылась дверь первого дома. На улицу высыпали маленькие дети.
Была ли она там, во втором доме, эта женщина, которая меня родила, а потом от меня отказалась? Если я простою здесь достаточно долго, не увижу ли, как придет ли домой на чай неизвестный мне брат, или она живет одна? Возможно, она работает, чтобы прокормиться, или сидит с внуками. Я понятия не имела. Есть простой способ узнать. Мне только и нужно, что постучать в эту дверь.
Но я не хотела знать. Было достаточно просто посмотреть. Мои пальцы сжались в кулак, но не для того, чтобы постучать в ту дверь. Я покинула двор и прошла взад-вперед по улице, перешла на другую сторону и обратно, а потом вернулась в Уайт-Свон-ярд, ко второму дому справа.
У мистера и миссис Уитекер родилось одиннадцать детей, и, насколько я знаю, в промежутках было несколько выкидышей. Кого отдала миссис Уитекер? Меня. Логика и здравый смысл подсказывали, что это никак не было связано ни с моим внешним видом, ни с гладкостью кожи, ни с запахом, и все же — как она могла это сделать? Меня взяли и отдали, как нежеланного котенка.
Я снова сжала руку, готовая стукнуть в дверь. Но не стоило дополнительно осложнять жизнь. Мэри Джейн и так в нее вмешалась и спутала другие планы.
Завтра, в соответствии с договоренностью, я навещу страховую компанию, с надеждой подумала я. Напишу письмо своему возлюбленному, договорюсь с ним о скорой встрече. В день посещений поеду в больницу в Кэттерике, чтобы… Я не позволила себе до конца признаться, что буду искать Джеральда среди мужчин, потерявших память или получивших такие раны, что они решили навеки укрыться от мира. Госпитали поменьше в разных частях страны наконец закрылись, людей перевели в Кэттерик. Шанс был ничтожен, но все равно…