Мама по необходимости (СИ)

— Кирилл, несмотря на то, что мы с тобой не так давно и не так хорошо знакомы, ты — самый близкий для меня человек. Не знаю, имею ли я право так говорить, но я так чувствую. А ради близкого человека я пойду на многое. Даже в ущерб себе. Но если подумать, то на самом деле никакого ущерба здесь нет. Мне будет очень приятно помочь тебе. Кирилл, я так счастлива за тебя. За то, что у тебя будет ребёнок.
— Повтори ещё раз.
— У тебя будет ребёнок! — громко произнесла я, а потом повторила. — У тебя будет ребёнок!
— Лида — ты самый лучший подарок, который сделала мне жизнь.
Мы одновременно потянулись друг к другу и поцеловались, полностью раскрывая все свои чувства. Но этот поцелуй становился всё более «нешуточным». В какой-то момент Кирилл спустился с моих губ к моим плечам и шее, а я обнаружила, что уже не сидела, а лежала на диване.
— Кирилл, мне пора идти… — кое-как проговорила я.
На пару секунд он оторвался от меня и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Очень жаль, что тебе пора, — произнёс он и ещё раз прошёлся губами по моей шее.
— Мне тоже жаль, но… ты же понимаешь…
Мы снова сели на диване. Нам понадобилось время, чтобы отдышаться и расправить на себе одежду.
Потом я сказала:
— Кирилл, скажи, а ты уверен, что я подойду?
— Если честно, то не знаю, — закатывая глаза к потолку, произнёс он. — Но если это будешь не ты… Знаешь, я даже не могу представить этого варианта. Поэтому это точно будешь ты. Я в этом не сомневаюсь.
***
И я действительно подошла на роль суррогатной матери. Моя жизнь снова координально менялась. Теперь я готовилась сделать самый прекрасный подарок человеку, который когда-то помог мне круто изменить мою жизнь.
Всё было так волнительно. В клинике я прошла много разных процедур. Но момент, когда мне сообщили, что я беременна, был особенным, волшебным. А Кирилл был просто на седьмом небе от счастья. Правда у его жены Элеоноры такой же радости я не заметила. Но возможно она просто была сдержанным человеком. Я её плохо знала.
В связи с моим новым положением мы с Кириллом стали чаще общаться. Он постоянно хотел знать, как я себя чувствую. Поэтому мы часто гуляли вместе или говорили по телефону.
Как-то после очередного обследования мне сообщили, что я рожу девочку. Меня эта новость очень обрадовала и Кирилла тоже. Он сказал, что больше хотел иметь дочку, чем сына, хотя и обязательно был бы рад любому «раскладу».
Однажды мы даже придумали ей имя. Кирилл рассказал мне о своей бабушке, которую очень любил. Она была мудрой, справедливой и любящей женщиной и сильно повлияла на его воспитание и мировосприятие. А звали её Лилия. Так всё и было решёно! А ещё Кирилл сказал, что ему нравится, что имя Лилия так похоже на моё.
Когда мой живот стал уже заметным, с работы мне пришлось уволиться. Кирилл не хотел, чтобы сотрудники узнали, что именно я вынашиваю ребёнка для него и Элеоноры. Я была с ним согласна.
После увольнения Кирилл решил полностью взять на себя все мои расходы. Я снова не могла ему отказать, поэтому чувствовала себя в этой «роли» очень неуютно. Но потом он предложил мне бесплатно помогать ему по работе и я немного успокоилась. Чаши весов почти поравнялись. Плюс к этому до увольнения я успела снять себе квартиру, и работать из дома мне было очень удобно. К тому же внутри меня росла новая жизнь, о которой Кирилл уже начинал заботиться.
***
— Ну вот и всё, Лида, я вас поздравляю. Роды всего через неделю, — торжественно сообщил мне Борис Алексеевич в своём кабинете.
— Так быстро время пролетело, — выдохнула я на улыбке.
Он тоже улыбнулся, а потом сказал:
— Могу ещё сказать, что все документальные и медицинские дела улажены. И до родов, если всё конечно будет хорошо, вы можете больше в клинику не приезжать. Ну а как воды отойдут, вы ведь знаете, что делать?
— Да, Борис Алексеевич, спасибо вам. И до свидания.
— Всего хорошего.
Пока я шла по коридорам клиники, то не могла поверить, что осталась всего неделя. Но я должна была себе признаться, что последние девять месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Беременность протекала прекрасно, медицинский персонал меня просто на руках носил, а Кирилл был таким счастливым и мы провели вместе столько времени… Жаль, что это время заканчивалось… Кто знает, будем ли мы с Кириллом вообще ещё общаться? Мне бы так не хотелось его терять. Но с другой стороны, скоро у него будет полноценная семья и ему будет уже не до бесед и не до встреч.
 
За этими меланхоличными мыслями я вдруг вспомнила, что забыла в кабинете Бориса Алексеевича свой шарф. Апрельская погода пока ещё не радовала теплом, а мне простывать сейчас ни в коем случае было нельзя. Кроме того, я уже настроила себя на прогулку, а не на поездку в такси. Да и до дома мне было идти всего полчаса.
Хотя мне и было лень возвращаться, но я повернула назад.
В клинике из-за вечернего времени было очень тихо. Казалось, можно было расслышать даже дыхание другого человека. Поэтому когда я только приблизилась к кабинету Бориса Алексеевича, то уже расслышала, что он с кем-то говорил. Мне не хотелось его отвлекать. Поэтому я замедлила шаг и решила подождать, пока он закончит разговор.
Но в какой-то момент я узнала голос Элеоноры.
— … подписывайте вот здесь, Борис Алексеевич.
— Ага…
Шарканье ручки по бумаге.
— Что ж, поздравляю! Теперь у вас есть квартира в Москве.
— Ух… Надо сказать с вами, Элеонора Викторовна, приятно иметь дело.
— Ну наконец-то я вижу позитив на вашем лице, а не угрюмое выражение. Помните, как вы переживали, что нас могут поймать?
— Поймать? Как же! Да я с документами днями и ночами сидел, чтобы всё свести так, как нам было нужно. Сейчас придраться абсолютно не к чему. Если конечно глубоко не копать…
— Не беспокойтесь. Даже мысль копать глубоко никому и в голову не придёт.
— И всё же, я должен признаться, что последние девять месяцев почти не спал.
— Ну а что вы хотела? Квартира в Москве не может достаться только за оплодотворение суррогатной матери. Это ваша обычная работа. За неё вы уже получаете деньги. А вот ваша работа, чтобы всё выглядело так, как мне нужно, достойна дополнительной оплаты.
— Я действительно хорошо потрудился. Иногда я уже и сам верю в то, что ребёнок, которого вынашивает Лида ваш и какого-то донора.
После этих слов моё сердце учащённо забилось.
— Это так и есть. И других слов даже не произносите.
— Могу только сказать, что вы скоро станете матерью ребёнка Лиды и своего мужа.
Его смех заставил мою кровь двигаться по венам быстрее. Меня бросило в жар.
— Борис Алексеевич, не надо над этим шутить…
— Извините. Просто настроение хорошее. Не каждый день получаешь квартиру в Москве…
Я развернулась и пошла в противоположную сторону. Мои колени тряслись и всю меня била мелкая дрожь. Неужели эти двое действительно говорили о том, о чём они говорили?
Но это же было просто немыслимо! Элеонора обманула Кирилла? Но почему? Что вообще происходит? И что это получается, внутри меня сейчас растёт мой родной ребёнок? Мой и Кирилла? Но он же не может иметь детей. А вдруг я что-то не так поняла из их разговора?
«Могу только сказать, что вы скоро станете матерью ребёнка Лиды и своего мужа».
Это я расслышала чётко. Но я всё равно ничего не понимала!
Три часа я тщетно ломала голову над этим вопросом. Может рассказать об этом Кириллу и попросить его всё выяснить? Но а если это мне всё-таки послышалось, то в каком свете я выставлю Элеонору? Кирилл так мне доверяет, а в итоге может получиться, что я из-за своих фантазий наговорю на его жену. А что если это действительно мой ребёнок? И получается, что я должна буду его отдать. Безумие какое-то! Что же делать?
 
***
Этот вопрос так и не оставил меня. Я засыпала с ним и просыпалась тоже. Но ничего решить не могла. Потому что внутри меня было слишком много сомнений.