Во власти тьмы

Кай поворачивается и берет пистолет с холодильника, затем поднимает пистолет мужчины с пола, куда тот уронил его во время борьбы. Я смотрю на оба пистолета и перевожу взгляд на Кая.
Он испускает утрированный вздох и протягивает мне свой девятимиллиметровый.
— Ты знаешь, как им пользоваться?
— Нажать на курок.
Он тихо матерится и показывает, как мне держать оружие.
— Держи вот так и затем снимешь предохранитель. Не нажимай на курок. Сожми его. Промахнуться на таком расстоянии практически невозможно, но если промажешь, просто попробуй еще раз.
Мужчина в кресле начинает вырываться.
— Ты действительно позволишь этой суке застрелить меня?
Кай вновь садится на кофейный столик, его темные волосы влажные и забраны назад, глаза сияют. Его резкая улыбка вновь играет на губах, и мне нравится видеть ее направленной на кого-то, помимо меня.
— Конечно, в конце концов, ты назвал ее толстой.
Парень смотрит на меня, где я слабо держу пистолет в руке.
— Я ничего этим не хотел сказать, честно. Ты серьезно красотка, просто не мой типаж.
Я шагаю вперед и откидываю волосы с лица.
— Ты узнаешь меня?
Он качает головой.
— Нет, а должен? Хочешь, чтобы я тебя узнал?
Сэл и его чертовы братья стольким причинили боль, что уже не помнят как самих деяний, так и лиц их жертв. В ту ночь я видела братьев Сэла. Они подначивали его, пока он мучил меня. И ему даже не хватило приличия запомнить мое лицо.
В глазах жгут слезы. Горло горит. Все во мне пылает. Я так зла, что у меня дрожат руки, когда я поднимаю пистолет, чтобы прицелиться.
— Брось, ты серьезно бесишься из-за того, что я не могу вспомнить твое имя? Я встречаюсь со многими цыпочками.
Я смотрю на Кая, который закатил глаза.
— Да, конечно. Скажи-ка мне, почему ты здесь?
На этот раз игривый флиртующий тон исчезает, когда он изучает Кая.
— Я привез посылку.
— И? Как ты нашел нас здесь?
— По адресу.
Мне становится очевидно, что он издевается, и, несомненно, Кай понял это раньше. Он выглядит здесь в своей стихии, разглядывая своего врага, пока пытается получить информацию. Интересно, какую тактику он применил бы ко мне, чтобы получить информацию, если бы она ему понадобилась?
Меня бросает в жар от этой мысли, и я отступаю и ищу посылку, о которой идет речь. Я изучаю адрес и передаю ее Каю.
— Это адрес пентхауса?
Кай кивает.
— Я должен оповестить об этом Адриана. Но они в безопасности. Никому не удастся подобраться к ним и выжить, вот почему этот мудак пошел за мной.
Кай пинает мужчину в ногу и наклоняется посмотреть на него.
— Ты приехал сюда, чтобы я сказал тебе, как расправиться с Адрианом? Даю слово, этого не случится. Ни в этой жизни, ни в любой другой.
Я не спускаю глаз с Кая, ожидая момента, когда он скажет мне, что я могу застрелить этого парня. Мужчина поворачивается и в этот раз смотрит на меня.
— Ой, знаешь, может, я и помню тебя. Ты сиротка Новак, верно? — Его улыбка расплывается в глазах, и я вижу того же человека, который насмехался надо мной в ту ночь. — Теперь я вспомнил. Тогда ты была толще, и, если я правильно помню, ты просила об этом.
 15 
 КАЙ 
 
 
Я откидываюсь и прижимаю руки с пистолетом к кофейному столику. Бессмысленно мараться кровью, когда Роуз выстрелит этому идиоту в лицо.
Я жду, переводя взгляд на нее и наблюдая за ее лицом. Она может стрелять не в меня, но наблюдение за ней пробуждает во мне тот же крохотный трепет. Видеть, как Роуз защищает себя, даже сексуальнее нижнего белья.
Я вновь смотрю на брата Сэла. Он точно один из них, но я не помню какой именно. Один из ничтожеств, конечно, низведенных на должность игроков в семейных казино. Он никогда ничего не добьется, и я сомневаюсь, что его семья будет скучать по нему, когда его не станет. Что вызывает вопрос: зачем он приехал сюда в поисках скоропостижной смерти?
Я краем глаза кошусь на Роуз. Ее руки чуть подрагивают, но она уверенно держит пистолет. Когда я вновь смотрю на него, в голову не может не прийти мысль о том, как я устал подчищать мертвые тела. Теперь об этом придется позаботиться кому-то другому. Может, Алексей оценит тонкости ликвидации. В любом случае я сделаю это ради Роуз, как я сделал это с Сэлом и отцом Валентины. Никто на этой планете их не найдет.
 
Я бы скрыл миллион тел, если бы эти смерти принесли ей немного покоя. Вот почему я не прошу Роуз подождать, пока не получу ответы. Ну, до тех пор, пока ее руки не начинают дрожать так сильно, что я боюсь получить пулю в ногу.
Я встаю и обхватываю верхушку пистолета, чтобы аккуратно опустить его.
— Может, сначала мы попробуем получить ответы? Обещаю, это будет грязно и болезненно, так что тебе удастся посмотреть, как этот ублюдок будет кричать.
Роуз кивает, сопя, словно я только что предложил ей рожок мороженого, чтобы взбодрить ее. Она опускает пистолет и садится на диван, пока я занимаю вновь свое место.
— Похоже, тебе выдали отсрочку, парень. Поэтому хочешь ли ты ответить на мои вопросы, чтобы избавить себя от лишних пыток?
Он качает головой, но теперь он бледнее. По крайней мере, он знает, что я хорош в этом дерьме. Если я хочу получить ответы, ему ничто не помешает скрыть их от меня, кроме смерти. Тоже себе проблема.
— Что ты здесь делаешь? — вновь спрашиваю его я. — Он качает головой. — Никаких остроумных ремарок на этот раз. У нас наблюдается устойчивый прогресс. Скажи, кто послал тебя сюда? — Вновь он качает головой. — Хорошо, как насчет сложного вопроса… ты явился сюда за мной или за ней?
Его взгляд метается между мной и Роуз, затем он отводит его в сторону.
— Да, так я и подумал. Видишь. — Я подаюсь вперед, словно собираюсь рассказать ему секрет. — Неважно, что случится, сегодня ты здесь умрешь. Ты можешь умереть в агонии, запятнав себя, или ты можешь помочь мне, рассказать мне правду, и тогда я сделаю все аккуратно и чисто, пустив тебе пулю в мозг.
Я киваю, надеясь, что он кивнет со мной, но он этого не делает.
— Тогда пойдем тяжелым путем. Так что в коробке?
Роуз смотрит на коробку на кофейном столике позади меня. Я поднимаю ее и встряхиваю. Она совсем не кажется тяжелой, поэтому это точно не бомба. Я передаю ее Роуз.
— Откроешь ее для меня? Давай посмотрим, что он нам принес.
Я смотрю, как Роуз уходит на кухню, находит нож, разрезает коробку и открывает ее.
— Это батончик.
Она дрожащими руками достает шоколадный батончик королевского размера и маленький листок бумаги.
— Адресовано тебе, но это для меня.
Я рассматриваю шок и радость на ее лице.
— Ну, по крайней мере, это не бомба. Это правда от Валентины?
Она переводит взгляд на меня.
— Ты собирался дать мне распаковать бомбу?
Я взмахом руки указываю на оставленную на стойке коробку.
— Я сначала встряхнул ее. Это была не бомба.
Роуз садится со своим сокровищем и открывает карточку. Слезы сияют в ее глазах, после чего она смотрит на мужчину.
— Я все равно убью тебя, даже если я благодарна за то, что ты принес это.
Я возвращаюсь к пленнику.
— Так на чем мы остановились? Поскольку мы знаем, что в коробке, и ты бы в любом случае не смог узнать, этот вопрос снимается с повестки. А остальные остаются. Зачем ты сюда приехал?
Он сдвигается в кресле, глядя на нее, потом на меня.
— Я приехал сюда убить тебя. Попытаться реабилитировать честь моей семьи.
— В первую очередь стоит задаться вопросом, была ли у твоей семьи честь. С любого, продающего детей на торгах, должны содрать кожу живьем. — Я смотрю на Роуз. — У меня есть идея. Мы можем освежевать его, чтобы получить ответы. — Я намеренно говорю так, будто приглашаю ее пойти в поход развлечься всей семьей. За долгие годы я понял, что беспечное отношение к пыткам пугает жертв еще больше, чем жестокое.