Во власти тьмы

Мы нисколько не возражали. Мы оба были созданы для жизни в тени.
— Что ты здесь на самом деле делаешь, Селена? — Мое терпение иссякает, поэтому спросить ее напрямую ― единственный способ получить от нее прямой ответ сейчас. При каждом разговоре с ней все крутится вокруг «политический климат ― то, лучшее для наших людей ― сё». — Разве тебе не нужно устраивать переворот или что-то вроде того?
Она дрожит, обхватывая себя руками, плотнее укутываясь в тяжелую серую шубу.
— Если ты не дашь мне войти, я тебя заставлю.
Я не успеваю задуматься над ее словами, как моя сестра протискивается мимо меня в гостиную домика. Я поворачиваюсь, и она смотрит на сжатый в моей руке пистолет.
— Серьезно? Ты собираешься выстрелить в меня, Кай? — Она нагибает голову и изучающе смотрит на оружие. — Девятимиллиметровым? Я заслуживаю по меньшей мере сорока пятимиллиметровый за то, что простояла в чертовом снегу гребаных десять минут.
Ее взгляд смещается к Роуз, которая отчасти скрывается за мной, а отчасти выглядывает из-за моих рук.
— И кто же ты у нас?
Я не отвечаю, и когда Роуз открывает рот, я встаю между женщинами.
— Ты должна уйти. Ты знаешь, что тебе не следует быть здесь.
Селена распахивает шубу, садится, опираясь спиной о диван и закидывая одну ногу на другую. По крайней мере, она надела сапоги, даже если они стоят тысячи долларов и от кутюр.
— Я не уйду, пока мы не наговоримся и не сможем наверстать упущенное.
Я сначала смотрю, потом качаю головой.
— У меня все восхитительно. Все потрясающе. Теперь тебе пора уходить.
— Так не пойдет, Кай, и ты это знаешь. — Она подается вперед и встряхивает шубу, затем встает и обходит диван, чтобы взглянуть на Роуз. — Ты похитил эту милую маленькую штучку?
Роуз застывает и не сводит глаз с моей сестры. Может, она более разумна, чем я считаю.
Селена протягивает руку, которую Роуз с неохотой пожимает.
— Я ― Селена Аквила, сестра Кая.
— Младшая сестра, — поправляю я.
Она закатывает глаза, по-прежнему глядя на Роуз.
— Ну, если судить по уровню зрелости, то старше я.
Роуз смотрит на нас, пока мы грыземся.
Я хватаю ее шубу и пихаю ее ей.
— Пора уходить.
Когда Селена не идет к двери, я подхожу к ней и выбрасываю шубу в идущий снег.
— Как насчет этого? Нужно спасти ее, уверен, ее нельзя мочить. Особенно учитывая эту метель.
Селена скрещивает руки, пока мне не приходится вновь закрыть дверь, чтобы оградить Роуз от дрожи в пижаме рядом со мной.
— Я уже сказала, что пока не собираюсь уходить. Нам нужно наговориться и наверстать упущенное.
Я кладу пистолет на камин и пересекаю комнату, чтобы посмотреть ей в лицо. Господи, мама убьет меня, если я выстрелю в свою сестру, даже если она того заслуживает.
— Почему ты здесь? Чего ты на самом деле хочешь?
Она с минуту изучает меня, а потом Роуз в пижаме.
— Я не услышала ее имя.
— Потому что она тебе его не назвала. Отвечай на мои вопросы.
Роуз изгибает уголки губ в небольшой улыбке. Этого достаточно, чтобы я выстрелил в нее взглядом.
— Не улыбайся. Это несмешно. За ней может быть хвост. Черт, ей могли заплатить за твое убийство, и я ни черта не смогу с этим сделать.
Ее улыбка становится шире, я раздражаюсь и подхожу к камину, чтобы убраться прочь от обеих.
Селена присоединяется ко мне секундой позже, мягкий аромат жимолости ее парфюма почти вызывает тошноту. Запах неплох, но слишком сильный. Теперь все парфюмы кажутся мне такими. Чересчур резкими и испепеляющими мой нос.
— Я действительно приехала проведать тебя, Кай. Давай немного поболтаем, а потом я избавлю тебя от своего присутствия.
Она перекидывает свои длинные каштановые локоны через одно плечо и одаривает меня своей улыбкой бизнесвумен.
— Нет, сначала назови мне одну причину, по которой ты здесь.
Ее улыбка не сходит с лица.
— Я приехала уговорить тебя сдаться совету.
 12 
 РОУЗ 
 
 
 
Не уверена почему, но я не могу представить Кая с сестрой. Не то чтобы они не были похожи друг на друга, у них похожие позы, та же самая уверенность, говорящая: «мне по хрен, что ты обо мне думаешь».
Наблюдать за ними это словно смотреть самый сексуальный матч по пинг-понгу в мире. Они оба ослепительны, и от них трудно отвести взгляд.
Селена возвращается на диван, устраиваясь поудобнее среди подушек. Ведет себя так, будто не она только что сбросила бомбу посреди нашей гостиной.
— Что скажешь, старший брат, хочешь облегчить мне жизнь?
Он слегка усмехается, и я узнаю в его ухмылке ловушку.
— И зачем мне это делать? Я не в твоей юрисдикции. Ты не имеешь права решать, что мне делать.
Селена подается вперед и одаривает брата взглядом.
— Эта чертова председательница из твоего города не оставляет меня в покое. Она звонит мне почти каждый день и спрашивает, не задержали ли тебя уже.
Я переключаю свое внимание на Кая и замечаю, как он становится наглым и надменным.
— Ну, что я могу сказать? Я незабываем. Она отведала меня один раз и захотела еще.
Я не могу точно сказать, но что-то в голосе Кая при этих словах приковывает его внимание исключительно к сестре.
— И я сомневаюсь, что она ненавидит идею, что ты должна ей или наоборот, если ты отдашь меня.
Селена изображает свою лучшую имитацию оскорбления, и это так ужасно, что почти комично. Это гораздо лучше мыльных опер.
— Думаешь, я сдам тебя ей? Оставляю тебя в таком состоянии?
Кай опускается в кресло и окидывает сестру взглядом.
— Я тебя умоляю, ты здесь, в моем доме, просишь меня сдаться. Если ты хоть на минуту подумала бы, что мама не окажется у твоей двери в мгновение ока, если сдашь меня, я уже был бы в наручниках в вертолете.
Я не помню, говорил ли мне Кай, что его арестовывал совет. Он был там в то время, когда не появлялся в квартире? Я возвращаюсь на кухню и вновь запрыгиваю на стойку, чтобы понаблюдать. Они оба, кажется, не замечают моего присутствия, пока спорят, и я ничуть не возражаю.
После долгой, напряженной тишины Селена вновь устраивается поудобнее на диване.
— Вообще-то, я приехала проверить тебя, но в основном, чтобы убедиться, что ты еще жив. В конце концов, я получу больше наследства, если ты встретишь трагический конец.
Кай издает звук, наподобие ворчания, но он улыбается, так что, должно быть, я что-то упускаю. Мы с Валентиной пошли бы на все ради друг друга, обсуждать предательство так открыто не представляется мне разумным. По крайней мере, не в этом контексте.
Я смотрю на Кая, пока он изучает свою сестру, сканируя ее лицо, ее тело, но в оценивающей манере, а не в напряженной, как при взгляде на меня.
Я подаюсь вперед, обхватывая руками колени, чтобы упереться в них подбородком. Дерьмо. Он смотрит на меня совсем иначе. Теперь, если подумать, он смотрит на меня так, как я смотрю на новенькую коробку глазированных хлопьев.
В горле образуется ком, и я сглатываю его, собираясь наблюдать за ними незаметно, пока могу.
Селена смотрит на пламя.
— Я не думаю, что они убьют тебя, понимаешь? Ее не очень привлекает идея казни. Она может просто запереть тебя ненадолго. Я замолвлю за тебя словечко, и я думаю, это поможет.
Мягкость исчезает из взгляда Кая.
— Ни за что. Ни за что на свете. Я лучше умру, чем вновь окажусь под контролем этой женщины.
Это, кажется, приводит в замешательство Селену, а вслед за ней и меня. Почему нельзя побыть немного взаперти, по крайней мере, пока они не докажут невиновность Кая или не найдут ему более подходящее место для убежища? Я разглядываю домик и думаю, зачем он привез меня сюда. Он должен владеть кучей домов по всей стране, если судить по его гардеробу.
Селена откидывает волосы через плечо и устраивается на диване поудобнее.
— Я могу тебя как-нибудь убедить?