Азартные игры (ЛП)

  
Глава двадцатая
 
Док
Я находился в череде утренних субботних игр. Они практически ничем не отличались от пятничных, за исключением того, что сейчас, время от времени, попадались игроки, которые хоть что-то смыслят. К счастью для меня, мне такие не попадались. По факту, была одна игра, где я мог бы снова сыграть вслепую, и все равно бы ушел победителем. Но я не доверял себе. Прошлая ночь с Сарой подкосила меня, поэтому я выбросил ее из головы.
Вечером я встретился с настоящим соперником. Женщина за моим столом могла бы дойти до финала, так что расслабляться нельзя. Спасибо Господи, все начинается достаточно предсказуемо. Менее опытные игроки всегда поступают одинаково. Они либо слишком быстро сбрасывают, либо делают крышесносные ставки. Но Кэт держится. Ее стопка фишек меньше моей, но она играет умно.
К пятой игре, я начинаю сомневаться в себе, поэтому делаю маленькую ставку. Я стараюсь продержаться до тех пор, пока не смогу вновь сконцентрироваться. Когда подходит моя очередь, я чекаю  [30], когда Кэт повышает, я сбрасываю.
Вместо того чтобы смотреть, как разыгрываются другие руки  [31], я начинаю думать о прошлой ночи. Я думаю о том, что чувствовал с Сарой. Я переполнен этими воспоминаниями. Я до сих пор ощущаю аромат нашей совместной ночи. Ее прикосновения и то, как она открылась мне. И, конечно же, то, как опрометчиво я открылся ей.
Партия закончилась, я вижу, как Кэт добавляет фишек к своей стопке. Мне нужно вернуться в игру. Если профессионал вроде меня вылетит в вечерней субботней игре, то акулы [32] с ума сойдут. Игроки уже начинают думать, что я слабак. Они не заслуживают такой самоуверенности. А она вполне способна помочь им преодолеть страх, который они испытывают, садясь за стол. Не говоря уже о том, что творится с моей головой, так что лучше вернуться в игру, и поскорее.
Я получаю следующую раздачу и смотрю на свои закрытые карты  [33]. Даже любитель может выиграть с такой комбинацией, особенно после того, как дилер выбрасывает флоп [34] . Когда наступает время сделать ставку, чувствую себя так, будто забыл все, что когда-либо знал. Я ставлю слишком много, все сбрасывают. Я забираю анте  [35] , а это очень мало. Блядь.
Я оглядываюсь в поисках продюсера, и она подходит ко мне.
— Мне нужно в уборную.
Продюсер говорит в гарнитуру. Дилер закрывает стол и объявляет десятиминутный перерыв. Остальные игроки направляются к буфетному столу, а мне нужно убраться из этого зала. Я нахожу уборную, толкаю дверь.
К счастью, я один. Подставляю запястья под холодную воду и смотрю в зеркало. Какого хрена ты творишь? Какого черта ты делаешь? Я подставляю ладони под кран. Мне нравится ощущение ледяной воды. Это первое, что мне удается почувствовать за весь день и не вернуться мыслями к прошлой ночи. Я сбрызгиваю лицо водой. Но я все еще растерян.
Сара.
Я отрываю бумажное полотенце, делаю из него комок. Сара. Да что ж такое? Я выбрасываю полотенце в мусорную корзину. Отчаяние затапливает меня, и я бью по автомату с полотенцами.
Блять. Блять. Блять.
Я закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться. У меня есть время. Я знаю, что они не начнут без меня. Это не тщеславие, просто расчет. Я дышу. Глубоко, медленные вдохи в поисках спокойствия. Сердцебиение замедляется, и я чувствую себя лучше, чем чувствовал на протяжении всего дня, но я знаю, что мне придется стараться, чтобы продержаться остаток вечера. Я еще не пришел в себя.
Как я и думал, продержаться остаток дня было не просто. Каждая игра похожа на партизанскую войну. Я выигрываю, но лишь время от времени. К концу дня у меня достаточно фишек, чтобы считаться победителем. Но я сделал недостаточно, чтобы обыграть главного противника, поэтому завтра она пройдет в финал.
 
У меня появилась первая возможность расслабиться после перерыва, что был три часа назад. Когда я осматриваю зал, то в толпе замечаю Сару. Первая мысль — последовать за ней, но потом я задумываюсь: а что я могу ей сказать? Затем срабатывает инстинкт самосохранения. Тот самый, который держит меня подальше от неприятностей. Что, черт возьми, ты творишь? Позволь ей просто уйти.
Следующее, что я помню, — я следую за ней по лестнице. Она поворачивается и видит меня, а затем начинает быстрее подниматься. Я никогда не гнался за женщиной за всю свою жизнь, особенно когда был так близок к покерному столу. Но я не могу отрицать того, что она пробралась под мою кожу. Мне нужно увидеть, чем все обернется.
Я прямо позади нее. Она поворачивается, будто может чувствовать меня. — Оставь меня в покое, Док.
— Ты пришла сюда не для того, чтобы я оставил тебя в покое, — я беру ее за плечо. Хватка достаточно крепкая, чтобы она не смогла вырваться. Люди обходят нас и посылают мне странные взгляды. — Сара, нам нужно поговорить.
— Док, мне не следовало приходить, — ее глаза начинают слезиться. — Почему с тобой я постоянно совершаю ошибки?
Я лезу в карман пиджака за платком и протягиваю его ей. — Давай же, возьми, — другая рука покоится на ее плече, и я наклоняюсь, чтобы взглянуть на нее. — Может быть, это не ошибки. Ты права. Прошлой ночью что-то изменилось, и это заставляет меня нервничать.
Зал пуст, но я не хочу вести этот разговор здесь. Я веду ее к выходу, а затем вдоль коридора.
— Ты нервничаешь? С чего бы тебе нервничать? — слезы катятся по ее щекам.
Мне удается найти уединенную нишу, куда я ее и затаскиваю. — Прошлой ночью я рассказал тебе то, что не говорил никому. И да, ты права. Я использовал тюрьму, как способ выйти из банды. Там не было будущего. Поэтому пришлось пожертвовать четырьмя годами, чтобы купить себе свободу.
— И что тут такого? — она всхлипывает, а то, как она смотрит на меня… Слезы делают ее глаза блестящими и мягкими. Насколько паршив тот факт, что у меня встал?
— Люди никогда не узнают, почему я принял удар на себя. Если бы они узнали, что я предпочел тюрьму банде, то они сделали бы все возможное, чтобы моя жизнь стала невыносимой, — я вглядываюсь в ее лицо, чтобы убедиться, что она понимает, что я имею в виду.
— Можешь не беспокоиться об этом. Я никому не скажу, — она берет мой платок в одну руку, а другой начинает смахивать слезы. Да что такое с этой девушкой?
Я верю ей. Я в первый раз за всю свою жизнь доверяю кому-то.
— Так у нас все в порядке? Прошлая ночь все еще ошибка?
— Ты все еще не понимаешь, — она закрывает глаза рукой, будто пытается остановить слезы. — Ты игрок. И всегда им будешь. Для тебя верх блаженства — это просто покерный стол и деньги, которых всегда будет мало.
Большую часть осознанной жизни Техасский Холдем был единственной вещью, которую я знал. Я хорош в нем, я лучший. И она права, я получаю кайф, когда сижу за столом и играю. Черт, я получаю удовольствие, даже просто думая об игре. Но прошлая ночь и весь сегодняшний день все поменяли. — Это не так. Больше не так. Сегодня не было весело. Было чувство, такое странное ощущение, что я должен находиться где-то еще. В месте получше.
Ее нос испачкан соплями, а глаза уже покраснели от слез. Она действительно выглядит ужасно, но все, о чем я могу думать, так это о том, как бы обнять ее и отвезти куда-нибудь, где мы будем только вдвоем. Где мы сможем прикасаться друг к другу и делиться секретами.
 
— О чем ты говоришь, Док? — она снова шмыгает носом, но ее карие глаза не отпускают меня.
— Я думаю, что могу бросить это. Я говорю, что, кажется, нашел новую нить для себя. — она закрывает рот платком, но ее лицо влажное от слез. Я забираю его из ее рук. — Ты хотя бы знаешь, как им пользоваться? — я начинаю стирать слезы с ее щек.