Сокрытое в Листве (СИ)
— До свидания, Чи-тян! — донесся до нее голос Макото…
… Море накатывало на берег белые гребни волн. Шагах в тридцати от кромки прибоя, берег резко вздымался вверх белыми скалами.
Летти подошла к краю обрыва. Ветер трепал ее волосы.
— Мам, — тихо произнесла девушка, даже не сомневаясь, кто положил руку на ее плечо. — Как же так вышло? Почему ты тогда…
— У меня рядом не оказалось таких подруг, — ответила Инга Ёнгсторм. — И такого мужчины.
— А папа? — сухо спросила Скарлетт.
— Всему свое время, Летти, — ответила женщина. — Ты все узнаешь. Когда будешь готова.
— Сейчас не готова? — несколько резко бросила Скарлетт.
— Твои крылья еще не столь сильны, дочь, — твердо ответила Инга. — Прими свою силу. И свою Судьбу, Валькирия. Никто из нас еще не дожил до старости. Всегда молодые Девы Битвы.
— Не смерти я страшусь, но Забвения, — процитировала Летти.
— Береги его, — произнесла Инга. — Дух его очень силен. Но иногда и ему нужна помощь.
— Это ты про Юкио? — уточнила Скарлетт.
— Рагнарёк близится, Летти, — произнесла Инга. — Два мира сойдутся в схватке. Каждый должен будет выбрать.
Налетел сильный порыв ветра. Скарлетт обернулась… И увидела огромное черное зеркало. И в этом зеркале отражалась… Валькирия.
— Вечно молодые… — пробормотала девушка.
Смотря на себя…
Глава 14
Человек, в рваном хитоне, стоящий напротив сидящего в кресле.
«Твой выбор, Иешуа», — он не слышит, что говорит старик в доспехе и в белом плаще стоящему перед ним, но читает по губам.
Тропинка в гору. Три креста. Палящий зной.
Лицо женщины. Она злорадно улыбается.
«Где же твои ученики? Ты один. Ты ранен и слаб. Солнце скоро убьет тебя. Прими мою силу. И все тут же закончится».
Короткое сражение и крест валят на землю.
«Проклятье. Мы чуть не опоздали»
«Быстрее, они сейчас будут здесь»
Берег реки. Та женщина стоит на коленях. Она довольно уже довольно стара. Она смотрит прямо в глаза, на ее лице не страх, а злоба.
«Это не конец, римлянин. Я проклинаю твой род, твой народ. Твой Город!»
Мощеная дорога. И город вдали. Над городом поднимаются столбы черного дыма. Вечный Город пал.
«Все кончено. Осталось лишь мстить».
Другая женщина. Она связана, ее рот заткнут тряпкой. А глаза полны злобы.
«Начинаем»
Извивающуюся женщину поместили на крест. Кованые гвозди старые и с потеками крови. Она увидела их, и послышался приглушенный вой.
«Это его кровь. Я не могу убить тебя, но могу привязать к этому телу, к этому праху».
Какая-то пещера. Неверный свет факелов выхватывает обнаженную фигуру, распятую на кресте. Фигура женская. Под правой грудью кровавый потек.
«Все кончено, Виктор?»
«Нет. Я не знаю, как найти Источник в Рефлексусе. Терновый венец и гвозди на время удержат его в Симплексе. Но лишь на время».
Темноту пещеры, где никто не бывал вот уже несколько столетий, прорезал луч света. Раздались удары по камню. Еще удары. И еще. Наконец вход в пещеру был достаточно расширен. И внутрь пролез человек, в белой накидке, с красным крестом.
«Дайте факел!»
Вскоре мужчине подали просимое. Он принял факел, поднял его над головой. Трепещущий свет выхватил в темноте крест с распятым на нем скелетом...
… Юная девушка подошла к воротам монастыря. После короткой беседы с вышедшей монашкой, девушка последовала за ней...
Лицо дородного монаха было довольным. Он встал с послушницы. И тут мужчина замер. А послушница, мгновением ранее выглядевшая, как типичная бессловесная жертва, со спокойным видом села на узенькой кровати, поправила разодранную рясу. Подняла с пола головной убор.
«Иди. И приведи ко мне других. Тебе же понравилось?» — голос девушки был наполнен презрением. — «Такие же, как и тогда. Алчные грешники. И вы называете себя слугами бога?»
«Я есть орудие бога. Я есть наказание за грехи. Я есть кара. Грех заходит в сердце через трусость. Я чувствую этот страх. Страх за грехи. Вы придете ко мне. И получите своё»
Пылающая келья. И женщина в пламени. И она не корчиться от боли. Она словно купается в огне, с ее уст слетает смех, безумный смех.
«Глупцы! Вы лишь освободили меня! Я вернусь! И всегда возвращаюсь! Тряситесь от страха и помните об этом!»
Серебряные монеты падают в тигель. Одна за другой. Старые тетрадрахмы. В темноте проступает лицо. Лицо женщины. Женщина не просто красива, а дьявольски красива...
Серебряный молот поблескивает алым в свете факела. Едва рука коснулась рукояти, как раздался душераздирающий крик. Та женщина, держа молот, кричала так, словно ее заживо сжигали.
«Это она» — уверенно заявила женщина, прячущая правую руку.
А деревня была наполнена запахами смерти. Трое женщин, очень красивых женщин, в мужской одежде, забрызганной кровью, смотрели на девчушку, которая спокойно сидела на крыльце дома.
«Грааль, — заговорила та, которая прятала руку. — Ты звала, я пришел»
Девчушка подняла взор на женщину.
«Ты знаешь, где Лонгин?» — спросила она.
Женщина скривилась.
«Да» — коротко ответила она.
Красивая диадема летит в угли. Следом лошадиная уздечка. И кованый гвоздь. Женщина, что бросила это все в алые угли, повернулась к мужчине, который был прибит к стене. У мужчины не было рук по локоть и ног.
«Да, я не могу окончательно убить тебя, Лонгин, — произнесла женщина. — Но ты мне больше не соперник».
«Это мы еще посмотрим, тварь, — прохрипел мужчина. — Виктор смог тебя победить. Найдется и другой».
«Ты прав, Лонгин, — произнесла женщина. — Люди, в отличие от нас, обладают способностью сосредотачивать волю. Но для того, чтобы убить меня, нужен ты. Но как только человек обретет тебя, как снова захочет покорить весь мир. А предохранителей больше нет. И тогда он неминуемо придет ко мне. И я снова тебя убью».
Из темноты выступила та женщина, которая делала молот. Ее лицо было сморщенное, как изюм. От былой красоты не осталось и следа, причем не из-за возраста. Это было лицо злобной твари, а не женщины.
«Я сделала, как ты хотела, Грааль. Теперь делай ты».
«Инквизиция уже выступила, Молот, — ответила Грааль. — Вся сила ведьм будет твоей»
Старуха безмолвно отступила в темноту.
* * *
Боль была настолько сильной, что казалось, будто кроме нее больше ничего нет. И вдруг ее словно смыло. Человек ощутил приятное… и знакомое тепло. Знакомое…
Он замер, силясь вспомнить. Образы ускользали, уворачивались…
«Ингвар»
Наконец-то, он смог хоть что-то поймать. Имя. Его так звали? Хм… Почему-то это имя не казалось… Своим. Оно было… Хорошим, приятным. Но явственно не его…
Мощеная дорога и город вдалеке. И все было каким-то нарочито четким. Он видел каждую выщербину на камнях дороги.
Он чувствовал тоску. Тоску застарелую, которую поддерживала ностальгия. Как будто он находился там, где очень давно не был… И уже не будет.
«Мэй»
Вот это имя было точно не его. Потому что возник образ. Девушка. В красно-белых одеяниях. Она вызывала в груди нежность, желание оберегать. Образ что-то задевал внутри, что-то могучее… Вот же, вот они… Мысли… Нужно их поймать… А они уворачиваются, словно игривые кошки…
«Кошки?»
Огромная черная кошка.
«Держи его, Чиоко!»