Я С РФ-3 (СИ)
Глава 1. Последний бой.
1945–2045 «Капитан ВДВ Сухов».
— Командир, он снова нарисовался — прохрипел голос сержанта в наушнике.
Среагировав, капитан Сухов откинул забрало шлема и прильнул щекой к прикладу древней пятизарядной «ПТРС-41», взятой со склада, оставшегося с тех времён, когда старые шахты только начали преобразовывать в секретный подземный комплекс. Конечно прижиматься к рассохшейся деревяшке было неудобно, но по-другому точно прицелиться из противотанкового ружья практически невозможно.
— Сержант, где эта тварь? — прохрипел смертельно уставший капитан, в повреждённый коммуникатор, последние часы работающий с перебоями.
— На один уровень выше нас. Только что обошёл две заложенных мины. Вот гад, словно знает где они. Двигается к лифтовой шахте. Если обойдёт все ловушки, то через пару минут выйдет ко входу в лабораторию.
— Принял — буркнул Сухов и сплюнул кровавую пену на потрескавшийся железобетонный пол.
Затем он глянул на часы. До конца неимоверно затянувшихся суток оставалось сорок минут, а потом, если он победит, настанет очередной «день сурка», по какой-то причине предоставляющий возможность начать всё заново в случае смерти.
Час назад, после последнего прихода «тринадцатого», Сухов вырубился минут на сорок и не успел восстановить взорванную баррикаду. Броня тяжёлого «Ратника» была окончательно измочалена, а перегруженные энерго-накопители экзоскелета едва успели подзарядиться на 18 %, боеприпасов тоже не прибавилось, а единственная надежда остановить несущуюся сюда очередную копию «тринадцатого», заключалась в противотанковом ружье 1943 года выпуска.
Столетний агрегат пока не разу не подвёл и уже пять раз остановил неугомонного модифицированного рейнджера, появляющегося каждый час.
— Ничего, ещё один разик и наступит новый день. Не подведи — пробормотал капитан ВДВ и погладил холодный ствол ружья.
Взрыв верхних уровней подземного комплекс, не помог как он надеялся избавиться от перерождающихся пронумерованных, и остаткам его роты пришлось туго. С каждой атакой, рвущихся к лаборатории модифицированных бойцов, он терял своих. И это происходило что бы он не предпринимал.
Сотни раз Сухов и сам погибал, откатываясь к началу одного из бесконечных «дней сурка». Кажется, после того как ушла Альфа их прошло три. В первый день он погиб семь раз, во второй — раз двадцать, а сегодня он так устал, что сбился и перестал считать где-то на полусотне.
Теперь он остался в строю один, и первый раз дошёл до точки возможного окончания очередного бесконечно повторяющегося цикла перерождений.
Лишь одно заставляло Сухова зло улыбаться, несмотря на всё происходящее, сутки назад остальные пронумерованные перестали приходить, и тринадцатый каждый раз возвращался только один. А значит у капитана ВДВ появился призрачный шанс его окончательно победить.
Если честно, то Сухов так устал, что уже давно бы сдался и попытался найти способ с собой навсегда покончить. Но кое-что не позволяло ему это сделать. Там за сейфовыми гермо-воротами, в лаборатории находится его Валюша с дочкой, которых кроме него никто не защитит.
Тринадцатый, появился из-за угла совершенно неожиданно. Заскочив в туннель, он сразу выпустил веер 6-мм вольфрамовых болтов из электромагнитной винтовки. Сверхскоростные стержни, заколотили по полностью выгоревшему бронекостюму «Ратник», снятому капитаном с погибшего бойца.
Пустую оболочку швырнуло на сейфовую дверь, и от неё полетели куски композитной брони.
Несмотря на снопы искр и скачущие осколки, Сухой лишь на мгновение прикрыл глаза и улыбнулся, видя стремительно приближающийся корявый силуэт врага.
Он дождался, когда на электромагнитной гаус-винтовке рейнджера загорятся оранжевые огоньки, предупреждающие о временном перегреве, и только после этого навёл ствол точно на стремительно приближавшегося врага. Палец нажал на спусковой крючок, и 14,5-мм бронебойно-зажигательная пуля БС-41 с сердечником из карбида вольфрама, ударила в композитный торс тринадцатого, остановив его на полушаге.
Затвор загнал следующий патрон в патронник и «ПТРС» снова выстрелил. Тяжёлая пуля шлёпнула о электромагнитную винтовку тринадцатого, и не позволила ему сделать следующий шаг. При этом оружие вырвало из его рук.
— Получай сука! Это тебе не 7,62 — прохрипел Сухов и всадил третью пулю в кирасу тринадцатого.
После попадания, того крутануло и бросило на бетонную стену. Ударившая следом четвёртая пуля ужалила в бок и едва не опрокинула тринадцатого, пытавшегося удержаться на ногах.
После этого он упал на одно колено и подставил под удар боковую проекцию шлема. Вот туда-то и надо было сейчас бить.
Но вместо этого капитан быстро посмотрел на заклинивший затвор, с торчавшей оттуда донцем смятой латунной гильзы.
— Да мля! — вырвалось из пересохшей глотки гвардейца десантника, и руки тут же выпустили давшее клин противотанковое ружьё.
Тело выпрямилось, и Сухов выскочил из-за груды покорёженного железа и рванул в сторону начавшего подниматься врага.
Левая рука на ходу захлопнула забрало, а правая вырвала из кобуры тяжёлый пистолет «Утёс-М50», заряженный двумя последними патронами.
Два быстрых выстрела гулко прогремели в покрытом копотью туннеле. Одна из бронебойных пуль попала в забрало рейнджера, а вторая в выставленную вперёд кисть правой руки.
— За ВДВ! — взревел Сухов, и выхватил из разгрузки виброклинок, специально предназначенный для пробивания уязвимых мест в тяжёлых композитных доспехах.
В побитую броню «Ратника» тут же заколотили пули 45 калибра, выпущенные из «Глока-88», но капитан, стиснув зубы продолжил разгоняться, даже не пытаясь уклониться.
В последний миг перед столкновением он заметил, как отлетел в сторону угловатый пистолет, а вместо него в руке тринадцатого сверкнуло раскалённое лезвие силового штык-ножа.
Две бронированные махины с лязгом врезались в друг друга. Посыпались удары тяжёлых кулаков, надсадно взвыли сервомоторы экзоскелетов, работающих в запредельных режимах.
Это была далеко не первая их рукопашная схватка, и Сухов успел хорошенько изучить повадки противника. Тринадцатый постоянно норовил атаковать силовым клинком либо в пах, либо под мышки, где композитные доспехи были наиболее тонкими. Это должно было помочь, но вместе с тем капитан чувствовал на своей шкуре что и враг с каждым разом учится.
Создавалось стойкое ощущение что он тоже помнит все их схватки. Это подтверждало то что тринадцатый начал обходить заложенные противотанковые мины, кое где установленные в туннелях и лифтовых шахтах, и начал выбирать наиболее безопасный путь, отлично ориентируясь в разветвлённых уровнях подземного комплекса.
Во все стороны полетели искры, куски разорванной амуниции и брони.
После обмена контузящими ударами, Сухов сумел пробить тринадцатому по колену, вывернув при этом сустав сервопривода. Затем он запоздало заметил, как несмотря на повреждения экзоскелета, противник сместился в сторону, и воткнул искрящийся штык-нож в его открывшийся бок.
В последний миг Сухов успел среагировать и зажал кисть с горящим клинком у себя под мышкой. При этом четырёхсоткилограммовый бронекостюм, прижался к не менее массивному экзоскелету тринадцатого.
Взаимное давление массой продолжалось считанные мгновения. Затем надсадно рычащие сервоприводы «Ратника» победили, завалив «Рейнджера» навзничь, на бетонный пол.
Оказавшись сверху капитан воткнул четырёхгранный виброклинок во вмятину, оставшуюся после удара тяжёлой пули в рифлёном забрале шлема, и надавил всем весом. Одновременно с этим тринадцатый продолжал дёргать зажатый штык-нож, пытаясь прожечь дыру в композите.
Бок Сухова обожгло, и он почувствовал едкий запах палёной кожи, но несмотря на это капитан продолжать зажимать кисть тринадцатого, не давая тому вырваться.
А виброклинок продолжал надсадно долбить словно бешеный перфоратор, очень медленно расширяя микроскопическую дырочку, образовавшуюся в смятом забрале «Рейнджера».