Нерушимые обеты (СИ)

Её безумно трезвые речи прерывает движение мужской руки.
Гаврила вжимается пальцами в затылок, разворачивает лицом к себе и тянет.
Мужские губы бьются о Полин лоб. Она не сдерживает всхлип. Это от перенапряжения. И от необходимости сопротивляться.
Она должна. Но она будто бы не может.
– Полька…
Гаврила шепчет, разбивая её сердце.
А она только и способна, что жмуриться и задерживать дыхание. Только поздно – он же снова по крови бежит.
Полино дыхание учащается. Она на шаг ближе к слезам и позорной сдаче. В моменте кажется, даже легче станет, если с ним поделиться, хотя на самом деле, ему будет плохо. Она просто перебросит свой крест на его плечи. Как всегда… Сука…
Полина давит на плечо Гаврилы, пытаясь оттолкнуть. Под натиском его руки запрокидывает голову. Снова встречается взглядом с ним.
– Я же всё равно тебя люблю, дуру… Всё равно тебя люблю…
В его словах столько искренности, боли и готовности сдаться, чтобы бороться, что Полина не выдерживает.
Это слишком. Он не заслуживает всего, что Полина с ним делает.
Секунду тому отталкивала, а теперь едет по плечу, гладит шею и ныряет в его волосы. Тянет к себе ближе на ту пару сантиметров, которая разделяла губы.
По её щеке скатывает первая слеза, когда сама его целует. Или он её. Непонятно.
Полина открывает рот и пускает внутрь его язык.
Она убедила себя, что это больше никогда не случится, поэтому теперь ощущения разбивают на мелкие осколки.
Они целуются в мире, где навсегда не вместе. Без шансов. Летят с обрыва, дураки.
Полина одновременно и плохо, и хорошо. Мужская рука перестает придерживать за затылок, едет вниз…
Гаврила целует настойчивей, давит лицом, сжимает талию руками.
Полина знает, что его надо остановить, но дарит себе ещё секунду… А потом ещё одну… И ещё…
Издает неопределенный звук, когда Гаврила отрывается от губ и отнимает от тела руку.
Самое время сказать «стоп», но водительское сиденье отъезжает назад, Гаврила тянет Полину на себя, просит:
– Иди ко мне, – и Полина не тормозит. В последний раз.
  
Глава 21
 
Во внедорожнике Гаврилы просторней, чем когда-то было в отцовском автомобиле, когда он – водитель на испытательном сроке, а она — доверенная ему бесценная девочка.
Полина перебирается на колени мужчины, сжимает его твердые плечи и подается навстречу губам.
Она тонет в неправильности, но не может остановиться.
А он и не хочет. Пальцы Гаврилы сдавливают кожу на женских бедрах и едут вверх, скатывая юбку.
Ныряя в его волосы и выдыхая тихий стон в его рот, главное не думать, с кем он здесь вот так бывал… А еще, с каким число других побывает.
Она еще большая сука, чем думала парой секунд раньше. Она его не может отпустить. Просто не может. Такого… Единственного.
– Полька моя… – который шепчет в губы, вытаскивая из-под ее пояса свежезаправленную блузку.
Гаврила откидывается и снова кладет руки на бедра, чтобы смотреть, как она расстегивает пуговицы. Одна за другой. Глядя в глаза.
Он сглатывает – и Полин взгляд слетает вниз на дернувшийся кадык.
Поля стягивает ткань с плеч, приближается своим лицом к его лицу. Чувствует, как мужские руки ловко огибают бедра и ложатся на голые ягодицы. Гладят их, сжимают…
У Полины промежности горячо и уже влажно. Она толкается навстречу мужскому паху, снова стонет в губы, а потом встречает мужской язык, обласкивая его своим.
Под звук разъезжающейся молнии на юбке, тянет руки вверх. Он продолжает ее раздевать, срывая крышу ожиданием.
Снимает юбке через голову, бросает на соседнее сиденье вслед за блузкой. Расстегивает лифчик, вжимает ладони в спину, прогибая навстречу губам.
Они не дают замерзнуть, хоть голая кожа и покрыта мурашками.
У Полины глаза от удовольствия закатываются, стоит почувствовать губы Гаврилы на груди.
Его язык ласкает острый сосок. Он лижет, втягивает, посасывает и даже легонько прикусывает, усиливая возбуждения до невозможности терпеть.
Полина старается раскрыть бедра сильнее, сильнее же трется о горячий пах через ткань…
 
Вжимается ладонями в крышу и не сдерживает пошлые звуки. Ей слишком хорошо, чтобы стыдиться.
Гаврила облизывает одну вершинку, потом вторую. Отрывается и смотрит на приоткрытые губы. Снова откидывается, бродит по телу – взглядом и пальцами.
По-хозяйски трогает – оттягивает нижнюю губу так, что становится видно зубы, проезжается по подбородку, шее, щекочет ключицы, обводит подушечками пальцев груди, потом ладонями сжимает. Между пальцами – до боли остро соски. Крутит, а Поля жмурится и стонет.
Открыв глаза – снова встречается с потемневшим взглядом.
Ее руки падают на мужские плечи, она толкается пульсирующей промежностью в плотный джинс. Видит вспышку такого же яростного, как у нее, желания.
Тянется к его лицу, прикусывает подбородок, чтобы тут же зализать, ощущая движение рук вниз по телу – по бокам, животу, до белья…
Её готовность не нужно проверять, но Полине хочется, чтобы Гаврила понял, насколько она его хочет. А ещё хочется, чтобы касался, не зная запретов.
Она приподнимается, жмется щекой к его щетинистой щеке, пуская мужскую ладонь под кружево стрингов.
Он проезжается пальцами по влажным половым губам, Полина подается навстречу.
– Возьми меня, пожалуйста…
Шепчет на ухо, умоляя. Просить не стыдно. Мартовской кошкой чувствовать себя. Хотеть его до исступления. Вообще ничего.
Его пальцы проникают внутрь, Полина закрывает глаза и тихо стонет. Насаживается и просит куда-то в подбородок:
– Членом.
Сама расстегивает пряжку, сама спускает боксеры, смотрит вниз, ведя ладонью по стволу. Раскрывает головку, размазывает каплю…
Ощущает холод и нехватку, когда Гаврила достает руку из её трусиков, поднимает крышку консоли, берет оттуда презерватив.
Боль из-за того, что он возит резинки под рукой, глушит предвкушение – сейчас он заполнит собой пустоту. Не в душе, но тоже хорошо.
Полина забирает из его рук фольгу, разрывает и раскатывает латекс по члену.
Поднимает взгляд, ловит ответный – очень темный и густой.
Руки Гаврилы сжимают ее талию, Полина кладет свои на его плечи. Приподнимается и медленно вниз, туго обхватывая член…
Это так хорошо, что хочется закрыть глаза, чтобы чувствовать острее. Но так она пропустит лучшую в мире картину – как Гаврила кривится от желания…
– Ласкай меня, пожалуйста… – Она просит, снова приподнимаясь и опускаясь вниз. Тянется к губам, целует, ведет языком, просится кончиком в его рот, а может наоборот приглашает в свой.
Когда мужские руки снова ложатся на грудь и сжимают соски, у Полины ускоряется дыхание. А еще она ускоряет движения.
Он лучше всех знает, чего ей хочется. Лучше самой, наверное.
Ей нужны глубокие поцелуи. Капля боли и право пошло сходить с ума. Она всё это имеет.
Вроде бы ведет она, но это только кажется. Он позволяет. Немного – трахать себя его членом. Дальше трахать будет он.
Гаврила горбится, вбирая сосок ртом, снова стискивает Полину талию и сам начинает определять ритм и глубину проникновений.
Ему нужно резче. Ему нужно глубже. В машине это сложно, но он берет максимум.
Приподнимает и насаживает, ласкает, лижет, посасывает.
У Полина глаза закатываются от удовольствия и голова запрокидывается.
Замкнутое пространство машины пахнет уже иначе – не только им, но и желанием. Воздух густой и его мало.
Вместо неуютной тишины – неконтролируемые женские вскрики и просьбы:
– Ещё… Ещё… Хороший мой…
Гаврила вжимает ладонь в ее живот и давит вниз. Делает так несколько раз, обостряя ощущения, давая понять, насколько он в ней, а потом проезжается ладонью вниз и трогает клитор.
Полин оргазм ловит раскрытыми губами – Поля продолжает раз за разом толкаться вниз, сокращаясь и сбивчиво благодаря в мужской рот.
– Ты самый лучший… Самый лучший… – шепчет и шепчет.