Ворожей Горин – Зов крови (СИ)
И такая меня тут злость накрыла от всех этих мыслей. Вот же кошелки старые! И чего им в своей дыре не сиделось? Выползли на мою голову. Кстати, а где они все это время прятались? Призрак Семеновой что-то говорил про защиту, которую она на себя накладывала. Защиту такой мощи, что те две, прости господи, родственницы и близко к ней подойти не могли. Получается, продолжал рассуждать я, на автопилоте совершая переходы между станциями, и у меня есть возможность защититься от Радмилы с дочуркой? Сила-то Варвары Петровны у меня теперь! Стало быть, и колдовать я смогу, ну, или ворожить, как там у них это называется? И если эти две мымры умудрились за сутки столько раз мою жизнь с ног на голову перевернуть, то что я смогу сделать для себя сам? Неужто бабка Семенова была слабее своих родственничков? Это вряд ли, иначе не гонялись бы они так за ее силой. Стало быть, если научусь ее даром пользоваться, то заживу припеваючи. Может, даже Верку на ноги поставлю! А может статься, и такой расклад для нас обоих открою, что вообще всю жизнь в шоколаде жить будем. А что? Наколдую себе условную скатерть-самобранку, ну или палочку волшебную, как в Гарри Поттере, взмахну ею с криком «Акцио привилегированные акции Газпрома!», и все — жизнь удалась. Как в той песне об акционерах нашего народного достояния, что некогда бард-десятник пел по телеку.
От перспектив, нарисованных мной самому себе, даже голова слегка закружилась. Оставалось самая малость — самому поверить во всю эту чушь и найти способ овладеть силой покойницы Семеновой. Как я понял, сама она ко мне больше не явится, а дело придется иметь либо с ее помощником, который меня «сам разыщет», либо гугл мне в помощь. А что, в наше время в сети и не такое нарыть можно. Разумеется, девяносто девять процентов всего, что я на эту тему смогу найти, будет полным бредом, нацеленным на вымогательство денег у наиболее доверчивой категории граждан. Но все же крупицы какого-то знания там, возможно, отыскать и удастся. А раз такое возможно, то, стало быть, придется мне их отыскать.
От мысли, что я на полном серьезе рассматриваю вариант заняться бытовым оккультизмом, я разозлился сам на себя. Надо же, что делают гипноз и самовнушение! Чем дальше я отдалялся от своей больницы и чем ближе был к дому, тем сильнее открывались мои глаза на действительность.
«Горин, — спрашивал я себя мысленно, — ты сейчас на чистых щах колдуном заделаться хотел? Совсем дурачок нестабильный? Акцио мозги, Горин!»
Сейчас, надышавшись большим городом, его пространством, силой и энергетикой, я уже сомневался, что события последних суток были реальны. Слишком уж сильно в медицинском вузе в нас вбивали прагматизм и реализм. Я и в бога-то как в такового не сильно-то и верю, хоть и крещеный. Я верю именно что в религию как в институт, необходимый для регулирования духовной жизни больших масс людей. Ну и в некую сущность, которая и составляет ядро нашего «Я» — ту самую, которая во время обморока или клинической смерти тело покидать может. Все остальное было за чертой, и смертным о том знать не положено, а все случившееся со мной за последние несколько часов легко объясняется результатом травмы, хроническим стрессом и, возможно, приемом тяжелых наркотиков, которыми меня напичкал во время реанимации злодей Зубков. Вот же зараза! Видел же его сегодня, мог порасспросить, чем он там меня накормил во время реанимации. Хотя нет, он Косяка спасал, ему не до меня было. Ладно, завтра спрошу, не беда.
Мысли уносили меня все дальше в плоскость прагматизма и объективной реальности. Может, никакой молодой и сексапильной бабки Семеновой и не было вовсе? В конце концов, я же ни с какой Радмилой в реале не общался! Вся коммуникация с ней происходила в некоем астральном пространстве, а стало быть, она запросто могла быть плодом моего больного воображения. Во всех вариациях, включая ее соблазнительную земную проекцию.
«Да, Горин, с такой фантазией тебе бы книжки писать да на сайтах самиздата выкладываться в поисках дешевой славы…»
И вот только я согласился с мыслью, что меня отпустило, что не было ничего, как в кармане завибрировал мобильник. Разумеется, разорался он, когда я уже выполз из метро и пешком брел домой. Денег на такси было жалко, а толкаться в автобусе не хотелось. Да и не чувствовал я холода сейчас — то ли слишком возбужден был в связи с событиями прошедших суток, то ли и правда в Москве потеплело. Номер, разумеется, не определился, никто законов жанра не отменял: коли должно быть все странным, оно таким и будет. И ведь не отвечаю я обычно на звонки со скрытых номеров — в подавляющем большинстве случаев это или спам, или мошенники. А тут почему-то точно знал, что ответить стоит, а сослаться на то, что я был в метро и не слышал — не прокатит.
— Да?
— Домового борода! — весело отозвался уже знакомый женский голос. Звонила Радмила. — Что ж ты, милок, думал, я о тебе позабыла?
— Если честно, очень на то рассчитывал, Радмила Батьковна, — честно признался я, щупая свободной рукой свой лоб в слабой надежде ощутить жар и этим объяснить весь продолжающийся вокруг меня бред.
— Ну, как тебе моя работа?
— Вы это сейчас про что?
Мне почему-то захотелось дурачка включить. Нечего ей знать, что все, что она наворотила с моей новой реальностью, мне лично понравилось.
— Ну, как же? — наигранно удивилась Радмила. — Я ж тебе так подправила нить судьбы, что ты теперича по жизни как сыр в масле кататься будешь. Одна сладкоголосая да круглозадая секретарша чего стоит!
— Да у меня ни сейчас, ни даже в будущность заведующим отделением на нее денег не хватит! — возразил я ведьме. — Так что тут вы как раз промашку дали. Одно дело заглянуть в мои грезы, а другое дело — реальность. Такие девахи абы с кем жизнь свою не связывают. У них запросы знаете, какие?
— А ты на ее запросы не гляди. Моргну — будет она в тебе мессию видеть, даже если ты голодранцем окажешься. Будет она ноги тебе мыть да воду эту пить. И жить она с тобою будет, коли сам захочешь, хоть в квартире, хоть в землянке, хоть в подворотне. Лапшу быстрого приготовления за праздник будет считать! Уж поверь, не раз такое вытворяла.
Почему-то в слова Радмилы верилось сейчас охотно. Уж столько я на своем веку повидал молодых, образованных, красивых девок, которые крест на жизни своей поставили, связавшись с каким-нибудь мудаком маргинальным, что и не в такое поверишь. И ведь действительно, бывают же такие бедолажки, на которых смотришь и кажется, будто сглазил их кто! Так и хочется спросить у таких горемык: вот чего ты за этого наркомана уцепилась, чего с этим алкашом живешь? И себя ведь губишь, и детей своих! И, главное, говоришь с ними, доводы приводишь разные, примеры. Они все, как одна, с тобой соглашаются, головой кивают, понимают все, а после все одно продолжают жить со своими козлами и мрут от бытового насилия, что мухи. Кстати, такое и в обратную сторону случается. Я про слабохарактерных мужичков, попавших под каблук сильных и властных абьюзерш. Такие мужчинки уже к тридцати годам лысиной обзаводятся, а к сорока — двумя инфарктами и или как минимум одним инсультом. Правда, таких примеров меньше, поскольку мужики реже жалуются, больше помалкивают да терпят. Хотя от такого терпения, как по мне, случаются трагедии пострашнее шекспировских. Дойдет такой тихоня до ручки, а потом попадает в криминальные сводки как «битцевский маньяк», «балашихинский душитель» или «тульский расчленитель».
— Охотно верю вам, Радмила, но я все же пас. Жить с дамой сердца не по любви совесть не позволяет, да и комплексы у меня, знаете ли — я сам себя красавцем не считаю и рядом с такой женщиной, как наша Зинаида, буду чувствовать себя неуютно.
— Любовь… — презрительно фыркнула Радмила. Чувствовалось, что ей много что есть об этом эфемерном чувстве сказать. — Так ты, Гришенька, только намекни, с кем тебе любо миловаться, а я мигом организую!
— Я уж как-нибудь сам, спасибо.
— Ну, как знаешь. Главное, что обещала я жизнь твою выправить, я и выправила.