Брак по завещанию, или Наследство с подвохом (СИ)

— Нет, Аделисса, — в голосе моей свахи звучало безмятежное спокойствие. — Брак для такого мужчины как Артур не значит ровным счётом ничего. Ты просто станешь одной из женщин, на которую он должен будет тратить денег больше, чем на своих любовниц.
— Тогда о чем вы?
— Влюби его в себя. Только так ты сможешь победить.
— Влюбить? — ахнула я. — Вы спятили?! Да он относится к своей невесте как к пустому месту! А о его «верности» я вообще молчу!
— Если ты сделаешь это, ты одним махом избавишься от всех его невест и несомненно победишь в этой борьбе, — настаивала миссис Фибер. — Потому как он будет стремиться заполучить не бюро, а тебя.
— Это очень плохая идея! Он и так мне свидания срывает! — мое возмущение достигло предела.
— Потому, что сейчас его совершенно не заботят твои чувства и он не пытается понять, почему тебе так важно бюро, — вздохнула устало миссис Фибер. — А влюбленным мужчиной легче управлять, Аделисса. Ты молода и импульсивна, и не замечаешь очевидных вещей. Прояви женскую хитрость, в конце концов. В твоих руках самое мощное оружие.
— И какое же?
— Красота и ум. Ведь красивая и умная женщина опасна для мужчин, милая.
Я громко простонала и упала ничком на постель, спрятав лицо в подушку.
Это очень-очень плохой совет. Влюбить в себя мужчину, который относится к женщине как к пустому месту? Нет уж… Спасибо, конечно, миссис Фибер за совет, но мне он совсем не подходит.
— А вы были замужем? — я приподняла голову и, сощурив глаза, взглянула на свою собеседницу.
Мне хотелось сменить тему разговора, чтобы не обижать старушку своим отказом.
— Конечно, — тонкие яркие губы миссис Фибер тронула лёгкая улыбка. — Четыре раза.
— Четыре?! — от неожиданности я села на постели.
— Да. У меня было четыре мужа, а вот любимый мужчина был только один.
Я уселась поудобнее и, обхватив подушку руками, с интересом посмотрела на старушку.
— И кого же из своих мужей вы любили?
— Никого. Я любила Овиуса Рейвена, дедушку Артура, — созналась миссис Фибер. — Но я так и не смогла завладеть его мыслями… А вот Леттия смогла. Овиус любил ее как одержимый. Но жизнь обошлась с ними очень жестоко. Когда Леттия умерла, он полностью посвятил себя их сыну. А после гибели сына — единственной отрадой для него остался внук.
— Артур?
— Да.
— А почему же вы не попытались наладить с ним отношения, когда он стал вдовцом?
— А разве можно заставить человека полюбить тебя, если в его сердце живет другая? — усмехнулась грустно старушка. — Лежать в одной постели с любимым мужчиной и знать, что он думает о другой — это медленная смерть, Аделисса. Она может не убить тебя физически, но душу выжжет дотла. Такая жизнь была не для меня.
— Тогда таких мужчин лучше обходить стороной, — заявила гордо. — Меня вполне устраивает такой кандидат, как Крист Файер. Галантен, красив, добр.
— Тебе он нравится, ведь так?
— Да, — я не стала лгать старушке.
— Что ж… — усмехнулась миссис Фибер и, поднявшись из кресла, двинулась к моему шкафу. — Тогда надевай свое самое красивое платье и отправляйся с ним на свидание. И обязательно сегодня поцелуй его.
— Поцеловать?
— Конечно. А как же ты ещё узнаешь, подходит он тебе или нет? Поцелуй — это ведь не просто прикосновение губ. Это способность разговаривать без слов. Чувствовать эмоции и зажигать внутри страсть. Если этого не происходит — то лучше остаться друзьями. В противном случае, супружеская постель превратится в каторгу. Поверь опытной свахе, которая была замужем четыре раза.
При слове «постель» мои щеки запылали. А при упоминании поцелуя, мои мысли вернулись к Артуру Рейвену и его настойчивым губам.
— А с Артуром что мне делать? — поинтересовалась я, когда миссис Фибер положила на постель откровенное платье светло-сиреневого цвета.
— Игнорируй его. Тогда наш план удастся и ты получишь свое бюро.
— Что? — мои брови приподнялись от удивления. — Но разве…
— О, моя дорогая. Разве ты не знаешь, как тяжело смотреть в спину того, кто не замечает тебя? Это очень трудно. Особенно для такого гордого мужчины, как Артур Рейвен…
   
Глава 18. Морская прогулка
 
Артур
Саймон, конечно же, от прогулки отказался. Вернее, как отказался… Уснул прямо в моем кресле, и я решил не будить ночного «труженика».
Но помощь все же с собой прихватил.
Из кармана моего пиджака раздавалось тихое пение, которое заставляло меня улыбаться.
— Влюбленный муж-жчина — это поэт… — пела негромко Шила, периодически выглядывая из моего кармана и оценивая обстановку парка. — Ж-живых цветов несет буке-ет…
— Шила, тихо, мы вошли в парк.
— Для ж-женшины своей, — продолжала она, отбивая ритм и ударяя лапкой прямо мне в бок. — Ведь нет ее миле-ей…
— Шила!
— Что? — из кармана снова показались рыжие кисточки и маленький черный нос. — Ой, как тут пахнет! Почти как в лесу! А ты знаешь, там, где я раньше ж-жила тож-же речка была.
— Не знаю, — ответил, глядя на прогуливающиеся парочки, что медленно двигались в сторону небольшого причала.
Именно оттуда каждое воскресенье отправлялось небольшое судно, на котором имели возможность прокатиться все жители столицы. Оно отправлялось из Изумрудного парка, двигалось по реке вниз, огибая весь город, и пришвартовывалось в другой части Мэфорда.
Днём там катались парочки влюбленных, вечером — его использовали для незаконных карточных игр. Один спуск по реке — и кто-то оставался без единого фальера в кармане, а порой даже и без собственного жилья.
Утро понедельника всегда начиналось с новостей о том, что из реки в очередной раз выловили бездыханное тело какого-нибудь заядлого игрока. Кто-то был не согласен платить по счетам и таким образом убирал победителя. А бывало, что и сам проигравший, напиваясь до беспамятства, нырял в мутные глубокие воды.
— Ну и где твоя любимая? — поинтересовалась Шила.
Чтобы заставить нашу рыжую помощницу выйти из бюро и помочь мне добыть информацию, мне пришлось очень постараться. Я долго убеждал Шилу, что нам необходимо проследить за Кристом, и что возможно Аделиссе грозит опасность, если мы не узнаем о нем больше.
Шила все же согласилась. Правда, решила, что я влюблен в Лиссу.
Я переубеждать ее не стал. Пусть думает что хочет, лишь бы помогла мне что-нибудь разузнать. Ведь наличие белки в парке никого не удивит. Да и на судне тоже… Мало ли, забралась случайно.
— Ещё пока не вижу, — отозвался негромко, пытаясь отыскать в оживленном парке Аделиссу.
Но вместо нее я увидел Карнесс.
Она гордо вышагивала прямо в мою сторону в компании своей матери.
Я тяжело вздохнул и закрыл глаза.
Надо иметь огромную силу духа, чтобы выдержать общество Джиноры Деверо.
Моя несостоявшаяся теща с высокомерием поглядывала на гуляющие парочки.
Ее голубые холодные глаза замерли на моей персоне и сузились. Поджав губы, она осмотрела меня с ног до головы, оценивая, и… словно наконец узнав, кто перед ней, одарила меня наигранно-милой улыбкой.
Только сейчас я понял, что внешне Карнесс — точная копия матери. Тот же ледяной взгляд, тот же вздернутый нос и гордо поднятый подбородок. Но вот улыбка на лице Карнесс появлялась гораздо чаще и выглядела вполне искренней. По крайней мере, когда мы находились наедине.
Даже темно-серое платье из плотной ткани не скрывало болезненной худобы Джиноры Деверо, а темные волосы тронутые сединой, были собраны в такой тугой хвост, что делало ее похожей на мою строгую учительницу танцев.
Ту самую, что отбила мне желание танцевать на всю жизнь.
Я до сих пор не понимал, как на этой угрюмой женщине женился отец Карнесс. Говорят, мистер Деверо был одним из сильнейших светлых магов в столице и заполучить его в мужья хотела каждая женщина. А выбрал он почему-то эту злобную особу, обладающую темной магией.
Вероятно, поэтому и не прожил долго. По крайней мере, как мне рассказывала Карнесс, ее отец погиб, когда ей было всего лишь два года.