Гимназистка. Нечаянное турне (СИ)

— Мы использовали защиту от прослушивания, — почти подтвердил Песцов, — и это ужасно не понравилось вашему артефакту. Кстати, а за что он отвечал, Ваша Светлость?
Светлость вопрос проигнорировал, вместо ответа спросил сам:
— И зачем вам этот артефакт?
— Ваша Светлость, я добываю себе на жизнь сам, вот этими самыми руками. — На всякий случай Песцов повертел руками перед князем, наверное, чтобы тут случайно не перепутал его руки и мои. — Иной раз приходится вести серьёзные переговоры, содержимое которых не должно попасть к конкурентам.
Говорил он столь убедительно, словно речь шла не об организации концертов, а о продаже золота с приисков. Соболев тоже не проникся чужой важностью и насмешливо спросил:
— И о чём таком вы собирались беседовать с мисс Мэннинг, если побоялись подслушивания? Не перехватит ли конкурент в моём лице часть репертуара певицы? Или саму певицу?
Песцов подначку проигнорировал, выпятил грудь и важно ответил:
— Ваша Светлость, мало ли о чём могут наедине разговаривать мужчина и женщина, не желая, чтобы их беседа стала достоянием третьих лиц? Мисс Мэннинг — красивая молодая женщина, я тоже красив и полон сил, ну и… сами понимаете, о чём мы беседовали, не желая быть услышанными.
— Об артефакте Золотой Соловей? — предположил Соболев. — Который лежит в вашем саквояже. Неужели вы думали, Дмитрий Валерьевич, что мы его пропустим? Запрещённый артефакт, в моей губернии. Ай-яй-яй, — он укоризненно покачал головой. — Я был о вас лучшего мнения, Дмитрий Валерьевич.
Если Песцов был огорчён провалом своего плана, то он этого никак не показал. Даже тень раскаяния не коснулась его лица.
— Иметь что-то не равно использовать, Ваша Светлость, — нашёлся он. 
— Хотите сказать, что не использовали? — Соболев нехорошо усмехнулся. — Кажется, я начинаю понимать, почему Рысьины не только отказали вам от дома, но и запретили гастроли мисс Мэннинг в Ильинске. Фаина Алексеевна всегда славилась нетерпимостью к жуликам.
— Ваша Светлость! — возмутился Песцов. — Я веду свои дела честно. Должен вам напомнить, что этот артефакт возможно использовать конечное число раз, после чего он становится обычным куском металла, если конечно, не настраивать заново. Гастроли настройку не окупят, как вы понимаете. Так что артефакт — на самый крайний случай. Последняя страховка, так сказать, для сохранения репутации. Обратите внимание, Ваша Светлость, что артефакт почти полностью настроен.
Интересно, как это определил Песцов, у которого магии нет или есть столько, что ей можно пренебречь? А ведь точно как-то определил, потому что Соболев, хоть неохотно, но кивнул, признавая его правоту.
— Мисс Мэннинг, как часто вы использовали этот артефакт в Российской империи? — перевёл он огонь на меня.
— Ни разу, — честно ответила я.
Могла бы ещё добавить, что и не собираюсь, но роль обязывала молчать и притворяться, что горло повреждено.
— Вот видите, Ваша Светлость, — воодушевился Песцов. — А вы нас подозреваете абы в чём. Но даже если бы использовали, запись-то всё равно голоса мисс Мэннинг. Так что никакого обмана в любом случае нет. Всё кристально честно.
— Ой ли? — хмыкнул Соболев и недовольно сказал: — Видите ли, Дмитрий Валерьевич, в этом деле слишком много непонятных моментов.
— Что вы говорите, Ваша Светлость? — Песцов не слишком похоже изобразил удивление. — Каких же?
— Например, в ювелирном салоне мисс Мэннинг потребовала, чтобы переводчица прикоснулась к серебру. Продавцы утверждают, что брала та серебро голой рукой. Вы же утверждаете, что изуродованное тело крэга принадлежит именно переводчице…
— Потрясающе! — воодушевлённо сказал Песцов. — От внимания Вашей Светлости не скрылся даже столь незначительный эпизод. Действительно, такое происшествие имело место. Я не знаю, что заставило Филиппу заподозрить в переводчице крэга, но она всегда отличалась проницательностью. Даже ваша родственница, глубокоуважаемая Ксения Андреевна, сказала, что Филиппа — прирождённый медиум. Наверное, интуиция ей подсказала, что с переводчицей что-то не то.
 
— И тем не менее проверку она прошла, но в результате оказалась крэгом. Как вы это объясните, Дмитрий Валерьевич?
— Вы слишком высокого мнения о моём уме, Ваша Светлость, — скривился Песцов. Действительно, не всё же ему придумывать, пусть и князь мозгами пошевелит. — Возможно, Филиппа предчувствовала поглощение крэгом несчастной Павловой и проверила раньше, чем оно состоялось? Интуиция — сильная сторона мисс Мэннинг, правда дорогая?
Я неопределённо пожала плечами, думая, что если бы интуиция была моей сильной стороной, я бы сбежала сразу, как мы вернулись от Соболевой, или даже до того, как к ней попали. Тогда бы не сидела здесь без шансов выбраться. Нет, Песцов — это диагноз, буду знать, что связаться с ним — утратить удачу…
— Темните вы что-то, Дмитрий Валерьевич, — хмыкнул Соболев. — Я начинаю подозревать, что замена произошла вовсе не та, на которую вы намекаете. Между прочим, некоторое время назад мы с мисс Мэннинг состояли в близких отношениях…
И князь сделал весьма выразительную паузу. Песцов повернулся и посмотрел на меня так, словно я наплевала ему в душу. Словно дала обещание хранить верность и не выполнила. Но этого наверняка не обещала и сама мисс Мэннинг.
— Неправда! — выпалила я, даже не дав себе труда подумать.
Голос прозвучал достаточно хрипло, но больше от возмущения, а не от того, что я вдруг вспомнила о необходимости придерживаться легенды, в которую принимающая нас сторона уже не верила. Похоже, вопрос был всего лишь проверкой. Вряд ли мисс Мэннинг не упомянула бы о столь важном знакомстве и не стала бы ломаться, когда её уговаривали на дополнительный концерт у бывшего сердечного друга.
— Выдумываете, Ваша Светлость, — укоризненно сказал Песцов, тоже сообразивший, что нас попросту берут на испуг.
— И то, что у мисс Мэннинг сменился цвет волос, я тоже выдумываю? — почти спокойно поинтересовался князь. — Из гостиницы выехала брюнетка, а вернулась туда шатенка.
— Не помню такого, — нахально заявил Песцов, хотя взглядом он меня одарил далёким от одобрения. А что я могла сделать, если маскировка ограничивалась только лицом? Возможно, в разделе учебника нашлись бы нужные плетения, но я до них не дочитала. — Но даже если это и так, Ваша Светлость, сами посудите, могла ли мисс Мэннинг остаться неизменной после такого ужасного происшествия? Седеют и от меньших потрясений.
Я поправила волосы и чуть смущённо улыбнулась князю, всей душой желая, чтобы он принял версию Песцова.
— Странно выглядит у вас седина, мисс Мэннинг, — заметил Соболев. — При седине волосы обычно теряют цвет, а не меняют его. А у вас именно что поменялся.
— Возможно, от влияния волковского маячка осыпалась краска с волос? — невозмутимо предположил Песцов. — Там что-то такое носилось в воздухе. Я думал пепел, а оно вон как оказалось, просто к мисс Мэннинг вернулся её естественный цвет. Согласитесь, что для певицы тёмный цвет волос предпочтительней.
— Не соглашусь, — отрезал князь. — Для певицы цвет волос неважен вовсе. Так вот Дмитрий Валерьевич, поскольку мы выяснили, что у вас есть артефакт, для которого неважен цвет волос хозяйки, я хочу услышать песни в исполнении мисс Мэннинг.
— А я не хочу вам ничего петь, — возмущённо выдавила я, почти забыв о необходимости маскировки.
— Не хотите или не можете? — уточнил Соболев, показав в притворной улыбке мелкие острые зубы. Такой загрызёт безо всякой жалости, не переставая при этом улыбаться. — Учтите, я прекрасно знаю, что воспользоваться этим артефактом может либо хозяин, либо сильный маг. Защиту снимать вы не хотите, петь — тоже. Придётся вас передать полиции, пусть разбираются, кто же вы, мисс Мэннинг или же нет.
 
Соболев притворно вздохнул, показывая, что ему не так уж и интересен результат, а вот Песцов всполошился.
— Ваша Светлость, мисс Мэннинг отказывается чисто из упрямства. Она не понимает серьёзности вашей просьбы. Возможно, после приватного разговора со мной, она изменит своё желание и согласится исполнить пару арий. Только учтите, что ей сегодня и без того досталось и больше всего мисс Мэннинг нуждается в отдыхе.