Правила счастливой свадьбы
Изящно склонив головку, она приветливо улыбнулась Пушкину. Если не сказать обещающе. Что у другой дамы могло показаться развязным, у Вейриоль вышло невинным. У красивой и не слишком старой женщины такая улыбка не выглядит неприличным намеком.
– Господин пристав сообщил мне, что вы из сыскной полиции, – с оттенком почтительности сказала она. – Если бы не обстоятельства, была бы рада столь приятному знакомству… Тем не менее я рада… Позвольте представиться: мадемуазель Вейриоль… Может называть запросто Жанна…
Она протянула ручку для поцелуя. Пушкин и бровью не повел.
– Погибшую барышню зовут Астра Федоровна Бабанова?
От него не ускользнуло, что хозяйка модного салона вздрогнула.
– С чего вы взяли? – ответила она с улыбкой, в которой утопила неловкость. – Избави Бог! Это Тася… Таисия Юстова, моя клиентка… Барышня милая, образованная, но не слишком богатых родителей… Завтра у нее свадьба…
– Ее платье… – начал Пушкин, но его перебили.
– О да, не совсем по ней, но Тася так хотела дорогое свадебное платье в стиле принцессы со стоячим воротником… Прямо по картине из «Вестника моды» шили… Я предлагала уменьшить расходы, но она отказалась… Все-таки свадьба раз в жизни, для девушки такое событие… Вам, мужчинам, не понять…
Болтливость Вейриоль была на руку. Пушкин терпеливо выслушал.
– Расчет за платье сегодня?
– Ну конечно… Таков порядок… Оно совсем готово… И я вам скажу: в нем Тася выглядит чудесно, вы не находите?
– За платье должно быть заплачено сорок рублей?
Мадам не сдержала удивления.
– Впервые за пять лет, что держу модный салон, встречаю мужчину, который разбирается в цене платья. Обычно господа жалуются на дороговизну. Вы поразили меня.
Комплимент Пушкин отставал без внимания. Не надо угадывать, если знать, сколько денег было в сумочке Юстовой.
– Когда мадемуазель появилась у вас в салоне?
Вейриоль задумалась и даже взглянула на большие часы в футляре, качавшие маятник в углу.
– Вероятно, часа два тому…
– Юстова была одна?
– О да, приехала без матушки и дружки.
– Разве так принято? Кто-то должен оценить платье невесты…
– О, вы правы. – Вейриоль совсем не понравилась осведомленность господина из сыска. – Тася – самостоятельная барышня, желала все принять сама…
– С ней были ваши портнихи?
– Нет, – излишне быстро ответила мадам. – Тася экономила, где могла… Она сама надевала платье и смотрела в зеркало…
– Почему закрылась на ключ?
Пряча раздражение за улыбкой, Вейриоль только руками развела.
– Ну, это же девичья стыдливость… Так объяснимо…
– Разве у вас могут появиться мужчины?
– Конечно нет! – излишне резко ответила она. – Тасе хотелось в тишине, быть может, проститься с девичьей жизнью… Выйдя из моего салона, у нее больше не будет случая побыть одной… Я понимаю чувства барышни, не беспокоила ее…
– Куда выходит дальняя калитка сада? – спросил Пушкин.
– На соседний переулок… Но почему вы…
– Кто поднял тревогу и заставил взломать дверь?
Вейриоль была готова к вопросу.
– Уже рассказала господину приставу: такая странная дама в дорожном платье… Пришла, хотела видеть мадемуазель Бабанову… Я предложила ей подождать… Потом ворвалась какая-то девица, стала стучать в дверь примерочной, устроила скандал, убежала… Эта дама стала требовать вызвать полицию… Побежала за городовым, приказала ломать дверь… Потом стала распоряжаться, удивительная невоспитанность… Если она баронесса фон Шталь, так разве ей все позволено?
С этим Пушкин готов был согласиться.
– Вам знакома девушка, что стучала в дверь?
– Не имею чести знать, – ответила Вейриоль, глядя прямо.
– Что она желала?
– Вероятно, подозревала измену…
– Неизвестная барышня предполагала, что мадемуазель Юстова не одна, а с ее женихом. Или с мужем…
– Да это просто какая-то сумасшедшая! – резко ответила Вейриоль. – Поверьте, такие происшествия у нас бывают чуть ли не раз в неделю… Женская ревность не знает преград…
Достав черный блокнот, Пушкин раскрыл чистый лист.
– Опишите ее, составим словесный портрет.
Хозяйка салона оглянулась к приставу, будто ища защиту, но тот был чрезвычайно занят разглядыванием занавесок на окне. Как всегда: когда нужна помощь, от мужчины не дождешься…
– Но как я могла запомнить? Она влетела, стала ломиться в дверь и убежала.
Блокноту не суждено было получить новый рисунок.
– Для чего утюг в примерочной? – спросил Пушкин.
– Вечная необходимость… Иногда шов разгладить, иногда плиссе закрепить…
– Сельтерской водой угощаете клиенток?
Вейриоль простила такую наивность.
– Смотря по клиентке, – ответила она. – Кому чай подаем, кофе, а кому и бокал вина…
– Мадемуазель Юстова заслужила минеральную воду?
– Вы шутите? – Кажется, Вейриоль обиделась. – С какой стати угощать Тасю дорогим напитком? И так ей существенную уступку на работу портних сделала… С нее и того довольно будет…
– Вы уверены, что мадемуазель Юстова в примерочной была одна?
У Вейриоль внезапно заболела голова. Она стала массировать виски.
– Господин Пушкин, у меня модный салон, у меня репутация, о чем вы говорите… Умоляю, прекратите…
Мучить женщин, тем более симпатичных, не входит в обязанности сыска. Пушкин попросил, если мадам вдруг вспомнит или узнает барышню, устроившую скандал, немедленно сообщить ему.
Мигрень тут же отпустила. Вейриоль расцвела.
– Обещаю вам, господин Пушкин… И всегда буду рада видеть вас в нашем салоне… Заглядывайте, если будет желание. – Протягивать ручку для поцелуя она не стала, чтобы не оказаться в неловкой ситуации.
– Позвольте нескромный вопрос?
Глазки Вейриоль озорно блеснули.
– Как могу отказать сыскной полиции? Все, что угодно…
– Заслужили у клиенток какое-нибудь прозвище?
Могло показаться, что вопрос доставил хозяйке модного салона большое огорчение.
– Возможно, за глаза меня называют как-нибудь шутливо, но мне об этом ничего не известно, – ответила она. – Заезжайте почаще, быть может, подслушаете дамскую болтовню…
Пушкин обещал вернуться. Напоследок спросил адрес мадемуазель Юстовой, чтобы не искать. Адрес, куда доставить подвенечное платье, Вейриоль был известен: невеста жила с родителями на Пречистенке, в переулке Сивцев Вражек.
Подошел пристав. Всем видом показывая, как раздосадован, что не проявил служебного рвения, стал обещать, что выполнит переданные через Вановского поручения. Тело доставит в участок, доктора Преображенского вызовет, собранные сыском улики будут храниться в целости и сохранности. Кажется, фон Глазенап решил не оставлять о себе дурного впечатления. Пушкин спросил, где проживает сваха Капустина. Почтенная дама приставу была известна. Он назвал частный дом в Мароновском переулке. Тут неподалеку…
Выйдя в сад, Пушкин нашел клочок бумаги, приколотый на перилах крыльца булавкой так, что нельзя не заметить. Торопливым почерком было написано: «Даже если ошиблась и Астра Федоровна не погибла, это ничего не меняет. Они все равно не откажутся от своих планов. Я должна спасти ее и других невест. На ваши вопросы ответы ищите сами. А.К.».
Записка источала тонкий, ни на что не похожий аромат. Пушкин осторожно вдохнул его и закрыл глаза от удовольствия. Этот запах он вспоминал и нигде не мог найти. Так чудно пахла единственная женщина во всем мире. Которая не могла послушно дожидаться в саду, проникла в примерочную и подслушала под дверью. Чего и следовало ожидать. Бедняга Вановский не смог помешать защитнице невест. Она только улыбнулась – он и пропал. Еще лист и чернила выдал ей для записки… Не его вина, такая кого угодно обаяет.
Ну, почти кого угодно…
* * *Воспоминания были свежи и не скоро забудутся. Портье Сандалов настрадался достаточно. История в декабре прошлого года чуть не стоила ему места, и того хуже – мог за решетку загреметь. Урок пошел впрок. Поддаваться соблазну легкой наживы запретил себе категорически. Служба портье знаменитой гостиницы дороже денег. А потому со старой знакомой Сандалов был настолько любезен, насколько же боялся ее. Он не только предоставил отличный номер на третьем этаже, поклялся на любые расспросы отвечать, что баронесса фон Шталь у них не проживает, но и пошел еще дальше: отказался брать плату за проживание. Ну какие могут быть счеты между старыми друзьями? Тем более если старый друг, то есть подруга, не рассказала сыскной полиции о мелких делишках портье. Подарок Агата приняла без особых благодарностей. Ее молчание стоило значительно дороже.