Истории замка Айюэбао
Зимой в деревне мало приезжих, поэтому работала всего пара забегаловок на окраине. Чуньюй Баоцэ, вытянув шею, заглянул в одну из них и, решив, что она достаточно чистая, вошёл. Хозяйка-толстушка протянула ему картонку с рукописным меню и с улыбкой встала рядом. Не успел он вчитаться в названия блюд, как его внимание привлекли написанные кистью аккуратные иероглифы — в решительном почерке проглядывало некое безрассудство, ощущались упрямство и энергия. Хозяйка сказала:
— Чем холоднее погода, тем свежее рыба.
Перевернув картонку с меню, он постучал по ней и спросил:
— Кто это написал?
— Иероглифы-то? Да это наш глава.
Он выронил картонку, словно обжёгся:
— У Шаюань?
— Он самый. А на Новый год он нам ещё пишет парные надписи на дверь[9].
Чуньюй Баоцэ беззвучно опустился на стул, затем заказал доуфу[10] с устрицами и морские водоросли, а также камбалу на пару и маринованных крабов. Последний раз он ел маринованных крабов больше десяти лет назад, но до сих пор помнил этот необычный вкус.
— Раз он пишет для вас меню, вам положено бесплатно его кормить, — заметил он.
Хозяйка весело ответила:
— О да, он большой любитель поесть на халяву: как появляется время полакомиться, он сразу тут как тут. Но в конце месяца, подводя счета, он расплачивается сполна, ни фэня[11] не зажимает.
— Холостяк, да? Молодец какой.
— Так и есть. Вы, я гляжу, всё знаете, хоть и не местный. Ох и повезёт же его избраннице: этот мужчина — сама порядочность.
— Давно пора бы ему обзавестись женой, раз он такой хороший человек… — заметил Чуньюй Баоцэ как бы между прочим, а затем снова уставился в меню и добавил к заказу суп из морепродуктов.
Хозяйка вытерла руки о передник:
— И то правда. Да только сложно это, он, видать, никак не забудет свою бывшую жену.
Забрав меню, хозяйка удалилась. Гость вынул из-за пазухи фляжку и поставил на стол. Глядя на колышущиеся за окном кроны деревьев, он думал о сбежавшей жене У Шаюаня. Его заказ принесли в мгновение ока. Блюда подавала дочь хозяйки, девушка с заплетёнными в косу волосами. Он разговорился с хозяйкой и снова вывел беседу на У Шаюаня.
— Бывшая жена его была маленького росточку, она сбежала с каким-то офицером и сейчас живёт в казармах где-то на острове. Наш глава в своё время столько сделал для деревни, себя не щадил, часто ездил в командировки, вот она и не выдержала, сбежала с другим.
— И что же, У Шаюань так и оставил это дело?
— А что ему оставалось? Он сказал, тот офицер круглый год охраняет свой остров, так что не подступишься. Ну их, говорит, пускай уходят. Да это он только говорит, а в душе-то отпустить не может. Когда вижу, какими глазами он смотрит в сторону того острова, сразу всё становится понятно: никак не забудет!
Гость медленно подошёл к окну и устремил взгляд на море:
— Это который же остров?
— Отсюда не видать. А тот офицер тоже у меня здесь обедал, человек простой, скромный — и не сказала бы, что он способен чужих жён воровать. Тоже на женщин жаловался, а в глазах слёзы стоят, аж сердце разрывается.
Чуньюй Баоцэ поднёс было ко рту фляжку, но передумал и поставил обратно. От слов «сердце разрывается» на душе стало тяжко. Он отхлебнул из фляжки, поперхнулся и закашлялся.
Обед оказался даже лучше, чем он ожидал. С огромным аппетитом Чуньюй Баоцэ уплёл поданные блюда, приготовленные из продуктов высшего сорта по приморским кулинарным рецептам. Это был особый день, который всколыхнул его воображение: ни в замке Айюэбао, ни на любом другом обеде уже было не найти таких простых и неподдельных вкусовых ощущений; это было словно возвращение в родной дом, о котором он столько грезил. Он всей душой сожалел, что это место так далеко от замка: как же ему хотелось здесь задержаться! Если его и посетила какая-то надежда, а точнее — запоздалое озарение, то это была мысль: «Когда же я заполучу этот залив?»
4
Чуньюй Баоцэ нарушил первоначальный план и решил остаться в деревне с ночёвкой. Хозяйка забегаловки проводила его в маленькую частную гостиницу, которая продолжала работать и после окончания летнего сезона. Как рассказала хозяйка, туризм стал крупным источником дохода для деревни, поскольку наплыв городских увеличился.
— Туризм не требует стольких усилий, как рыболовство. Глава У хочет развивать эту отрасль.
Она рассказала, что в дальнейшем её ресторан морской кухни будет расширяться. Она позвала хозяина гостиницы — у него было прозвище Старый Сом, — и тот выбежал на зов. Под гостевые номера были отведены три больших боковых пристройки, примыкающих к главной комнате. Чуньюй Баоцэ припарковал джип возле дворика. Хозяин окинул машину оценивающим взглядом:
— Такие машины нынче раритет! Вы из отставных военных?
Чуньюй Баоцэ ухватился за его предположение:
— Я смотрю, у вас глаз намётан. Да вот, выдалось свободное время, я и решил съездить на побережье — пособирать ракушки.
Старый Сом хлопнул в ладоши:
— Вы, значит, не ценитель антиквариата? А то некоторые, бывает, приезжают издалека и собирают всё старьё, какое на глаза попадётся, даже сломанные оконные рамы хватают, словно это какое сокровище.
Чуньюй Баоцэ кивнул:
— Я хочу послушать запевки рыбаков. Если кто-то сможет их исполнить для меня, я готов деньги заплатить.
Старый Сом округлил глаза и выдохнул:
— Боже мой, неужто вы серьёзно? Это похлеще той учёной девицы!
— Что за девица? — непринуждённо переспросил Чуньюй Баоцэ.
Его собеседник почесал в затылке:
— Ох, ну это… Уже года два некая дама у нас тут собирает рыбацкие запевки, она и на плёнку записывает, и в тетради у себя делает записи. Она и сейчас живёт у нас в деревне!
— Ну и дела!
Старый Сом фыркнул:
— А то! Её уже все тут знают, а уж как она приглянулась нашему главе, он во всём с ней советуется. Говорят, она собирается книгу написать… Я тоже пел для неё запевки!
Чуньюй Баоцэ горел желанием расспросить о фольклористке, особенно об её отношениях с У Шаюанем. Однако Старому Сому не терпелось перейти к запевкам, и он больше не хотел ни о чём говорить. Пришлось попросить его спеть.
— Ай-яй-яй, Вторая Барышня, ах ты пташка, но и не пташка… Увы и ах! Увы и ах! — пропел Старый Сом.
От напряжения у него даже покраснело лицо, а взгляд был прикован к гостю. Наконец он замолчал и заулыбался во весь рот. Чуньюй Баоцэ спросил:
— Кто такая Вторая Барышня?
Старый Сом покачал головой:
— Она упоминается во всех запевках, так уж повелось издавна, но кто это такая, никто уже не знает.
— Наверняка же есть какая-то история, просто со временем она была утеряна.
Старый Сом закивал:
— Может быть… В запевках без неё никак нельзя, иначе рыба не поймается. Раньше-то не было механических траулеров, огромную сеть растягивали в воде на несколько ли, затем все дружно хватали её за верёвки, а запевки помогали тащить сеть в едином ритме.
— А вы тоже таскали?
— Эх, наше поколение таких сетей уже не застало, теперь за рыбой выходят в море на парусно-моторных шхунах.
— Тогда где же вы научились запевкам?
— У стариков — они уже давно не занимаются ловлей рыбы, но запевки не забыли…
Чуньюй Баоцэ дал хозяину двести юаней, и тот, убирая деньги, предложил:
— Я завтра вас отведу к старикам, им деньги не нужны, вот только…
Чуньюй Баоцэ сообразил, что хозяин рассчитывает получить от него на чай, поэтому так охотно помогает.
— Старый Сом, а может мы лучше повидаемся с этой фольклористкой? Это даже интереснее, мне хочется о стольком её расспросить, она же специалист…
— Над этим ещё надо подумать… Она во всём прислушивается к У Шаюаню. Было бы сейчас лето, другое дело, летом они частенько ходят к заливу купаться, вы бы могли просто дождаться её там и расспросить — в его присутствии, конечно.