Княжич (СИ)

Помимо Борджиа среди претендентов было и ещё с добрый десяток фамилий, которые вызовут неподдельный интерес в империи.
До сегодняшнего дня имена претендентов держались в тайне, а вот теперь весь мир узнает, кто на ближайшие пять лет сможет заручиться защитой академии.
К кристаллу медленно подошла эффектная брюнетка, на вид, которой можно было смело дать лет двадцать. Впрочем, как и многим претендентам из собравшихся. Всё же древняя кровь родов, которые постоянно стремятся усилиться за счёт не менее сильной крови, делала своё дело. Лучшие гены доставались лучшим семьям.
Девушка уверенно положила руки на кристалл и выдала импульс в тысячу триста единиц.
По площади прокатился возглас удивления. Причём как со стороны претендентов, так и со стороны немногочисленных зрителей и преподавателей. Что сейчас происходит среди сопровождающих и телезрителей Анатолий Борисович даже не брался предсказать. Да он и сам готов был сейчас крепко выругаться.
Первый же человек с лёгкостью взял планку архимага. А род Борджия ещё сильнее укрепил свои и без того непоколебимые позиции в церкви.
— Ангела, прошу вас пройти на территорию академии. А следующим приглашается Алексей Бортников. — взяв себя в руки совершенно спокойно произнёс Анатолий Борисович.
Казимир
Два месяца перед поступлением в академию пролетели совершенно незаметно. Нам без особых проблем удалось попасть на территорию Китежа. Несмотря на все мои опасения, защитный барьер пропустил всех, кто пришёл со мной.
А это больше трёх десятков человек и ещё Егор с Анюткой. Оставлять анчутку у Велесовых я не собирался. Мне были нужны её уроки, которых пока ещё не было. А Егор напрочь отказался оставаться в усадьбе Велесовых без Анютки.
— Да и двор весь разгромлен. Чего мне тут делать? — говорил Егор, хотя его прямой обязанностью и была забота о дворе.
Но я не имел ничего против дворового. Феофан вполне сможет и за двором присматривать. Тем более он, наоборот, отказался идти с нами. Да и куда домовой уйдёт от дома, что стал уже давно его? Он и силу всю растеряет и хандрить начнёт. А это может оказаться довольно опасным. Так и к тьме потянуться может.
Ну а здесь ему ещё предстоит озеро до ума довести, да и приютить в нём озёрницу, которую я ему уже смог изловить. Ну как изловить. Договорился я с Заряной, так озёрницу звали, пообещав ей добра молодца, что от утех её уставать не будет. Не стал я ей ничего говорить, что домовой-то, сюрпризом для Заряны станет. А уж как сам Феофан выкручиваться станет, то его проблемы.
Он просил, чтобы я ему озерницу нашёл. Я это сделал. На место её переправить дед Максим обещался. Он к нам в гости часто наведывался, проверяя, как устроились и все ли у нас идёт, как и задумано было.
Пришлось нам к Китежу подходить под мороком, ибо было возле него народу учёного, что не протолкнуться. Хотел нам в этом Пётр Алексеевич помочь. Разогнать всех от града, прикрывшись нуждами тайной канцелярии. Но мы отказались. Слишком подозрительным стало бы подобное действие с его стороны. Мы укрыться от последователей бога распятого хотели и от других каких недругов, а подобные действия тайной канцелярии ещё больший интерес привлекли бы к Китежу.
Пусть и находился он до сих пор под покровом защитным, но никто не знал, когда этот покров спадёт и что за сила до сих пор питает его.
Вот и было решено, что пойдём мы к городу под мороком. Вполне мог я подобный морок в одиночку создать. Вот только поддерживать долго его у меня не получалось, но тут мне на помощь тётя Полина пришла, сказав, что в этом мне остальные волхвы помогут.
Из-за того, что слабы современные волхвы были, придумали они, как друг другу силой помогать, когда волховство уже сотворено. Конечно, силы от них немного было, но и этого вполне хватило, чтобы добраться до границ защитного покрова.
Думал я, что проблемы возникнут с проникновением в город. Ведь вывела нас из Китежа бабушка Ягиня, открыв портал. А кроме неё это никто делать не умел. Знания были, да вот силы никому не хватало. А мне учиться подобному слишком долго было. Да и не уверен я был, что остался кто-то, кто подобное чародейство знает.
 
Но стоило мне коснуться покрова, как тут же открылся он передо мной и пропустил всех, кто под мороком находился. Как позже выяснили мы, откликался он на силу мою. И без этого никто не мог попасть или выйти из города.
Оказавшись внутри почувствовал я, как признали меня все руны защитные и обереги. Сразу потянулись они ко мне, делясь силой, что были щедро напитаны. Пошла сила та, на создание и поддержание морока сильного и очень сложного. Ничего подобного в жизни ещё не делала я.
Окружил весь Китеж мороком и завязал его на подпитку из источников Китежских, что оказались бездонными. Сами они силу черпали из источника. Вернулся вместе с городом и источник хаоса, что силой своей и поддерживал покров защитный. А теперь ещё и морок мой. Сам я не стал к той силе пока касаться и другим запретил, опасно это было слишком. Если я мог бед каких натворить от неумения, то остальные просто, коснись источника, сгорели бы без остатка.
Впрочем, никто, кроме меня, не мог источника того видеть. Чувствовать волхвы его чувствовали, а вот видеть не могли. Слишком слабыми все они оказались, да и не имели возможности даже видеть частицы хаоса.
Вошли мы в Китеж и сразу же направились в дом княжеский. Мой он теперь по праву был. Мой и Алёны, как жены моей будущей. Согласие своё она всё ещё не дала, но я не сомневался, что оно будет. Смогла отойти Алёна от боя того и уже на следующий день, когда собирались мы отправляться в Китеж, подошла ко мне и сама разговор завела.
— Прости меня за вчерашнее. — тихо произнесла Алёна.
Я в этот момент отдыхал и сил набирался перед походом нашим к Китежу. Долго мне морок держать предстояло и каждая крупица силы нужна будет.
— Испугалась я сильно. Испугалась не за себя, а за весь род наш и тех, кто доверился нам. Люди Янковского — это ерунда, там сплошь наёмники одни были. Поэтому на их смерти даже никто не обратит внимание. Работа у них такая, опасная очень. А вот что ты служителей церкви убил, напугало меня безмерно.
Слишком сильна вера христианская в мире. Целые государства ей подчиняются и без разрешения Ватикана ничего не делают. Может папа Антуан войну развязать против Российской империи. В таком случае погибнет очень много людей.
Это ты вон, как легко с церковниками справился, а будь на твоём месте кто другой, уже давно предали его священному суду господнему. Суду, на котором никогда невиновных не бывает. Каждого, кому его придавали, потом сжигали на костре. Видела я несколько казней подобных и никому не пожелала бы такой участи.
— Рядом со мной ты можешь ничего не бояться. Пусть даже сам бог распятый вновь явится за жизнью моей, ничего не сможет он сделать. Как не было так и нет власти его на землях православных.
— Да не боюсь я за себя. — с досадой произнесла Алёна. — За других я боюсь. За людей виновных лишь в том, что родились и живут они в Российской империи. За тех, кто вместе со мной учился постигать тайны великие. За тех, с кем я плечом к плечу училась искусству ратному. За них, за всех боюсь я, не за себя.
Понимал я Алёну, как никто другой. Понимал, но не мог ничем помочь. Имела она полное право бояться. К тому же в следующий раз я поступлю точно так же, если рискнуть церковники снова на моём пути встать.
— Но больше всего я боюсь за тебя. — продолжила говорить Алёна. Упомянув меня, глаза её заблестели и в них начали собираться слёзы, не желая падать вниз. — Я нашла тебя и не собираюсь отпускать. Если что-нибудь случится с тобой, то и мне больше незачем жить. Буду я лишь одного желать — мести. Знаю, что сделаю всё возможное, чтобы наказать обидчиков твоих. Сама сгину, но покараю их.
А вот эти слова меня уже насторожили. Не хватало ещё, чтобы Алёна пошла на столь безрассудный поступок. Во-первых, у современных церковников силёнок не хватит, чтобы мне навредить. А во-вторых я не собирался никуда уходить от Алёны, тем более в Навь. Рано мне ещё туда, в Яви дел выше крыши. Сперва с Хаосом-Утгардом разобраться нужно, а уже потом и об остальном думать.