Пламя смерти (СИ)
— Прими в жертву этих тварей, Великая Госпожа! — прошептал онемевшими губами Дилль.
Он вонзил один конец посоха в землю перед собой. Во все стороны ударила волна пламени. Оно было чёрным, ледяным и неотразимым. Оно смело все щиты старух, словно те были бумажными. Высшие колдуньи в мгновение ока истлели, превратившись в чёрный прах. Странная тёмная тень взмыла над умершими и унеслась прочь.
Шквал чёрного пламени не остановился, уничтожив Хозяек — Дилль поддерживал смертельный огонь силой Великой Госпожи. Чёрный посох трясся в его руках и продолжал источать смерть. Ряды шаманов и младших колдуний рассыпались. Одни бросались бежать в сторону города, другие ставили магические щиты, третьи пытались облачиться в плащи невидимости, четвёртые взывали к Великой Госпоже. Клубящийся чёрный огонь настиг каждого, кто окружал шатёр Ковена. Не помогли ни щиты, ни бегство, ни плащи, ни молитвы. Через пару мгновений всё на расстоянии двух выстрелов из лука от шатра превратилось в чёрное замёрзшее пепелище.
Истратив последний эрг чёрной энергии, Дилль зашатался. Оледеневшие пальцы разжались, и посох откатился в сторону. Сожжённые льдом лёгкие отказывались вдыхать воздух. Его скрутила дикая боль, пронзавшая каждую клетку тела. Прикосновение высшего существа даровало ему победу, но отняло жизнь. Прежде, чем кануть в небытие, он успел поблагодарить Великую Госпожу за смерть в бою.
До самого утра в Эрмелеке царила тишина. Его жители — простые пастухи, крестьяне, ремесленники, нищие, воины — все они видели буйство магии над тем местом, где стоял шатёр Хозяек Ковена. Оттуда доносились громы, сверкали молнии и вспышки магического огня. А потом всё исчезло в волне чёрного пламени: и ряды собравшихся шаманов и колдуний, и сам шатёр Ковена. До города волна смерти не дошла.
Люди удивлялись — что там произошло? Никогда ещё Хозяйки не призывали такой ужасающей магии. Но если любопытство раздирало буквально всех, то осмелиться подойти поближе не смог никто. Слишком хорошо знали жители Эрмелека заповедь: смерть любому, кто не приглашён Хозяйками.
А потому, когда рано утром эмир Джагатай выехал из главных ворот Эрмелека в сторону шатра Хозяек в сопровождении всего лишь десятка телохранителей, и стража, и простой люд весьма удивились его отчаянной храбрости. Это было тем непонятнее, что глашатаи орали на каждом углу Эрмелека о внезапной кончине кагана Джарема и о восшествии на престол Джагатая. Должно быть, новоявленный каган сошёл с ума, если едет к шатру без приглашения Хозяек.
Каган Джагатай ехал верхом, сохраняя каменное выражение лица. Лица же сопровождавших его воинов, напротив, были красноречиво испуганными. Джагатай и сам до жути боялся того, что посреди чернеющей пустоты возникнут Хозяйки и превратят его в гниль, но показать этого ни своим воинам, ни жителям Эрмелека он не мог. Он, возглавивший восстание против власти колдуний, не имеет права выказать страх. Все должны видеть, насколько их новый каган силён и храбр.
Джагатай был почти уверен, что высшие колдуньи мертвы. Ситгарский маг хорошо сделал свою работу — он не просто отвлёк Хозяек от дворцового переворота, он уничтожил всех шаманов и младших колдуний Эрмелека. Наверняка он прибил и старух. И чтобы убедиться в этом, Джагатай лично отправился туда, где степь превратилась в чёрное поле.
На это решение повлияло и то, что все зомби, бродившие в Эрмелеке и его пригородах, вдруг умерли. Немёртвый умер — это звучало глупо, но как ещё можно назвать то, что поднятые перестали двигаться? Теперь зомби повсюду валялись грудами мёртвого тухлого мяса и костей. А это значило, что власть некромаговских заклятий на них уже не распространялась.
Каган доехал до того места, где раньше стоял шатёр. Никакое колдовство не ударило ни в него, ни в его коня. Телохранители нервно переговаривались где-то позади, боясь приблизиться, а сам Джагатай, уже убедившийся, что здесь больше не осталось опасностей, подъехал к распростёртому на земле телу.
Это был ситгарец. Джагатай спешился и склонился над телом. Да, это тот самый маг — худой, с торчащими во все стороны рыжими волосами и веснушчатым лицом, сейчас залитым кровью. Совсем юнец, а какую мощь он преодолел! Никто на памяти Джагатая не мог противостоять собравшимся вместе Хозяйкам. Сам он планировал, убив Джарема, уйти из Эрмелека, объявить себя каганом и поднять общее восстание против засилья колдуний. Но этот мальчишка выполнил то, что обещал сделать — убил старух. Именно благодаря ему Джагатай теперь стал абсолютным властителем хивашских земель.
Джагатай прищурился — ему показалось, что маг дышит. Он склонился и с удивлением обнаружил, что тот, действительно, ещё жив. Грудь ситгарца вздымалась, хотя и очень слабо.
— Вот так дела, — удивлённо протянул Джагатай. — И что мне с тобой делать?
Он некоторое время раздумывал, как поступить. С одной стороны он должен быть благодарен этому мальчишке, но с другой… С другой стороны — это не просто юнец. Он — боевой маг такой силы, что сумел победить всех Хозяек. И уничтожить толпу шаманов и младших колдуний. И при всём этом, он — враг. Если позволить ему жить, то через год-другой этот самый мальчишка придёт вместе с вампирами на земли хиваши и будет жечь хивашских воинов так же, как только что сжёг колдуний. Джагатая начнут обвинять в слабости — ведь это по его воле ситгарец остался жив. Трон под Джагатаем начнёт шататься, а эмиры, бывшие вчерашними союзниками, поспешат заключить новые союзы и ударить ему в спину. Вот что ждёт Джагатая, если ситгарец останется жить.
Он вынул саблю, на лезвии которой ещё виднелась кровь кагана Джарема, и приставил остриё к горлу мага. Одно движение руки, и ситгарец умрёт.
Джагатай, конечно, не мог видеть стоящей рядом женской фигуры в светлом плаще. Безликая женщина подняла руку к чёрному овалу, закрывавшему её лицо, но так и не сняла его.
— Деля червяка надвое… — пробормотала она и усмехнулась. — Это же надо было такое придумать. Ладно, приду за тобой позже.
Фигура растаяла. Джагатай вздрогнул от странного морозного дуновения. А зачем, собственно, убивать этого могучего мага, если можно привлечь его на свою сторону? Ситгарец не якшается с мертвяками, он — боевой маг, и знает, что такое воинская честь. К тому же, Джагатай искренне не хотел становиться клятвопреступником, а ведь он обещал ситгарцу жизнь.
— Эй, чего там встали? — крикнул он телохранителям. — Поднимите его и везите во дворец. Да осторожнее — маг ранен.
Джагатай возвращался в Эрмелек, раздумывая, что предпринять. В первую очередь нужно вырезать всех пособников ведьм, которых в городе осталось немало. Затем послать гонцов к эмирам с известием, что на хивашском троне отныне сидит настоящий воин, а не жалкая марионетка колдуний. Вот уж эмиры обрадуются — прямо до зубовной боли. Но деваться им некуда — приедут на празднование и будут восславлять Джагатая — освободителя хиваши от нечестивой некромагии. Главное, не дать эмирам отравить его на пиру…
Глава 33
* * *Григотский отряд миновал мёртвый Сталгард и теперь двигался на восток. Путь был открыт, когда армия зомби неожиданно снялась с места и уковыляла к Запретному пределу. Почему мертвяки стояли посреди сумрачной степи, почему они вдруг ушли, никто не понял. Мастера клинка и граф Арлик рекомендовали главе клана подождать на случай, если Единый вздумает вернуть мертвяков на исходную позицию. Илонна выслушала их и настояла, что необходимо продолжить путь. Если Единый решит натравить на них древних зомби, он это сделает когда угодно — либо здесь, либо в любом месте Запретного предела. А если он решил пропустить их, то тем более незачем терять время.
Илонна ехала в тележке. Не обращая внимания на тряску, она раздумывала, каким образом отыскать великих драконов. Где живут Тринн и Аид она понятия не имела. Наверное, они забрались в какое-нибудь труднодоступное и хорошо защищённое место, ведь на их попечении оказалась малютка-королева.